Вакансия: жена. И ничего личного - Ольга Николаева

хрип?

Даша качнулась навстречу, переступая на цыпочках. Потеряла равновесие, ухватилась за лацканы пиджака…

– Ну, что же ты… Надо аккуратнее…

Облизнулся, видя, как она проводит аккуратным язычком по своим губам. Еще немного – и дышать с ней начну синхронно.

Даша согласно прикрыла глаза, не противилась, когда подхватил ее под ягодицы, прижимая к себе и к стене. Уткнулась носом куда-то в шею мне, пощекотала наилегчайшим прикосновением. Посылая по столбу позвоночника мощнейший разряд. От затылка и до копчика прошибло желанием.

Первобытным желанием. Когда хочется зубами стягивать лямки белья, торчащего из под расстегнутой рубашки. Когда плевать, что белье не слушается, и приходится кусать твердый сосок прямо через кружево. Когда рычишь и прикусываешь второй, потому что чувствуешь, как она еще больше льнет и изгибается, подается навстречу, а острые ноготки терзают кожу под твоим воротником.

Ни хрена неудобно вот так раздевать женщину, держа ее на весу, прижатую к стенке. Ни хрена не хочется делать даже один лишний шаг, чтобы сделать задачу проще.

– Сними это.

– Ммм? – Похоже, она совсем потерялась в происходящем. Еще немного – и я лишусь последних остатков рассудка. Но ронять на пол девушку вовсе не хочется, как и выпускать ее из рук.

– Белье сними. Мне никак, все занято…

– Ммм… – Теперь не вопросительно, а согласно.

Каким-то сложным кошачьим движением она умудрилась стянуть с себя и рубашку, и лифчик, позволив одежде стечь вниз, зацепиться за пряжку моего ремня, а потом свалиться окончательно. Довольно вздохнула, откинулась назад, даря мне возможность любоваться своей белоснежно-розовой красотой.

– К чертям. Пойдем в спальню!

Тискать упругую задницу, ощущая, как она наполняет ладони, – офигенное удовольствие. Но его недостаточно, потому что хочется тискать и еще что-нибудь. Тискать, гладить, мять, сжимать, щипать и ласково трогать. Всю. Везде.

Ни слова против. Ни попытки освободиться. Ни намека на то, что Даше не понравилась моя идея.

Падает на покрывало, раскинув руки по сторонам, звездочкой. Тут же опускает веки, пряча под ресницами блестящий взгляд. Ей все нравится, иначе не улыбалась бы так довольно. Не поощряла бы раздевание – выгибая поясницу и ноги, позволяя стягивать с себя штаны и белье.

Распахнутая, манящая, вышибающая мозг своей фарфорово-розовой красотой. Исподтишка подглядывающая, как я скидываю опостылевший, раздражающе тесный и жаркий костюм. Пару минут назад отличная ж вещь была, ничем не мешала… А тут вдруг стала лишняя и ужасная.

Вздыхаем синхронно, соприкоснувшись оголенной кожей. Приходится ругаться сквозь зубы, не сдержаться – слишком остро в меня впиваются горошины-соски. Слишком горячая она там, куда без всяких приказов отправились мои пальцы. Слишком открытая, влажная и ко всему готовая.

В глазах темнеет от неумолимого желания войти, ворваться, присвоить, наполнить, пометить везде и сразу. Последние остатки рассудка держат, напоминая, что я ж не зверь какой, не насильник, не козел…

Ласкаю рукой, заставляя ее постанывать и еще больше изгибаться, облизываю испарину на коже между высоких грудей. Вкусная такая, что зубы сводит. Хочется сожрать ее. Одним-единственным захватом. И проглотить одним глотком.

Даше похрен на мои старания остаться хоть немножечко джентльменом. Ей вообще на все похрен, кажется: закинув длиннющие ноги на мои бедра, сама подстраивается, подталкивает, не намекает, а требует, чтобы я правильно двигался.

Закусив нижнюю губу, шумно, неровно дышит, царапает и давит пальцами на плечи. Подкидывает ягодицы навстречу. Спешит, моя хорошая. Еще сильнее, чем спешу я.

Наверное, боится передумать… Последняя здравая мысль, а потом уже полное отключение мозга. Послушно скольжу, упираясь в ее тесноту и тугость. Она сама помогает, подается ко мне, раскрывается, томительно долго и сладко… Пока не позволит дойти до упора, и лишь потом замирает. Как будто все – ей достаточно. Она добилась уже своего, а все остальное уже так и важно.

А мне-то мало! Я только дорвался до главного удовольствия! Мне хочется повторить. Вот так же медленно и плавно, наслаждаясь каждой секундой проникновения, каждой новой клеточкой ее тела, которую ощущаю как в первый раз… И обратно, проходя этот путь с еще большим кайфом. И повторяю, и еще раз, и еще… Чуть быстрее, чуть глубже, чуть острее, чем предыдущий… Пока не срываюсь на бешеный темп, а Даша только подгоняет, ускоряя меня гортанными стонами и всхлипами.

Красивая такая в своей жадности. Голодная. Честная, как всегда. Ничего не скрывающая. Целующая в ответ, ничего не стесняясь. Кусающая даже… Провел по губам ее большим пальцем – тут же прихватила его за подушечку, втянула в рот… И даже причмокнула, выпуская, и снова втянула, да так задорно…

Это был последний удар по самообладанию. Потом лишь тьма в глазах и сумасшедшая гонка за оргазмом. Сначала ее. Таким быстрым и таким мощным, что нас обоих закоротило на секунды.

Догонять не пришлось – меня накрыло тут же. Оглушило, встряхнуло, подбросило куда-то за края контроля… И не сразу позволило вернуться.

Глава 13

Ну, как так-то? Разве так можно?

После оглушительного оргазма должны посещать совсем другие мысли. А вот меня накрыло возмущением, а не томной негой и наслаждением.

– Слезай с меня! – Без всякого успеха уперлась ладонями в мощную грудь, прижатую к моей собственной.

– Тяжело? Прости… – Пальмовский вздохнул, но не сдвинулся даже на миллиметр. Только поднялся чуть выше на локтях.

– Что ты здесь разлегся? Другого места нет, чтобы выспаться?

– Я не планировал спать. – Ему, похоже, было вообще плевать на мою возню.

А, нет. Не плевать. Устроился поудобнее, потерся об меня своим причинным местом. Очень выдающимся и снова возбужденным, кстати.

– А я собиралась, между прочим. Ты мне мешаешь, Владислав!

– Придется пообщаться немного. А потом уже и поспать.

– Ты время видел? Завтра опоздаю на работу! – Я спорила на чистой силе характера. А глаза уже прикрывались от удовольствия. Меня уже давно так сладко и так качественно не соблазняли…

– Вместе проспим, ничего страшного. Я сегодня почти всю ночь мотался, как дурной, пару часов покемарил только. Можем даже на завтра объявить выходной. Хочешь?

– Нет. Не хочу. – Отвечала через раз, через вздох. – Прекрати меня домогаться!

Поздновато опомнилась – он уже был внутри и активно двигался.

Ну, и как тут разговаривать с человеком, если он занят совершенно другим? И тебя занимает, между прочим, тем же самым делом?

Тяжелая битва против самой же себя закончилась разгромным успехом: желание спорить исчезло, желание заниматься сексом осталось.

Мне никогда и никто еще не делал так хорошо, как Пальмовский. Так, что спазмы от удовольствия пережимали гортань, заставляли пальцы рук и ног сжиматься без моего ведома,