Гость - Ли Чайлд

— Сколько тебе лет? — вдруг спросил Ричер.

— Мне? — удивилась Харпер. — Двадцать девять. Я же тебе уже говорила. Это один из ЧЗВ.

— Ты из Колорадо, так?

— Из Аспена.

— Семья большая?

— Две сестры, брат.

— Старше или младше тебя?

— Все старше. Я в семье младшая.

— Родители?

— Папа фармацевт, мама ему помогает.

— Когда ты была маленькой, вы выезжали в отпуск всей семьей?

Харпер кивнула.

— Ну конечно. Большой каньон, пустыня Пейнтед и все такое. Однажды мы жили в палатках в Йеллоустоунском национальном парке.

— И вы всюду добирались сами, так?

Она снова кивнула.

— Разумеется. Микроавтобус, набитый детьми и вещами, счастливая фамилия. А зачем ты все это спрашиваешь?

— И что тебе запомнилось о дорогах?

Молодая женщина скорчила гримасу.

— Они были бесконечными.

— Вот именно.

— Что вот именно?

— Мы живем в очень большой стране.

— Ну и?

— Каролину Кук убили в Нью-Гемпшире, три недели спустя Лорейн Стэнли была убита в Сан-Диего. На самом противоположном конце страны, верно? По шоссе три с половиной тысячи миль, может быть, и больше.

— Разве убийца ездит на машине?

Ричер кивнул.

— Ему нужно возить сотни галлонов краски.

— А может быть, у него где-то склад.

— Это лишь еще больше все ухудшит. Если только этот склад не находится на прямой, соединяющей Нью-Гемпшир, то место, где находится убийца, и южную Калифорнию, ему еще придется делать крюк. Так что расстояние увеличится. Значительно.

— Ну и?

— Итого, ему пришлось проехать три, а то и четыре тысячи миль, и потом еще наблюдать за домом Лорейн Стэнли. Можно было это сделать за одну неделю?

Харпер нахмурилась.

— То есть, семьдесят часов в пути со скоростью пятьдесят пять миль в час.

— Но он не сможет держать такую скорость. Ему придется проезжать через города. Где-то ремонтируют дороги, где-то пробки. А максимальную скорость он не может нарушать. Такой предусмотрительный преступник не может рисковать тем, что какой-нибудь дорожный полицейский начнет обнюхивать его машину. В наши дни сотни галлонов камуфляжной краски обязательно вызовут подозрение, ты согласна?

— Ну тогда сто часов в пути.

— Не меньше. Плюс день или два на то, чтобы следить за домом. То есть, если добавить на сон, на отдых и на еду, получается больше недели. Дней десять-одиннадцать. А то и двенадцать.

— Ну и?

— А ты сама скажи.

— Значит, убийца не работает по графику две недели через одну.

Ричер кивнул.

— Не работает.

* * *

Выйдя на улицу, они обошли здание, в котором размещалась столовая. Погода наконец установилась той, какой должна быть осенью. Воздух стал теплее на десять градусов, но все равно оставался прохладным. Под ясным голубым небом зеленели лужайки. Сырость исчезла, и деревья на соседних деревьях казались сухими и более светлыми.

— Мне хочется остаться на улице, — заметил Ричер.

— Тебя ждет работа, — возразила Харпер.

— Я уже прочитал все эти чертовы папки. Перечитывать их заново бессмысленно. Мне нужно хорошенько все осмыслить.

— На улице тебе думается лучше?

— Как правило.

— Ну хорошо, пошли в тир. Мне нужно подготовиться к зачету по стрельбе из пистолета.

— Разве ты его до сих пор не сдала?

Она улыбнулась.

— Разумеется, сдала. Но нам нужно пересдавать зачет каждый месяц. Таковы правила.

По дороге они доели захваченные в столовой бутерброды. В открытом тире было по-воскресному тихо. Тир представлял из себя пространство размером с хоккейную площадку, с трех сторон окруженное высокими земляными валами. Железобетонные заборы высотой по плечо разбивали тир на шесть отдельных огневых полос, которые заканчивались стендами с мишенями. Мишени из плотной бумаги были натянуты на железные рамки. На каждой мишени был изображен пригнувшийся преступник, вокруг сердца которого расходились концентрические окружности. Харпер заглянула к ответственному за тир, и он выдал ей пистолет с шестью патронами в обойме и две пары наушников.

— Ваша огневая полоса номер три.

Третья полоса находилась в центре. По бетонному полу проходила жирная черная полоса.

— Семьдесят пять футов, — объяснила Харпер.

Встав у полосы, она надела наушники. Взяла пистолет обеими руками и подняла его. Расставила ноги, чуть согнула колени. Подала бедра вперед, отвела плечи назад. Харпер выпустила все шесть пуль одним непрерывным потоком, выдерживая между выстрелами паузу в полсекунды. Ричер следил за напрягшимися сухожилиями на ее руках. При каждом нажатии на спусковой крючок дуло пистолета чуть дергалось вверх.

— Готово, — объявила молодая женщина.

Ричер вопросительно посмотрел на нее.

— Это означает, что ты можешь идти за мишенью, — объяснила она.

Ричер ожидал увидеть все шесть пуль расположенными на одной вертикальной линии длиной приблизительно в фут, и, дойдя до конца огневой полосы, именно это он и обнаружил. Два отверстия были прямо в сердце, два в следующем круге, и еще два в круге, соединяющем горло и живот. Сняв мишень с рамки, Ричер вернулся к черте.

— Две пятерки, две четверки и две тройки, — сказала Харпер. — Двадцать четыре очка. Зачет я сдала бы, но на самой грани.

— Тебе надо больше использовать левую руку, — сказал Ричер.

— Как?

— Полностью перенеси на нее вес пистолета, а правой только нажимай на спусковой крючок.

Она посмотрела на него.

— Покажи.

Ричер подошел к ней сзади вплотную и вытянул левую руку. Харпер подняла пистолет одной правой рукой, и Ричер обхватил ее пальцы своими.

— Расслабь руку, — сказал он. — пистолет буду держать я.

У него были длинные руки, но и у нее тоже. Харпер отпрянула назад, прижимаясь спиной ему к груди. Ричер подался вперед. Положил подбородок ей на плечо. От ее волос пахло очень хорошо.

— Так, пусть пистолет плавает у меня в руке.

Харпер пару раз щелкнула курком по пустому патроннику. Пистолет оставался неподвижным как скала.

— А так лучше, — заметила она.

— Сходи за патронами.

Оторвавшись от него, молодая женщина сходила к кабинке ответственного и вернулась с новой обоймой, в которой также было шесть патронов. Ричер перешел на следующую огневую полосу, где висела свежая мишень. Присоединившись к нему, Харпер оперлась на него спиной и подняла пистолет. Ричер взял его левой рукой, принимая на себя весь его вес. Харпер откинулась на него. Выстрелила дважды. На мишени появились два отверстия, где-то в дюйме друг от друга, оба в центральном круге.

— Вот видишь? Всю работу должна делать левая.

— Похоже на политическое заявление.

Она оставалась в том же положении, откинувшись назад на Ричера. Он чувствовал, как расширяется и сжимается в такт дыханию ее грудная клетка. Наконец Ричер отступил назад, и Харпер попробовала обойтись без его помощи. Два выстрела, один за другим. Стреляные гильзы со звоном упали на бетон. В центральном круге появились еще два отверстия. Итого четыре отверстия, плотной кучкой, которую можно было бы накрыть визитной карточкой.

Харпер кивнула.

— Хочешь два последних патрона?

Она протянула ему пистолет, рукояткой вперед. Это был «ЗИГ-зауэр», такой же, какой Ламарр держала приставленным к виску Ричера всю дорогу до Манхэттена. Ричер отвернулся спиной к мишени, взвешивая пистолет в руке. Затем вдруг резко развернулся и выпустил две пули, по одной в каждый глаз мишени.

— Вот как это сделал бы я, — сказал он. — Если бы я был бы на кого-нибудь очень зол, я поступил бы именно так. Я не стал бы возиться с ванными и двадцатью галлонами краски.

* * *

На обратном пути в библиотеку они встретили Блейка. Тот выглядел одновременно рассеянным и взволнованным. У него на лице было написано беспокойство. Судя по всему, возникли новые проблемы.

— Отец Ламарр умер, — сказал Блейк.

— Отчим, — поправил Ричер.

— Как бы то ни было. Он умер, сегодня рано утром. Сюда звонили из больницы Спокана. Сейчас буду звонить Джулии домой.

— Передайте наши соболезнования, — сказала Харпер.

Рассеянно кивнув, Блейк пошел дальше.

— Ему следовало бы отстранить ее от дела, — сказал Ричер.

Харпер кивнула.

— Возможно, и следовало бы, но он на это не пойдет. Впрочем, и Джулия не согласится. Работа для нее все.

Ричер ничего не ответил. Харпер открыла дверь и провела его обратно в помещение с дубовыми столами, кожаными креслами и папками. Сев за стол, Ричер взглянул на часы. Двадцать минут четвертого. Если повезет, еще два часа дремоты — и он поужинает и ускользнет в уединение своей комнаты.

* * *

Как оказалось, ему все же пришлось провести в библиотеке три часа. Причем Ричер не дремал. Сначала он сидел, уставившись в пустоту, и напряженно думал. Харпер обеспокоенно следила за ним. Затем Ричер разложил папки на столе — дело Каллан в правый нижний угол, дело Стэнли в левый нижний, дело Кук в правый верхний, и долго разглядывал их, снова анализируя вопрос географии.