Вторая мировая война (Том 3-4) - Уинстон Черчилль

Только после катастроф в Киренаике, на Крите и в Пустыне я осознал, какой перегруженной и непрочной была организация генерала Уэйвелла. Уэйвелл старался изо всех сил, но штабной аппарат, находившийся в его распоряжении, был слишком слаб, чтобы позволить ему справиться с массой дел, взваленных на него одновременно четырьмя или пятью кампаниями.

С завоеванием немцами Греции Крит стал последним оплотом греческого короля и правительства и важным пунктом сосредоточения эвакуированных войск. Мы могли быть уверены, что взоры немцев обращены на него. Нам он казался важнейшим аванпостом Египта и Мальты. Даже в этом водовороте неудач и крушений, в котором мы сейчас барахтались, между властями в метрополии и на месте не было никаких разногласий относительно необходимости удержать Крит. "Я полагаю, -- телеграфировал Уэйвелл 16 апреля, -- что Крит будет удержан". И на следующий день: "Мы готовимся эвакуировать (Грецию) и удержать Крит".

* * *

Мы давно уже знали о стараниях Геринга создать мощные силы, способные провести крупный авиационный десант. Это импонировало горячей и фанатичной нацистской молодежи Германии. Германская парашютная дивизия была отборной частью, которую мы учитывали в своих планах обороны метрополии против вторжения. Однако любые планы вторжения требуют по меньшей мере временного господства в воздухе в дневное время. Во время наступления на Англию немцы этого не добились. Другое дело было на Крите. Большое и, как казалось, прочное превосходство в воздухе на Балканах и над Эгейским морем было теперь главным оружием противника.

Никогда за все время войны наша разведка не была так верно и точно осведомлена. Германские штабы в порыве ликования и сумятицы, охватившей их после захвата Афин, не соблюдали обычной секретности, а наши агенты в Греции действовали активно и отважно. В последнюю неделю апреля мы получили из заслуживающих доверия источников точную информацию о предстоящем ударе немцев. От настороженных ушей и глаз нельзя было скрыть передвижения германского 11-го авиакорпуса и охватившего его возбуждения, а также лихорадочного накапливания в греческих гаванях небольших судов.

Все указывало на предстоящее нападение на Крит с воздуха и с моря. Ни при одной операции я не затрачивал лично столько труда, чтобы изучить и взвесить факты или чтобы добиться понимания главнокомандующими и местным командованием размаха предстоящего наступления.

28 апреля наше Объединенное разведывательное управление в Лондоне представило свою оценку масштаба и характера замыслов врага против Крита. В этой оценке управление выразило уверенность, что в самое ближайшее время на Крите будут одновременно высажены авиационный и морской десанты. Управление полагало, что противник может собрать на Балканах для всех целей 315 бомбардировщиков дальнего действия, 60 двухмоторных истребителей, 240 пикирующих бомбардировщиков и 270 одномоторных истребителей; что он может сбросить во время первого вылета 3--4 тысячи парашютистов или авиадесантников и что он в состоянии производить 2--3 вылета в день из Греции и 3--4 с Родоса, всякий раз в сопровождении истребителей. Высадке авиационного и морского десантов будут предшествовать налеты тяжелых бомбардировщиков, а в войсках или судах для морского десанта не будет недостатка.

Об этом было немедленно передано по телеграфу в каирский штаб.

Я предложил начальнику имперского генерального штаба поставить во главе командования войсками на Крите генерала Фрейберга, а начальник штаба предложил это Уэйвеллу, который немедленно дал свое согласие.

Фрейберг и Уэйвелл не питали никаких иллюзий.

Генерал Фрейберг -- генералу Уэйвеллу 1 мая 1941 года

"Сил, находящихся в моем распоряжении, совершенно недостаточно, чтобы отразить предполагаемое нападение. Если только число истребителей не будет значительно увеличено и если не будут выделены военно-морские силы для борьбы с морским десантом, я не смогу надеяться удержаться с помощью одних только сухопутных войск, которые в результате кампании в Греции лишены сейчас всякой артиллерии, не имеют достаточно шанцевого инструмента, располагают очень небольшим количеством транспортных средств и недостаточными запасами военного снаряжения и боеприпасов. Войска, находящиеся здесь, могут и будут сражаться, но без всемерной поддержки со стороны флота и авиации они не могут надеяться отразить вторжение".

Фрейберг не хотел верить, что нападение с воздуха будет совершено в столь гигантских масштабах. Больше всего он опасался сильного организованного вторжения с моря. Мы же надеялись, что флот помешает этому, невзирая на слабость нашей авиации.

Генерал Фрейберг -- премьер-министру, Англия 5 мая 1941 года

"Я нисколько не тревожусь насчет авиадесанта. Я принял свои меры и считаю, что смогу справиться с положением силами, которые имеются в моем распоряжении. Совсем другое дело -- сочетание атаки с моря и с воздуха. Если это произойдет прежде, чем я получу орудия и транспортные средства, положение будет трудным. Но я надеюсь, что даже и в этом случае все будет хорошо, если только флот сумеет прийти на помощь.

Когда мы получим снаряжение и транспорт и будем располагать некоторым дополнительным количеством истребителей, Крит можно будет удержать. Пока же в течение некоторого периода мы будем уязвимыми".

* * *

Географическое положение Крита осложняло проблему его обороны. Там была лишь одна дорога, идущая вдоль северного побережья, и на нее были нанизаны, как на нитку, все уязвимые пункты острова.

Каждый из этих пунктов должен был сам обеспечивать себя всем необходимым.

Стоило врагу перерезать эту дорогу и прочно удерживать ее, как уже не могло быть никакого общего резерва, который можно было бы перебросить к угрожаемому пункту. С южного побережья к северному, от Сфакиона и Тимбакиона, вели лишь тропы, непроходимые для автотранспорта. Когда руководящие круги остро осознали грозящую опасность, были сделаны энергичные попытки доставить на остров подкрепления и вооружение, особенно артиллерию, но было уже слишком поздно. В течение второй недели мая германская авиация, действуя со своих баз в Греции и на островах Эгейского моря, установила, по существу, дневную блокаду Крита и наносила урон всем судам, особенно на северной стороне, где находились все гавани. Из 27 тысяч тонн жизненно важного вооружения, посланного на Крит в первые три недели мая, удалось выгрузить менее 3 тысяч тонн. Остальное пришлось вернуть обратно, причем было потеряно свыше 3 тысяч тонн. Наша противовоздушная оборона располагала 16 тяжелыми зенитными орудиями (калибр 3, 7 дюйма), 36 легкими зенитными пушками ("Бофорс") и 24 прожекторами. Там было только 9 частично уже изношенных пехотных танков, распределенных по аэродромам, и 16 легких танков. 9 мая прибыла часть передвижной военно-морской базы, в том числе тяжелая и легкая зенитная батареи, которые были размещены для лучшей защиты залива Суда. Всего на Крите высадилось около 2 тысяч солдат и офицеров этого отряда, и свыше 3 тысяч было задержано в Египте, хотя они и могли бы попасть на остров. 6 тысяч итальянских военнопленных были дополнительной обузой для обороны.

Наши оборонительные силы были распределены в основном таким образом, чтобы обеспечить защиту посадочных площадок. В Гераклионе находились 2 английских и 3 греческих батальона; в районе Ретимнона -- австралийская 19-я бригада и 6 греческих батальонов; поблизости от Суды -- 2 австралийских и 2 греческих батальона; в Малеме одна новозеландская бригада стояла близ аэродрома, а другая была размещена несколько восточнее. К этим гарнизонам было добавлено несколько стрелковых отрядов, состоявших из сводных частей, в которые вошли солдаты, эвакуированные из Греции. Греческие батальоны были малочисленны, вооружены винтовками разных систем и плохо обеспечены боеприпасами. Общая численность имперских войск, принимавших участие в обороне, составляла около 28 600 человек.

Но, конечно, только слабость нашей авиации сделала возможным нападение немцев. В начале мая силы английской авиации состояли из 12 "бленхеймов", 6 "харрикейнов", 12 "глэдиэйтеров" и 6 "фулмаров" и "брюстеров", принадлежавших авиации военно-морского флота, из которых лишь половина была исправной. Эти силы были распределены между посадочной площадкой в Ретимноне, аэродромом в Малеме, годным только для истребителей, и аэродромом в Гераклионе, который мог принимать самолеты всех типов. Это была капля в море по сравнению с колоссальными воздушными силами, которые вот-вот должны были обрушиться на остров. Все причастные к этому лица хорошо понимали нашу слабость в воздухе, и 19 мая, за день до нападения, все оставшиеся самолеты были вывезены в Египет. Военный кабинет, начальники штабов и главнокомандующие вооруженными силами на Среднем Востоке понимали, что они должны выбирать между борьбой в этих крайне неблагоприятных условиях и спешной эвакуацией острова, которая была еще возможна в первых числах мая. Но между нами не было расхождений во мнении относительно необходимости принять бой, и когда теперь, оглядываясь назад, мы видим, как близки мы были к победе, несмотря на все наши нехватки, и к каким далеко идущим положительным последствиям привело даже наше поражение, мы должны быть очень довольны тем риском, на который мы пошли, и ценой, которую мы уплатили.