Сумерки людей - Деймон Найт

— Знаешь что, Джонс, — обратился к Дику Линдли, — переберись-ка туда. Только тихо. Но и до утра не валандайся. Возьми двух солдат и Джонни в качестве переводчика. А я с остальными отсюда вас прикрою.

Тени вокруг уже начали сгущаться, когда Дик со своим отрядом добрался до верхней части тропы. Тут откуда-то сзади резко рявкнула винтовка. Потом еще одна. Один из деревянных домишек вдруг весь затрясся. Оттуда выскочила голова и тут же рванулась обратно. Затряслись и три другие хибары. Началась бешеная сутолока. Туда-сюда метались люди, лаяли псы — вся эта страшная какофония стремительно разлеталась в утреннем воздухе. С другого берега тоже вовсю загрохотали винтовки — и вот уже первое бездыханное тело тяжело рухнуло в кусты.

По команде Дика солдаты разошлись по всей деревушке — от края до края. Потом Дик огляделся в поисках Джонни Куропатки тот оказался по правую руку.

— Скажи, пусть вынесут и покажут, — приказал Дик.

Индеец кивнул. Потом откинул голову и разразился странным гортанным писком, а под конец издал крик, словно подражая какому-то зверю.

Вскоре из укрытия послышался голос. Джонни Куропатка выслушал и повернулся к Дику.

— Они говорят, тут нет медицинского креста белого человека. Врут, собаки.

Дик пожал плечами.

— Ладно, тогда примем крутые меры. Скажи им…

Но тут его прервал предупреждающий крик с той стороны каньона. Дик только успел заметить, что из двери одной из хижин вылетает темная фигура с гнутой палкой наперевес, однако в следующий же миг хибара разлетелась в щепки. Ружья по обе стороны каньона стреляли в унисон — все выстрелы шли в одну цель. Тело аборигена мучительно выгнулось, и Дик успел разглядеть в руке у мужчины длинный лук. Потом абориген рухнул навзничь, и на плетеный пол хижины закапала бурая влага.

Дик с отвращением отвернулся.

— Передай им, — приказал он Куропатке, — чтобы не рыпались. Иначе так будет с каждым. Еще передай: пусть сидят в своих хибарах и не выходят, пока не прикажут.

Джонни Куропатка разразился очередными писклявыми воплями. Потом наступила гробовая тишина.

Дик ткнул пальцем в сторону ближайшей хижины:

— Начнем отсюда.

Индеец подошел поближе и опять что-то завизжал. Некоторое время спустя полог приоткрылся, и из-за него высунулась белая от страха и ненависти физиономия. Абориген выбросил веревочную лесенку, проворно по ней спустился, а потом встал перед отрядом, с какой-то животной опаской оглядывая лица непрошеных гостей. Дик скомандовал солдату слева от себя:

— Поднимись и проверь.

Солдат козырнул и стал взбираться. Но стоило ему скрыться за порогом, как оттуда послышался дикий вой. Хижина заходила ходуном, а вскоре на пороге появился солдат, сцепившийся с другим троглодитом. Оба опрокинулись, но сумели ухватиться за косяк. Оказавшийся сверху солдат пнул хозяина хижины, вернее, как уже заметил Дик, хозяйку — ботинком в висок, и та безмолвно распростерлась у ног своего мужа. Оба черноволосые и смуглые, оба широкоплечие и крепкие. Разницу составляло, пожалуй, лишь то, что спереди у женщины болтались длинные груди. Вся одежда — только полоски шкур на бедрах.

— Есть там кто еще? — спросил Дик. Солдат заколебался:

— Простите, миста, не успел толком осмотреться.

— Ну так иди и осмотрись.

Солдат поднялся по лестнице, исчез за порогом, вскоре высунул физиономию наружу.

— Никого, миста, — отрапортовал они спустился.

— Ладно. Эти двое могут подниматься. Скажи всем, что нам не нужны их женщины, — добавил он уже для Куропатки.

Когда индеец перевел, оба троглодита с недоверием посмотрели на Дика. Потом переглянулись и стали медленно карабкаться наверх.

Такая же картина повторилась и в следующей хижине. И в следующей. Потом дело пошло проще. Наконец были обысканы все хижины в деревушке.

И нигде ни намека на Гамно. Тогда Джонни Куропатка протявкал что-то последней группе троглодитов — мужчине, женщине и подростку. Мужчина кратко ответил. Куропатка спросил что-то еще. Мужчина ответил что-то краткое и выразительное, а под конец смачно сплюнул.

Глаза индейца сверкали, когда он повернулся к Дику, чтобы передать ответ:

— Я его спросить, где большой целебный крест белого человека. Он врать, что не знает. Тогда я спросить про святого старца. Он врать, что старец умер. Вранье. Все вранье. Искать старца, найти целебный крест!

Дик стал внимательно вглядываться в лес по ту сторону деревушки. Да ведь там можно сутками искать какого-то старца вместе с его крестом!

Но Куропатка тут же разгадал мысли Дика.

— Сделать немножко больно — сразу разговор. Можно? Дик немного поколебался:

— Ладно, валяй.

Джонни Куропатка, не долго думая, подошел в мальчику и оторвал его от родителей. Мальчик сразу же споткнулся и упал на колени. Тогда Куропатка взял подростка за волосы и спокойно приставил к его горлу нож.

С тревожными возгласами родители мальчика шагнули было вперед, но тут же остановились, внимательно глядя в дула направленных на них винтовок. Куропатка что-то спросил, и мальчик сдавленным голосом что-то ему ответил. И тут же лезвие ножа проткнуло кожу — струйка крови побежала на грудь. Тогда мальчик в ужасе что-то забормотал.

Джонни Куропатку ответ, кажется, удовлетворил. А родители мальчика разом зашлись криками ужаса. Миг спустя благим матом ревела уже вся деревня.

— Вперед! — рявкнул Джонни Куропатка и дернул мальчика за волосы. — Идти быстро. Он все покажет.

Из всех дверных проемов на них глазели злобные лица. С той стороны каньона вновь прогремел упредительный выстрел, что разнес в щепы одну из хижин. Гул голосов все нарастал.

Стоило Джонни Куропатке потащить мальчика дальше в лес, на индейца набросились разгневанные родители. Какое-то время там не было видно ничего, кроме беспорядочного сплетения рук и ног. Затем, по команде Дика, один из солдат подошел поближе к извивающемуся клубку и методично оглушил прикладом сначала мужчину, а потом и женщину. Джонни лишился куска уха в ожесточенной схватке и приобрел здоровую царапину над самым глазом, но руки своей жертвы не отпустил. Все двинулись дальше.

Теперь Куропатка завел мальчику руку за голову и слегка выламывал — так, что согнутый почти вдвое несчастный жалобно хныкал. Вот отряд миновал мутный ручей в лесу. А несколько метров спустя они вышли на другую прогалину, густо поросшую чахлой кукурузой. Оттуда тропа снова вела в лес.

Позади постоянно нарастал шум. Послышалась стрельба, и тут же по обеим сторонам тропы захрустели ветки. Дик успел оглянуться и увидеть, как шедший позади него солдат вскинул винтовку. Грохот выстрела — и бегущий троглодит ничком рухнул в подлесок.

По обеим сторонам перекликались голоса.

— Надо спешить, — сказал Дик Куропатке. Индеец кивнул, и они перешли на трусцу. Стрельба прекратилась.

После очередного поворота тропа внезапно оборвалась перед утесом из песчаника. В утесе оказался прикрытый пологом вход в пещеру. Полог вдруг отдернулся, и из пещеры выскочил вооруженный луком троглодит. Никто и глазом не успел моргнуть, как один из солдат уже падал со стрелой в плече. Двое других тут же вскинули винтовки — и троглодит рухнул, потянув за собой полог. Из леса донесся дикий вой отчаянья.

Внутри темной пещеры висел смрадный туман. Там воняло дерьмом, гниющим мясом и еще невесть какой дрянью. С одной стороны валялись груды шкур, бурые горшки, кувшины — целый ворох подобного хлама. С шеста под потолком свисал зеленый шмат мяса, сплошь покрытый мухами. Дальше пещера сужалась — там висел еще один полог. Перед этим пологом и стоял старец.

Тощий, грязный, со всклокоченной копной седых волос, из-под которой пристально смотрели дикие глаза. Одежда его по троглодитским понятиям когда-то должна была казаться величественной. Теперь же на нее было страшно смотреть — истрепанная и оборванная, серая и засаленная, негнущаяся от грязи. Из-под нее торчала тощая грудь, а потом одежда грубыми лохмотьями ниспадала до старческих коленей. Старец замахал на незваных гостей когтистыми руками и что-то зашамкал беззубым ртом. Потом безумные глаза закатились, и старец принялся исполнять перед опущенным пологом что-то вроде танца с подшаркиванием.

— Безумный, — с уважением пробормотал Джонни Куропатка. — Очень старый. Очень-очень святой.

— Уберите его с дороги, — приказал Дик.

Один из солдат замахнулся прикладом, но старец проворно отскочил и скрылся за пологом. Тогда Дик приказал другому солдату сорвать полог.

А там, в пляшущем отсвете фитиля в горшочке с маслом, старец гримасничал и что-то тараторил, задыхаясь от страха. То возводил руки вверх, то прижимал их к груди. Больше в пещере почти ничего и не было. Только в дальнем конце виднелось грубое подобие алтаря. А в том алтаре стоял деревянный крест.