Солдаты, которых предали - Гельмут Вельц

– Господину капитану сегодня не повезло. Моего начальника нет. Он где-то по ту сторону котла.

Этого мне только не хватало! Ведь именно от него я хотел узнать, что происходит. Но Фрикке чертовски хорошо информирован.

Первое, что я узнаю: 11-й армейский корпус выходит из излучины Дона на восток. Генерал Хубе со своим 14-м танковым корпусом должен сдерживать натиск противника до тех пор, пока последние части не перейдут через Дон. Пока все шло по плану.

– Будем надеяться, что в последний момент при переходе через Дон нам не придется снова наблюдать тот же спектакль, что недавно у Калача, – говорит Фрикке.

– У Калача? А что там произошло?

– Дикая история. Сначала там командовал комендант города, потом прислали высшего офицера полевой жандармерии, а затем удерживать город было поручено полковнику из штаба армии. Но трем медведям в одной берлоге не ужиться. Ни один не желал уступать другому. А тем временем первые Т-34 уже достигли западного берега Дона и подошли к мосту.

Экипажи танков вылезли из своих машин, поговорили с местными жителями на том берегу Дона и отбыли. По ним не сделали ни одного выстрела: три командира все никак не могли договориться, кто из них старший. Командирам частей приходилось действовать на свой страх и риск. Но о мосте не позаботился никто. Там браво стояли несколько дозоров, которые лишь наблюдали за происходящим. Ждать им пришлось недолго. Ночью на мост въехало с зажженными фарами несколько грузовиков немецкого типа, а за ними – пять танков. Ясное дело, их пропустили безо всяких. На середине моста из грузовиков выпрыгивают солдаты – 60 русских автоматчиков – и без затруднений захватывают переправу. И все это через несколько часов после визита русских танков, которые смогли убедиться, что на противоположном берегу немецких войск больше нет. А не захвати русские мост, вся армия смогла бы получить передышку, так как лед, покрывший Дон, был слишком тонок, чтобы выдержать танки.

Приходится согласиться с Фрикке: такая беспечность может нам дорого стоить. Ничего себе история! Скорее можно было бы понять, если бы мост, чтобы не отдать его русским, был взорван арьергардом наших отходящих войск. В военной истории это не раз бывало. Поэтому в 1812 году маршалу Нею пришлось переправляться по тонкому льду Березины, а в 1813 году князь Понятовский{27} утонул под Лейпцигом. А тут совсем наоборот: противнику дарят мост и тем самым дни, которые нам так дороги.

– Неужели же, кроме постов на мосту, там не было никакого боевого охранения, никаких оборонительных позиций?

– Были, но только по эту сторону.

– Какая нелепость! Ведь на другом берегу Дона как раз высоты. Я в любом случае установил бы на мосту индуктивную подрывную машинку, она сразу сработала бы, и дело стало ясным.

– Вот именно, господин капитан. Так мы и полагали. Разумеется, мост надо было удерживать возможно дольше. Он бы здорово пригодился нам для прорыва.

– Но скажите, что это за прорыв? Кто будет прорываться? Все? Когда? Известно ли вам что-нибудь? Все говорят о предстоящем выходе из окружения. Собственно, потому я и приехал к вам.

– Прорываться будет вся армия, до последнего солдата. Ввиду нехватки горючего приказано брать с собой только самую необходимую технику и оружие. Неисправные машины и оружие взрывать на месте, излишние боеприпасы тоже. Всю писанину, секретные документы и прочее сжечь.

– Приказ об этом отдан?

– Уже давно.

– Как же могло случиться, что до меня он не дошел?

– Дело вашей дивизии. Дата построения в колонну еще не назначена. Но ждать осталось недолго.

Теперь меня уже не удивляет виденное по дороге. Рассказываю Фрикке о взрывах и пожарах.

– Нет, господин капитан, – отвечает он, – во всем этом есть своя система. Командирам оставлено право самим решать, что им брать с собой. Представляю себе, что многим дивизиям трудно взять даже самое необходимое. Ведь нехватка горючего огромна. В таких случаях не остается ничего другого, как уничтожить новое обмундирование, вполне пригодное оружие и автомашины на ходу. Как ни печально.

Фрикке говорит об огромном маршруте выхода из окружения. Триста восемьдесят – четыреста двадцать километров, не меньше. В качестве цели называется Ростов. Дальнейшие приказы о боевых порядках поступят позднее.

– Словом, пока все это предварительный приказ. Командование группы армий утвердило представленный армией план выхода из окружения, но окончательное решение еще предстоит. В то время как командиры корпусов, особенно Зейдлиц и Хубе, настаивают на его скорейшем принятии, Паулюс ждет радиограммы из ОКХ.

Времени терять нельзя. Надо скорее ехать. Каждую минуту приказ может поступить и в мой блиндаж, а в батальоне ни о чем и не подозревают. Быстро прощаюсь, чтобы немедленно отправиться в штаб дивизии.

На улице сталкиваюсь с обер-лейтенантом Лангенкампом – начальником радиосвязи 51-го корпуса. Он так же спешит, как и я. Но все же обмениваемся несколькими словами. Интересные новости слышу я от него.

Сегодня утром Зейдлиц, командир его корпуса, созвал совещание своих 1-х офицеров штабов и сказал им вот что: «Мы стоим перед лицом величайшего поражения, которое когда-либо переживала Германия; нам осталось только одно: Канны или Брезины{28}».

Предложение Зейдлица немедленно прорываться было встречено по-разному. Результатом явилась открытая и скрытая критика как его плана, так и самого командира корпуса. Когда офицеры выходили из блиндажа, Лангенкамп собственными ушами слышал, как некоторые офицеры возмущались: «Старая перечница, ему пора в отставку». После совещания Лангенкампа вызвали к Зейдлицу. Генерал приказал немедленно, несмотря на запрет, установить радиоперехват всех переговоров штаба армий с ОКХ и командованием группы армий и тотчас же докладывать их ему. Ответственность, сказал генерал, он берет на себя.

Лангенкамп протягивает мне руку: у него так же мало времени, как и у меня. Прощаясь, говорит:

– Бегаю от одного к другому, чтобы достать шифры. Никто не хочет помочь. Авиационный офицер связи – моя последняя надежда.

* * *

Разгуляевка забита машинами. У 1-го офицера штаба собрались командиры всех частей дивизии.

– Ага, хорошо, что вы явились, связь с вами прервана, связаться не смог.

Я прибыл как раз вовремя, чтобы принять участие в совещании. Речь идет о подготовке к прорыву в общем направлении на Ростов. Полкам уже отданы приказы. Все особые пожелания отдельных командиров оставлены без внимания. 1-й офицер и слушать ничего не хочет. Каждое его слово обдумано, ясно, категорично, тут ничего не изменишь. Подполковник Айхлер, невысокого роста пехотный командир, пытается добиться, чтобы его выслушали. Ему это не удается. Наконец он убеждается, что единственный выход – не ломать себе напрасно голову, а подготовиться к маршу. Но не так-то просто примириться с мыслью, что надо уничтожить оружие и боеприпасы. Все мы ощущаем то же самое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});