Цена свободы - Валентина Чубковец

своя судьба, а вам ещё внучку надо понянчить, дочке помочь.

— А, — махнула она рукой, — дочка совсем другого поля ягодка. Вот упёрлась в иностранщину, на Кипре живёт уже пятый год, внучку-то я и вижу раз в году, на недельку-другую приезжают. А знаешь, Валентина, я раньше в каждом голубе Андрюшкину душу искала. Ты не поверишь, который год прилетают к нам на балкон, дед им кормушек смастерил, прям на балконе.

— А как соседи? — не вытерпела я.

— Как-как, — молчат соседи, а может, и злятся да виду не подают. Мирно мы все живём. Мирно, — похвасталась она, улыбнувшись.

— И мы мирно, — добавила я с продолжением, — зимой, когда лютый холод, подкармливаю птиц на балконе. Стыдно в душе, неловко перед соседями, мне вообще с ними повезло, молчат, я ведь на четвёртом живу. Так и хочется всем окна перемыть, если что. Все молчат. Добрые соседи попались, понимающие. Но, правда, один с первого этажа порой высказывает мне своё недовольство, хотя их балконному окну ничего и не достаётся. Так-то он неплохой, горе большое испытал, сын у них пятнадцатилетний утонул. Не дай Боже никому своих детей хоронить. Быть может, и его душа в голубя превратилась да ко мне прилетает. Да разве я ему докажу? Не поймёт…

— Да, горе, оно не спрашивает разрешения, само врывается. Она снова подняла глаза к небу, задерживая там свой взгляд, словно что-то ища. А я стала припоминать, вроде бы однажды я видела на Бахтине памятник с сизым голубем. Будет лето, обязательно схожу, навещу Андрюшку.

…Вот и наступило лето, а вернее, уже подходит к завершению, не за горами и зима. Я думала, мой рассказ так и закончится, что навещу Андрюшку, но получилось совсем иначе, Андрюшку я, конечно же, постараюсь навестить. А продолжение с голубем, вернее с голубями, всё-таки напишу. Я даже не знаю, как толком и объяснить, что или кто мной правит. Дело в том, что в конце мая я купила себе голубей. Смешно? Да нет, уже не до смеха…

С детства мечтала иметь своих голубей, но в Батурино, где и прошло моё детство, голубей почему-то не видела. А увидела лишь в городе. Увидела и людское отношение к птицам. Жестокое. Больно. Всем известно, голубь — это Божья птичка, птица Мира. Только не в мире человек живёт с ней. Не все, конечно, многие подкармливают, строят кормушки для них, голубятники. Низкий им поклон. С одним из таких людей я и познакомилась. Володей его зовут, чуть за семьдесят, выглядит молодцом. Каждый раз, когда я проходила или проезжала мимо этой голубятни, завидовала и голубям, и тому человеку, кто смастерил для пернатых такое шикарное жилище. При возможности останавливалась и любовалась голубями, их воркованию и окрасу. Какие они всё же красивые. На сей раз не вытерпела, пошла во двор искать хозяина голубей.

Шла целенаправленно, с задумкой купить два почтовых голубя. Знала и представляла недовольную физиономию мужа. Но не смогла удержаться. Мне хотелось иметь своих голубей, создать им все условия, принести им счастья. Володю искать не пришлось, внутри дворика была ещё одна голубятня и тоже его, а он сидел рядом на лавочке с другом. Я объяснила свой визит, не торговалась, даже и сейчас не знаю, сколько стоит почтовый голубь. Но, как поняла, он мне продал по очень сходной цене, причём, почувствовав моё отношение к птицам, почему-то сказал:

— А я из большой семьи.

— Из большой и я, — ответила улыбчиво.

— Да ну? — обронил на меня какой-то странный взгляд и остановился, словно читая мои мысли, скажу ли я сколько нас в семье было? Сказала. Видела его удивление. Он поочерёдно подал мне двух белоснежных голубей, предварительно дав коробку для них, и продолжил:

— А это тебе ещё два — в подарок, и протянул мне уже цветных с лохматыми лапками голубей. И тоже чертовски красивых.

— Что вы, что вы, не надо, Володя, вы их кому-нибудь другому продадите!

— Нет, я их хочу подарить тебе. Подарить! — улыбнулся он и закрыл голубятню.

Так в моей коробке оказалось четыре голубя. Домой летела, словно у меня крылья, а не у голубей. В голове смешивалось всё, представляла реакцию мужа. Ладно два, размышляла я, а тут четыре! Успокаивало то, что на нашем балконе стоял вольер от лабрадора, собака у сына, а клетка у нас, так, на всякий случай. Вот и пригодилась на первое время. Я их туда. Хорошо, Саша на работе, звонить и говорить, что прибыль в доме куца проще чем с ходу обухом по голове. Ласково заговорила, почувствовал моё подлизывание.

— Говори, — спрашивает, — что опять натворила?

— Да ничего, Саш, всё нормально, просто я… а знаешь, я тебе так вкусно приготовила, когда с работы приедешь?

— Что-то хитришь опять, кого в квартиру припёрла, кошку или собаку, или мышей каких?

— Да нет же, у нас хомяков хватает, но… — тут я сделала паузу, перевела дыхание и добавила, — приедешь, сам увидишь. Ты только не злись, ты же добрый. Я не дала мужу задать мне еще вопросы, а быстро положила трубку. Так же быстро он и приехал.

— Колись, что на сей раз выдумала? Он махом оглядел комнаты и ринулся на балкон.

— Ну уж этого я от тебя не ожидал! Ты что, спятила? Где они жить будут?!

Клетка занимала немалую часть балкона. Голуби сидели смиренно и ждали приговора.

— Саша, Саш, а тут и будут, и нам места хватит ходить. Я ловко продемонстрировала незанятый остаток балкона, жалостливо глядя то на мужа, то на голубей. — Смотри, какие они красавцы!

— Красавцы?! Вот и лети с этими красавцами на юг! На юг! — гневно выкрикнул он. «О Боже, да уразуми его пыл», — мысленно говорю я и добавляю:

— А на зиму мы здесь утеплим.

— В мозгу тебе надо утеплить.

А всё-таки Саша у меня добрый, минут через десять он уже остыл и наблюдал за птицами. Похоже, они ему понравились, и мне легче стало на душе. Но надо было ещё пережить реакцию сына. Здесь было проще, сын просто смолчал, добрым и сынок оказался. А может, потому что живёт отдельно, у него своя семья. А когда мы уехали на недельку на Алтай, то Шурка приезжал и кормил птиц. Радовался и Данечка, внучок наш, голубям, тоже сыпал им зерно. Ведь Володя наказал, чтобы с недельки три они дома в клетке посидели, только потом можно на улицу отпускать. Три недели пролетели быстро, я их баловала, балую и сейчас, семечки покупаю очищенные от шелухи, гречку перебираю, порой