Ночь Пса - Борис Иванов

– Вот и хорошо, – сделал несколько неожиданное умозаключение Комски. – Значит, в отношении своих м-м... компаньонов вы теперь – после такой подставки – никаких моральных обязательств не чувствуете?

Гонсало заколдобился.

– Мне вовсе не улыбается, Альфред... – тут он судорожно, как-то по-детски, шмыгнул носом. – Пойми меня правильно, Альфред, но мне вовсе не улыбается перспектива быть втянутым в мокрое дело... Конечно – Фюнф и его компаньон крепко подставили меня, но мне вовсе не хочется иметь этих ребят раньше срока в могиле...

– О какой могиле речь? – благодушно осведомился Комски. – Успокойтесь, возьмите себя в руки... Лучше вот что – выпейте-ка чашечку кофе и подкрепитесь. Вам долгое э-э... купание явно не пошло на пользу... Заодно и переоденьтесь – не стоит болтаться по городу в таком э-э... неподобающем наряде, даже Большой Ночью. Вы в таком виде запоминаетесь даже в темноте...

Он широкими шагами пересек комнату и вышел в соседнюю. Требовательно протянул руку. Парень в очках, колдовавший за столом, смахивающим на лабораторный, тут же, не говоря ни слова, подал ему пакет и подносик с дымящейся чашкой кофе и румяным рогаликом на кипейно-белой салфетке. Комски молча кивнул и вернулся к озабоченно копошившемуся в кресле Гонсало.

– Закусывайте, адвокат, – с чуть заметной иронией предложил он. – И давайте, все-таки, прокрутим вашу версию событий еще раз – в неформальной, так сказать, обстановке... А потом – наденете вот это...

Он достал из пакета свитер и полуспортивного вида костюм. Повесил на спинку свободного стула и вытряхнул на сиденье всякую мелочь – носки, платок, расческу...

– Меня все-таки волнует, что вы собираетесь предпринять...

Гонсало равнодушно глянул на кофе, отхлебнул глоток и закусил рогаликом:

– Как вы поступите с моими партнерами?

– Собственно, это вы вы с ними поступите... – все так же благодушно продолжил Комски, устраиваясь в кресле напротив. – Никто не собирается устраивать побоище. Обратите внимание – мы ни слова не спросили о том, где же вы все-таки достали сухую одежду... У каких-то знакомых – пусть будет так... Обратите внимание – мы даже не спрашиваем, где ваши приятели прячут товар...

Он уверенным движением раскрыл лежащий перед ним бювар, взял роскошный электрокарандаш.

– Да вот этого я и сам не знаю... – картинно пожал плечами Гонсало.

– Не знаете... – задумчиво протянул Комски. – Охотно верю. Но выход на контакт с компаньонами у вас есть...

– Я вам сам это сказал двадцать минут назад! – уже со злостью в голосе подтвердил Гонсало. – И не собирался делать из этого никакого секрета. Мне Мепистоппель свои координаты должен оставить. В тайнике. Вы хотите, чтобы я вам его продал? Этот выход? Я так понимаю ситуацию?

– Просто вы пойдете вместе со мной и снимите информацию с тайника, а затем направитесь к своим э-э... друзьям и доходчиво объясните им, что нашли других покупателей на тот товар, что они предлагали властям. Ваш процент остается при вас. От себя мы добавим вам десяток тысяч – федеральными кредитками – в качестве м-м... компенсации моральных издержек. А сейчас, – Комски помахал в воздухе электронной кредиткой, – получите под текущие расходы соответствующее обеспечение.

– Мне не десяток штук федеральной капустой надо, Альфред... – Гонсало сглотнул еще кофе и с сомнением уставился на чашку. Потом перевел взгляд на рогалик. Снова уставился на чашку. – Мне не это нужно... Хотя я от денег не отказываюсь... Мне с планетки этой смываться пора... С Магиром я – считай поссорился... Слушайте, то ли кофе у вас не того, то ли булочка... Вкус какой-то... Металлический что-ли?... Вы со мной мудрить надумали, Комски?

– Бросьте, Гонсало! – без малейшей фальши в голосе воскликнул Альфред. – Это у вас после оксидара вкус изменен, наверное... Если бы мы хотели вас отправить на тот свет, мы это сделали бы проще. Да и яды в наше время не имеют ни вкуса, ни запаха...

– Яды, говорите? – недоверчиво пробормотал Гонсало, принюхиваясь к остаткам рогалика. – А не допросик ли под химией вы тут мне устраиваете?

– Вот что, – Комски резко захлопнул открытый было бювар. – Черт с вами и вашей подозрительностью! Беру ответственность на себя! Не стану вам морочить голову третий раз – еще успеется. Тем более, что вы сами говорите, что время дорого. Билет до Форда-II получите вместе с гонораром и с документами на какое-нибудь подходящее имя...

Он кинул кредитную карточку к наваленной на сиденье стула одежной мелочи.

– Забирайте деньги, одевайтесь и – марш на задание! Ждите меня в машине. А как только заберем новый адрес ваших компаньонов, вас отвезут в город и высадят, где скажете. Выходите на своих прохиндеев и немедленно – подчеркиваю – немедлено связывайтесь со мной. Надеюсь, еще не забыли как. Господи, да не мнитесь вы как красна девица – снимайте ваши шутовские панталоны, я отвернусь... Так вот – в любом случае, если до двадцати ноль-ноль вы не дадите о себе знать, то мы считаем эту ставку битой, а вас числим покойником или перебежчиком. В соответствии с чем и действуем. Господи, да скоро вы натяните свои шмотки?

– Не свои, а ваши... – раздраженно парировал Гопник. – Тоже, нашли мне гардеробчик... Я, собственно, готов...

– Марк! – кликнул Комски мрачного парня из прихожей. – Проводишь господина в кар и подождешь, пока я спущусь к вам.

Парень, не меняя выражения лица, подхватил Гонсало под локоть. Когда дверь за ними закрылась, Комски надавил кнопку на поверхности стола. Из соседней комнаты послушно появился очкастый специалист. Комски кивнул на остатки рогалика и недопитый кофе.

– Объект проглотил достаточно? Кстати – вкус у него вызвал подозрение...

– Вполне достаточно. А вкус – недоработка основного изделия. Мы знаем, но пока приходится работать вот так...

Комски поморщился.

– Врубайте аппаратуру, – распорядился он.

* * *

Продолжим хулиганить, – сказал себе Ким и отстучал на клавиатуре своего ноутбука: Энни Чанг. Потом выбрал из меню, всплывшего на экране: Резюме и Сведения о местонахождении на данный момент.

У него было ощущение, что делает он что-то запретное. Это так и было по сути дела. Он намеревался предпринять нечто, здесь, на Прерии, почитаемое кощунством: собирался заполучить информацию конфиденциального характера от представителя независимой прессы.

На экране монитора возникло симпатичное, почти детское личико молоденькой китаянки, которое он только что видел на экране Ти-Ви в неуспевшей еще окончиться программе новостей. Ким тяжело вздохнул: по своему опыту он знал, что именно такие вот молоденькие девушки с детскими личиками и железной деловой хваткой – самый тяжелый материал для разработки.

В том, что в официальной санкции на такие следственные действия ему будет отказано, он не сомневался. Скорее уж люди полковника Ваальде или кто-нибудь из порученцев господина секретаря в глубокой тайне уконтрапупят милое создание по маковке и уволокут в тайные подземелья на допрос третьей степени, чем осмеляться выдать себя официально санкционированной слежкой или пошлют собственному корреспонденту ГН повестку с вызовом для дачи показаний. Поэтому Ким и не стал запрашивать санкцию ни у господина секретаря, ни у кого бы то ни было...

Он считал с дисплея данные о возрасте, поле, этнической принадлежности, стаже работы, номере страховки и месте постоянного жительства Энни и не нашел в них решительно ничего неожиданного. Не было для него неожиданностью и подверстанное к резюме постановление Его Превосходительства Президента Комиссии по вопросам гражданства о прекращении действия визы госпожи Чанг на проживание в Объединенных Республиках в связи с публикацией некорректных в этическом отношении материалов, бросающих тень на политику Народного Правительства и Президента.

Для следствия это было равносильно вето на любые посягательства в отношении тоненькой китаянки. Обиженный Президентом на Прерии неприкасаем. Нарушивший табу будет изгнан в отставку совместными действиями всех СМИ, какие только сыщутся на планете и окрест. Между первой и четвертой властями на Прерии шла непримиримая война. Его Превосходительство и без того напоминал Киму медведя, орудующего в посудной лавке, но то, что политическая неуклюжесть правителя одного из окраинных Миров станет препятствием для его собственного расследования было для него досадной новацией.

Что касается местонахождения собственного корреспондента ГН в настоящий момент, то в своей квартире (она же – коррпункт ГН в столице Объединенных Республик) ее самым определенным образом не было. Ким запросил данные о наличии у мисс Чанг индивидуальных средств передвижения и о регистрационном номере таковым присвоенном, получил номер редакционного кара и поставил его на отслеживание центральным компьютером Полицейского Управления. Потом ввел в компьютер еще несколько постоянно повторяемых запросов по тому же объекту. После чего откинулся в кресле и попробовал сосредоточиться. Содеянное начинало тянуть на некое злоупотребление – будь он полицейским чиновником. Но он им не был. В этом и состояло эфемерное преимущество пребывания в шкуре Агента на Контракте.