Сумерки людей - Деймон Найт

Просто деревянный крест. И никакого Гамна.

Только две жалкие скрещенные палочки, надежно стянутые жилами. А с обеих перекладин свисала змеиная кожа.

Глава 16

Позже выяснилось, что наконечники троглодитских стрел были отравлены. Стрелу из плеча раненого солдата легко извлекли, но час спустя парень в страшных судорогах скончался. Так у Дика появился отличный шанс.

Когда настала ночь, они разбили лагерь на высоком склоне, который сложно было бы атаковать неожиданно. Небо было ясное — ни облачка. Дик чувствовал, как под ним величественно покачивается земля. Легкий аромат шалфея еще добавлял свежести ночному воздуху. И тут, во тьме и безмолвии, Дик вдруг ощутил себя совсем рядом с Бакхиллом. В памяти живо высветились знакомые места — зеленые лужайки, утренние тени под навесами конюшен, отблески солнца на гладких водах озера. И Дику подумалось, что только теперь он понял, чего стоит Бакхилл. И то, как много по собственной воле отдал Бакхиллу его отец, и отец его отца…

А Орлан, по контрасту, представлялся Дику чем-то преходящим. Вроде турнирной площадки, где кипучая иг казалось бы, необычайно важная деятельность в один миг может смениться удручающей пустотой. Да, здесь приходилось выживать, приходилось крепко стоять на ногах, — но в конечном счете это не делалось самоцелью. А лишь ценой, которую следовало платить за проверку твоей жизнеспособности.

Кончик сигареты Линдли вдруг яростно засветился, а потом описал широкую дугу и исчез в ночи.

— Спокойной ночи, Джонс, — сказал командир. — Завтра уже дома. А там — держи хвост пистолетом.

Но Линдли завтра ждали совсем в другом месте. В теле его уже бродил яд. Днем, когда наполняли фляжки, Дик успел их подменить. «Вот этот, — объяснял ему тогда Клай, — действует медленно, зато — ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Наливай во что хочешь».

К утру торчащее из спального мешка лицо Линдли приобрело синеватый оттенок. А Дик, якобы обследуя тело своего командира, ухитрился царапнуть его по шее своим перстнем. Обнаружив ранку, солдаты быстро вывели окончательное заключение.

Линдли похоронили в твердой земле, а сверху набросали груду камней. Когда Дик вернулся в Орлан, в его юношеском лице стали проглядывать какие-то новые черты.

— Итак, наступает решительный момент, — заявил Мелькер, вытирая ладонью пот со лба. Да, тут и впрямь было душновато — по всей комнате вился голубой дымок. — Нам предстоит из небольшой группки стремительно превратиться в силу, способную взять и удержать Орлан. Я подчеркиваю — «стремительно», ибо так больше продолжаться не может. Чем дольше мы будем тянуть, тем больше у нашего предприятия шансов оказаться раскрытым. Самое безопасное — провести операцию как можно скорее. Ударить — и покончить с тиранией. Но когда я говорю «безопаснее», это нельзя понимать впрямую. Риск очень и очень велик.

— Так что же? — негромко поинтересовался полковник Розен. — Вы предлагаете отказаться от операции?

— Нет! — Мелькер затряс раздвоенной бородой. — Нет и еще раз нет. Это самоубийство. Оттяжка операции ничего не даст. Она выгодна только предателю, задумавшему провалить все дело. Я хочу, чтобы все ясно поняли одно: мы уже вступили в борьбу за общую цель. Все мы. И мы победим — вопреки всему.

Все внимательно наблюдали за председателем. И адмирал Хольт, и леди Максвелл, и мисс Флавин, аккуратно сложив-

шая руки на коленях, и доктор Беласко, и мистер Коллундра, и две большие шишки — Крукшанк и Палмер, которых Дик прежде здесь не встречал. Тут был избранный коллектив, внутренний круг заговора, и Дик чувствовал себя не в своей тарелке. Он-то здесь почему?

— Мне также, — продолжил Мелькер, со вздохом отклоняясь на спинку кресла, — хотелось бы знать, кого я могу этим устрашить. Ответ: по счастью — никого.

Два-три лица тут же загорелись мрачной радостью.

— Мы слишком давно играем в эти игры, Мелькер, — заметил полковник.

— Да, возможно, возможно. Но я — человек подозрительный. А кроме того, теперь у меня появился весомый аргумент в нашу пользу. Как вам известно, наш юный Дик Джонс был послан устранить Линдли. Так вот. Устранение Линяли не составляло главную цель операции.

— Да? — с интересом спросил Розен.

— Линдли был уже на подходе к ключевому посту. Нам же удалось потянуть за нужные ниточки — и завтра на этот пост назначат нашего человека. Но я вот о чем думаю. Если бы на Джонсе лежали хоть малейшие подозрения, хоть какой-то намек, — то такой человек, как Линдли, обязательно должен был бы за Диком приглядывать. А теперь, Джонс, расскажите, как вам удалось от Линдли избавиться.

— Я вылил яд в свою фляжку, — объяснил Дик, — а потом, когда солдат принес их назад, постарался взять фляжку Линдли.

Мелькер состроил выразительную мину.

— Видите? Самый древний и надежный прием.

Адмирал Хольт покачал головой:

— Вам, молодой человек, просто повезло.

— Ничего подобного, — возразил Мелькер. — Просто Линдли не был слишком уж настороже. Именно это нам и требовалось узнать. Так что мы получили ценную информацию — как о Джонсе, так и о Линдли. — Тут он понимающе взглянул на Дика. — Должен заверить вас, Джонс, мы бы заранее обо всем вас предупредили, не будь мы уверены, что это пойдет во вред заданию.

— Да, мистер Мелькер, я понимаю, — отозвался Дик, чувствуя, как любопытство начинает пересиливать его негодование. Значит, все это только вступление? Что же будет на очереди?

— Далее, — продолжил Мелькер, складывая руки башенкой, — мы договорились о том, что до переворота желательно бы проверить и Оливера.

— Но не решили, как это сделать, — вставил Коллундра.

— Верно. Не решили. — Мелькер перевел дыхание; тусклые глаза его вдруг заискрились. — Но сейчас я могу с радостью сообщить: нам удастся провернуть то, что мы тогда расценили как вариант наиболее желаемый, на наименее вероятный.

Все невольно подались вперед.

— Как, вам… — начал было Беласко.

— Да, — закивал головой Мелькер. — Нам удалось раздобыть упрот требуемой молодой особы и удвоячить ее по обычному запросу на служанок. Клай все утро готовит Оливера к встрече, и когда он решит, что клиент созрел…

Тут к Мелькеру подошел его темноглазый лакей и что-то шепнул ему на ухо.

— Прекрасно! — воскликнул Мелькер. — Итак, дамы и господа, время пришло. Если вас не затруднит собраться у телеэкрана, то буквально в ближайшие минуты вы увидите нечто весьма и весьма любопытное.

Когда группа переместилась в другой конец комнаты, Дику случилось оказаться рядом с Мелькером. На включенном экране видна была комната тех же покоев, только поменьше и совершенно пустая. Судя по углу обзора, камера скорее всего была спрятана где-то в мебели или под столом.

Мелькер ободряюще ухмыльнулся Дику:

— Ну что, Джонс, заинтригованы?

— Самую малость, — признался Дик.

— История и впрямь невероятная. Быть может, мне еще хватит времени, чтобы хоть вкратце вам ее поведать. Итак, Таддеуш Кроуфорд, тот самый, что построил Орлан, женился на рабыне. В те времена это не считалось такой уж редкостью. Теперешних строгих разделений еще не существовало. Жена родила Таддеушу сына, а потом заболела и умерла. Однако Таддеуш предосторожности ради успел удвоячить ее почти сразу после женитьбы. Ведь она, в конце концов, была рабыней.

— Но и его женой? — вставил Дик.

— О да. Разумеется. Но вот ведь в чем дело, молодой человек. Со временем образ мыслей Таддеуша становился все более и более, скажем так, необычным. Его все сильнее мучил навязчивый страх уступить Орлан каким-нибудь выскочкам. Ему хотелось максимально обеспечить преемственность своего рода. И тогда Таддеуш вынудил своего сына жениться на двоячке своей собственной жены.

Дик невольно вздрогнул от отвращения.

— Да, вот так-то. Однако заметьте — формально это не был инцест. Двоячка была двадцатилетней девушкой. А мать сына Таддеуша умерла пятнадцатью годами раньше в возрасте двадцати пяти лет. Так что они поженились, и двоячка родила наследнику сына — теперешнего Вождя Колорадо. А потом умерла. Скорее всего от той же врожденной болезни, что и ее прототип. А к тому времени уже установилась некая негласная традиция. Полагаю, вам, молодой человек, не нужно объяснять, что в большом доме значит негласная традиция. Короче, распространилось стойкое суеверие, что владеть Орланом может только тот, кто женится на жене Вождя. Во всяком случае, наш нынешний Вождь, Таддеуш Второй, в возрасте двадцати четырех лет удвоячил ее и женился. В том же году двоячка родила ему сына Оливера, а в 2032-м умерла. Но самое смешное во всей этой истории, — тут Мелькер мерзко ухмыльнулся и положил костлявую ручонку на плечо Дику, — то, какую шутку выкинула с родом Кроуфордов генетика. Эдмунд, сын Таддеуша, унаследовал, понятное дело, половину генов от своей матери. Сын Эдмунда Таддеуш Второй — уже три четверти. Далее получается, что у Оливера семь восьмых материнских генов. Продлись это еще несколько поколений — и окажется, что линия практически целиком будет состоять из генов, унаследованных от матери. Какое-то время особых перемен, может, и не будет, а вот от бедняги Таддеуша останется пшик. — Мелькер махнул рукой. — С таким же успехом он мог бы спарить свою жену с дворецким или конюхом.