Королева - Карен Харпер

Едва мы успели поесть и переодеться, как во внутренний двор въехала и спешилась у фонтана упомянутая свита, в которой было столько воинов, сколько я до сих пор и не видывала. Некоторые из них — в камзолах и плащах с эмблемами Тюдоров, иные — с эмблемами Сеймуров.

Из окна второго этажа я наблюдала за тем, как Джон заботится о лошадях. Елизавета сбежала вниз, присела перед братом в реверансе и обняла его. Держась за руки — совсем ведь еще дети, — они исчезли из вида. Я тоже поспешила вниз — приветствовать прибывших. Всем распоряжался граф, дядя принца Эдуарда и брат Тома. У него было более заостренное, чем у Тома, лицо и длинная черная борода. Черты лица были хищными, и крупный орлиный нос только подчеркивал эту особенность. Поза и манера обращаться к окружающим всегда были полны невыносимой надменности. К моему огорчению, граф тотчас же проводил Елизавету и Эдуарда в старинный средневековый большой зал и закрыл двери для всех прочих.

— Как здоровье его королевского величества? — спросила я у одного из офицеров.

— Плохо! — только и сказал он в ответ.

И тут я услышала пронзительные крики. Елизавета визжала. Мой инстинкт взял верх над условностями. Я опрометью бросилась к двери и распахнула ее прежде, чем кто-либо из охраны графа сумел мне помешать. Два ребенка — принц и принцесса крови — стояли в лучах заходящего солнца, льющихся из множества окон, и рыдали, крепко прижавшись друг к другу. Сеймур молча наблюдал за ними.

«Король умер!» — догадалась я. В тот холодный январский день недавно наступившего 1547 года умер король! А передо мной стояли новый король, худенький мальчик девяти лет, и Елизавета, которой исполнилось тринадцать и которую теперь отделяли от трона всего две смерти.

— Вас я не звал! — крикнул мне граф, когда я обняла детей, а Елизавета ухватилась обеими руками за мою талию.

— Она моя воспитанница! — возразила я графу.

— Раз так, перестаньте обниматься и преклоните колени перед новым государем! — приказал он.

Мы так и сделали. Вскоре к нам присоединились остальные. Все встали на колени перед очень испуганным мальчиком. Кажется, он был испуган не столько тем, что потерял отца, не столько своим новым высоким положением, сколько присутствием родного дяди.

Не успела я обрадоваться тому, что Томас Сеймур навсегда исчез из моей жизни, как выяснилось, что я заблуждалась. Я была вне себя от ярости, ибо сразу же после смерти короля, зимой 1547 года, Том втайне стал делать матримониальные предложения сперва принцессе Марии, затем Анне Клевской (ни больше ни меньше!), а потом — вот ведь негодяй! — даже Елизавете! Я случайно увидела ее письменный отказ, адресованный ему, хотя (скажу честно) сама я сформулировала бы его куда резче. Но с тех пор, как четыре года назад отец прогнал Елизавету, она научилась обращаться с влиятельными мужчинами, пуская в ход не уксус, а мед. До сего дня помню отрывки из ее ответа Сеймуру:

«…Не скрою, что Ваше письмо, само по себе очаровательное, немало меня удивило. Не говоря уже о том, что ни возраст, ни личные склонности не располагают меня к мыслям о замужестве, менее всего я ожидала получить просьбу о браке в такое время, когда я способна лишь оплакивать смерть отца моего.

Вследствие сего, почтенный лорд-адмирал, позвольте мне прямо сказать, что… я с величайшим удовольствием навсегда останусь Вашей слугой и другом.

ЕЛИЗАВЕТА». Челси-хаус, селение Челси-на-Темзе, близ Лондона, апрель 1547 года

И снова я решила, что Том нам больше не страшен, когда — вскоре после погребения прежнего короля и коронации нового — мы получили распоряжение от Тайного совета. Его теперь возглавлял Эдуард Сеймур, провозглашенный лорд-протектором короля и королевства до достижения новым монархом совершеннолетия. Тайный совет вверял принцессу Елизавету заботам и попечению вдовствующей королевы Екатерины, которая теперь поселилась со своей свитой в Челси-на-Темзе, к юго-востоку от Лондона.

Мы пришли в восторг, поскольку опасались куда худшего развития событий. Мачеху свою Елизавета любила, к тому же могла сохранить при себе прежних слуг и фрейлин. Нам предстояло жить недалеко от Лондона — сосредоточения власти. (Елизавета поначалу думала, что сможет чаще видеться с братом, однако лорд-протектор ревниво оберегал его от «посторонних».) И первое время в уютном домике, в парках и садах Челси нам было очень хорошо, пока Джона не отозвал обратно в Уайтхолл королевский шталмейстер — он ведь с самого начала сердился, что пришлось расстаться с таким толковым помощником. Теперь мы оказались разделены — чтобы увидеться, нужно было час скакать верхом или четверть часа плыть на лодке. Джону удавалось навещать меня два раза в неделю, рано утром, и добирался он, как правило, по воде, потому что сумел договориться кое с кем из лодочников.

Но однажды утром, едва рассвело, я встретила его у лестницы, спускавшейся к реке, и он впервые не начал приветствие со слов «люблю» или «скучаю».

— Я не единственный, кто ездит сюда на свидания с красавицей, — сказал Джон, обменявшись со мной быстрым поцелуем.

— То есть?

— Минувшей ночью я выяснил, что лорд-адмирал Томас Сеймур уже несколько месяцев тайком скачет по ночам в Челси и его впускают через калитку, которая выходит на поля. Около полуночи он берет из конюшен своего жеребца и возвращает его каждое утро перед рассветом.

— Что ты говоришь? Не может же быть, чтобы он надеялся повидаться с Елиза…

— Его конюх прошлой ночью напился, — перебил меня Джон, покачав головой, — и рассказал мне, что его хозяин тайком обвенчался с вдовствующей королевой уже через пять недель после смерти короля Генриха.

Я открыла рот от изумления и едва не прослушала то, что Джон рассказывал дальше. Причем удивило меня вовсе не то, с какой неприличной поспешностью был заключен этот брак.

— Они собираются вскоре объявить об этом, — продолжал Джон. — Тогда Тайный совет и братец Томаса станут метать громы и молнии. А вам с Елизаветой нужно вести себя тише воды, ниже травы — ведь скоро хозяином здесь станет сэр Томас. Кэт. Кэт! Ты слышишь, что я тебе говорю? — Джон слегка встряхнул меня.

Уж не знаю, что было написано на моем лице — должно быть, ужас. Я ведь ни единого слова не сказала Джону о том, что произошло между мной и Томом. А тот давно пригрозил, что, если я признаюсь в этом кому-нибудь, он погубит меня. Я не смогу находиться рядом с этим человеком, да еще и подчиняться ему. Ни за что!

— Я… я слышала все, что ты сказал, — запинаясь, ответила я. — Необходимо забрать отсюда Елизавету. После того как Томас Сеймур сделал ей предложение… Если Екатерина узнает о том… что она была на втором, нет, даже на четвертом месте… Я слышала, что Томас Сеймур обворожителен и вечно стремится соблазнить кого-нибудь из вышестоящих дам — а кто же выше вдовствующей королевы, если не Елизавета? Она окажется в его доме, под его покровительством… да и не только она, а мы все. Я напишу письмо принцессе Марии, буду умолять ее приютить Елизавету у себя.

— Но ты же знаешь, что они не ладят между собой. К тебе Мария благоволит, но с Елизаветой они будут жить как кошка с собакой. Да и от меня ты будешь в таком случае гораздо дальше.

К моему огорчению, Елизавета — впервые, насколько могу припомнить, — и слушать не захотела о том, чтобы уехать отсюда, когда я заговорила об этом.

— Как романтично! — закричала она, вскакивая из-за письменного стола и хлопая в ладоши. — Тайные ухаживания, потом венчание — после стольких лет, во время которых они вынуждены были жить в разлуке! Не забывай, Кэт, он ведь ухаживал за ней еще прежде, чем подумал, что необходимо сделать предложение другим, а уж потом поддался сердечному влечению к ней. Я считаю, что это все чудесно. К тому же сэр Томас Сеймур красив. И еще мне говорили, что он храбро сражается с пиратами и отнимает у них всю добычу. Нет, я никуда отсюда не уеду, тем более в сельскую глушь к Марии. Но отчего ты так взволнована и настаиваешь на этом — ведь тебе тогда придется жить вдали от горячо любимого мужа? Вы же с ним не поссорились, нет?

На это я могла только покачать головой. Мы с Джоном не поссорились — пока. Но мне не пристало жить в доме, где будет распоряжаться Том Сеймур и где обе царственные женщины не будут сводить мечтательных взоров с потрясающего — во всех смыслах этого слова — негодяя.

Глава одиннадцатая

Челси-хаус лето 1548 года

Пребывание под одним кровом с вдовствующей королевой сделалось для меня невыносимым, когда там же поселился Томас Сеймур. Хуже всего было то, что остальные женщины во дворцах, где нам приходилось бывать, — в Челси или Хэтфорде, которыми владела Екатерина, в принадлежавших Тому лондонском Сеймур-хаусе или замке Сьюдли на Котсуолдских холмах, — просто млели от счастья, оказавшись рядом с таким мужчиной.