Мумия - Макс Аллан Коллинз

О'Коннелл нервно сглотнул, и когда костер разго­релся снова, он обменялся настороженными взгляда­ми с Джонатаном.

Это не ускользнуло от внимания Эвелин, и девуш­ка весело рассмеялась:

– Эх вы! Я же говорю, что вы оба – самые настоя­щие дети!

О'Коннелл прислонился спиной к камням, сложив руки на груди:

– Значит, вы не верите в проклятья?

– Нет, – замотала головой Эвелин.– Это чушь. – И она пренебрежительно поморщилась.

Ну как ты можешь такое говорить? – возмутил­ся Джонатан. – Все, и Карнахэны в особенности, зна­ют, что с такими вещами шутить опасно.

Эвелин махнула на него рукой и вновь рассмеялась:

– Успокойся, Джонатан. Но обращайте на него внимания, О'Коннелл.

Лицо ее брата внезапно помрачнело, и он загово­рил снова:

– А ты попроси ее рассказать тебе про наших роди­телей, О'Коннелл. Посмотрим, что она на это ответит.

– Наверное, это очень интересно? – Внезапно Рик почувствовал себя некомфортно. Точно такие же ощущения он испытал и чуть раньше, когда по лагерю так внезапно прогулялся порыв ночного ветра.

Но Эвелин ничуть не смутилась и отчетливо произ­несла:

– Я верю только в то, что можно увидеть и потро­гать. Вот во что я верю.

– Моя сестра – атеистка, мистер О'Коннелл. Она наврала, потому что вообще ни во что не верит. Ты ее как-нибудь об этом тоже спроси... А ты сам во что ве­ришь, старина? В свои «звезды и полоски» и... что там у вас еще в почете? Вишневый пирог?

– Яблочный, – поправил Рик, доставая из рюкза­ка штуцер и взводя его. Громкий металлический щел­чок как-то по-особенному громко прозвучал в ночи. – Я старый бойскаут, Джонатан, а потому верю в то, что всегда нужно быть готовым к любым неожиданностям.

– Что касается меня, – заговорил Джонатан, – я приверженец церкви Самовознаграждения. – Он поднял с земли какую-то вещь. Это оказался холщо­вый мешок, который начальник тюрьмы Хасан но­сил на поясе, рядом с кошельком! Молодой англича­нин спокойно расстегнул его и запустил внутрь руку.

– Эта штука принадлежала нашему Хасану, если не ошибаюсь? – поинтересовался О'Коннелл, уложив страшное оружие себе на колени.

– Совершенно верно, друг мой. Я не хотел, чтобы вместе с нашим приятелем была похоронена такая ценная вещь. Это могло бы спровоцировать кого-нибудь на ограбление могилы... ой!

Эвелин настороженно подалась вперед:

– Джонатан? Что с тобой?

– Проклятье! Я совсем забыл, что тут отколот ку­сочек!

С этими словами он извлек из мешка бутылку со спиртным и принялся жадно поглощать ее содержи­мое, стараясь едва касаться губами поврежденного горлышка. Время от времени он издавал утробные звуки от получаемого им наслаждения,

– «Глен Дулей», – наконец сообщил марку напит­ки англичанин, удовлетворенно вытирая рот рукой. – Двенадцать лет выдержки... Для человека, совершен­но не имеющего понятия о личной гигиене, наш по­койный друг имел потрясающий вкус в выпивке.

Джонатан случайно задел мешок так, что из него высыпался песок, единственное, что еще оставалось внутри.

О'Коннелл и Эвелин переглянулись и одновремен­но покачали головами. Они оба почувствовали себя неловко из-за такого пустяка.

Потом где-то на грани слуха раздался неясный звук, такой тихий, что его уловил только Рик. Он пре­достерегающе поднял вверх палец, призывая своих то­варищей соблюдать тишину. Брат и сестра с интере­сом уставились на О'Коннелла, а тот встал на колени и приложил ухо к земле, прислушиваясь. Через мгно­вение нарастающий топот копыт и похожая на громовой ливень ружейная пальба сделали его уловки не­нужными.

Свинцовый дождь обрушился на американский ла­герь. Теперь О'Коннелл прекрасно слышал и видел вспыхивающие в темноте оранжевые всплески винто­вочных выстрелов: словно детишки баловались фей­ерверком где-то на заднем дворе.

Рик впихнул заряженный штуцер в руки Эвелин, от чего та вздрогнула. Он вскочил, выхватил одной рукой револьвер, другой подобрал рюкзак, приказал Карнахэнам оставаться на месте и стремительно бро­сился к руинам, где уже завязался бой.

Он не видел, как Эвелин последовала за ним, хотя и несколько неуклюже из-за тяжести массивного шту­цера. Джонатан с явной неохотой присоединился к се­стре, вытаскивая на ходу свой крупнокалиберный пистолет. С нежностью, словно ребенка, он прижимал к груди бутылку с виски.

– Эй, сестренка! – окликнул он Эвелин. – Мне кажется, нам было велено оставаться у костра!

Двигаясь зигзагами, прячась за встречавшимися на пути укрытиями в виде скал и обломков древних сооружений, Рик приближался к месту схватки. По палаточному городку американцев галопом носилось с дюжину всадников-медджаев. Стволы их винтовок сверкали в темноте, и нападавшие сшибали выстре­лами разбегающихся феллахов, словно банки с забо­ра. Кони своими копытами разбросали костер, и по всему лагерю появилось несколько небольших источ­ников света. Обсыпанные песком, поднятым лошадь­ми, американцы достойно отстаивали свою террито­рию (за исключением трусливого доктора Чемберлена, который наверняка прятался в палатке). Они от­крыли ответный огонь из револьверов, и иногда им удавалось выбить из седла какого-нибудь медджая. Но силы были далеко не равны.

Дэниэлс схлопотал пулю в плечо, но и тогда кру­той американец не выпустил револьвера. Даже закру­тившись на месте от раны и упав, он умудрился при­кончить стрелявшего в него медджая. По мере сил отстреливаясь, Хендерсон и Бернс оттащили своего ра­неного приятеля с линии огня.

Сейчас О'Коннелл находился на границе террито­рии лагеря. Он прятался за развалинами, осторожно высовываясь из-за них и проверяя обстановку. Неожиданно откуда-то сзади, из-за груды камней, на него полетела какая-то темная фигура, оказавшаяся его бывшим товарищем Бени.

– Ты куда-то торопишься? – поинтересовался О'Коннелл.

– Рик! А я как раз тебя разыскивал! Хочу предуп­редить кое о чем, мой друг.

О'Коннелл ухватил Бени за рукав и начал тащить его в ту сторону, где разворачивалась настоящая битва:

– Я думаю, мы тоже должны поучаствовать в схватке.

– Только одни миленький вопрос, что ты имеешь против того, чтобы сбежать от этого кошмара? Что тебя здесь удерживает?

– Не знаю. Наверное, мои товарищи, с которыми я сюда прибыл и только с которыми покину это место.

Пригибаясь к земле, они продвигались вдоль длинной насыпи из камней и мусора, к месту боя. Нео­жиданно О'Коннелл дернул Бени за руку, заставив присесть.

В этот момент мимо них галопом пронесся всадник, размахивая золотым кривым мечом. Он беспощадно и даже с каким-то наслаждением рубил направо и на­лево наемных рабочих-арабов, видимо, таким обра­зом выказывая им свою месть за предательство. С ко­роткими вскриками копатели падали, а их одежды еще некоторое время трепетали в воздухе, как кры­лья умирающих птиц.