Счастливчик Сандерс - Роман Злотников

— Я здорово отстал от жизни, — сказал Майк, поднимаясь и подходя к экрану, — интересно. Таким образом мобильные соединения флота освобождаются от несения патрулирования в непосредственной близости планет и смогут решать задачи на дальних подступах к системе. — Он обернулся к отцу: — По-моему, проект весьма перспективный. Я бы хотел заняться этим лично.

— Не возражаю. — Макнамара-старший слегка прищурился, словно заново оценивая сына. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Работы много, Майк. Очень много. Один умный человек сказал: в жизни можно сделать очень много, если не надорваться. Не надорвись, сынок.

— Я потерял слишком много времени, отец. И не только за последний год. Мой кабинет по-прежнему за мной?

— Да.

— Тогда, — Майк обернулся к Лундквисту, — Томас, все документы по этому проекту принеси ко мне.

— Хорошо, Майк, — кивнул Лундквист.

Майк внимательно посмотрел на него, кивнул отцу и вышел из кабинета. Нет, пока еще рано требовать, чтобы Лундквист обращался к нему на «вы» и добавлял «сэр». Пока рано.

За сутки Майк перевел на себя все связи с субподрядчиками и возможными партнерами по предполагаемому проекту. Он мотался по всей планете, лично ведя переговоры и завершая их настолько удачно, что Макнамара-старший признал в разговоре с Лундквистом, что и сам не смог бы сделать лучше.

Тендер был выигран блестяще — Майк представил настолько полные сведения о ходе подготовки к строительству орбитальной крепости, что ни у кого не возникло сомнений в том, кому передать ее разработку.

На небольшую вечеринку, посвященную успехам корпорации «Макнамара инк.», он опоздал. Макнамара-старший уже выслушал поздравления от высших чинов Министерства обороны, принял кислые поздравления вице-президента «Спейс дефенс» и, недоумевая, обратился к секретарю с вопросом, куда запропастился виновник торжества, когда Майк появился в зале для приемов.

Обойдя гостей с бокалом шампанского, он подошел к отцу:

— Устал чертовски, а завтра мне лететь на астероид. Могу я покинуть это сборище кретинов? — спросил он, отдавая официанту нетронутый бокал.

— Сынок, — сказал Макнамара-старший, расточая улыбки направо и налево, — от этих кретинов, как ты их называешь, зависит благополучие нашей корпорации.

— Потому я им и улыбаюсь, — ответил Майк.

Лундквист, слышавший его слова, покачал головой:

— Большинство из этих людей добились положения благодаря собственным усилиям, Майк. Хотя бы это достойно уважения.

— Они замерли, застыли, как стрекоза во льду, потому что прекратили двигаться, — покосившись на Лундквиста, Майк упрямо покачал головой, — им кажется, что они добились всего, что стремиться больше не к чему. Они — обуза общества. Они уже не служат ему, а пользуются положением в личных целях. Я буду им улыбаться и буду с ними работать, но не пытайся меня переубедить, Том.

Попрощавшись с отцом, он незаметно исчез с банкета.

Было уже далеко за полночь, когда гости разошлись и Макнамара-старший отправился наверх, где у него была оборудована спальня на те случаи, когда не было смысла возвращаться домой. В целом, он был доволен, беспокоило только отношение Майка к партнерам по бизнесу и чинам из Министерства обороны, с которыми он был знаком не один год. В делах приходится иногда жертвовать личным отношением в угоду эффективности, а сын был, видимо, не готов к этому. Что же касается работы, которую сделал Майк, то здесь придраться было не к чему. Именно так — по двадцать часов в сутки, — работал сам Джефф Макнамара, когда начинал строить свою корпорацию.

— Надеюсь, он не скажет в один прекрасный момент: ты остановился, отец, уступи дорогу, — усмехнувшись, пробормотал Макнамара, просматривая распорядок дня на завтра.

Сигнал вызова прозвучал неожиданно. В такое время его могли беспокоить только если случалось что-то экстраординарное.

Сначала экран голографа был пуст, и он уже хотел отключить его, когда на нем проявилось лицо жены.

Макнамара нахмурился. Он старался меньше вспоминать о Марте в последние дни, а с тех пор, как она ушла, частенько без всякой причины ночевал в офисе — лишь бы не возвращаться в пустой дом. Он не собирался просить ее вернуться или хотя бы подумать об этом — это было бесполезно, но все же…

— Я не поздно? — спросила она.

— Я уже собирался ложиться, — хмуро ответил Макнамара.

— Где Майк?

— Он сказал, что хочет пожить в своей квартире, которую мы подарили ему на окончание колледжа. Ты должна помнить.

— Я помню, — она грустно улыбнулась, — тогда я еще не знала, что он уйдет от меня.

— Не начинай все сначала, прошу тебя, — поморщился Макнамара.

— Хорошо, не буду. Он сегодня был у меня. Ты знаешь, он сильно изменился. Ты ничего нового в нем не заметил?

— Нет, не заметил, — ворчливо сказал Макнамара, — ну, может, он стал более серьезным, деловым, активным. Из сопливого щенка он превратился в мужчину, и я только рад, что он наконец взялся за ум, Марта. Я так долго ждал, когда он образумится. Если бы не кошмар, который выпал нам с тобой, когда он исчез, можно было бы только порадоваться за него.

— Джефф, послушай, — Марта подалась вперед, прижав руки к груди, — он говорил со мной о странных вещах: о силе личности, о служении высшим силам, и он не имел в виду Господа Бога. Я испугалась, Джефф. Я не сказала ему, но… — она запнулась. — Мне кажется, это не Майк. Это не наш сын.

— Прекрати, ради Бога. Анализ ДНК ясно показал, кто он. Майку и вправду пора уже стать личностью. Я уверен, он твердо знает, чего хочет.

— Вот и я о том же. Он-то знает, а вот ты знаешь, чего хочет Майк?

Изображение жены поблекло и исчезло. Макнамара глубоко вздохнул, снимая раздражение, выпил глоток виски и лег в постель. Нет, все-таки хорошо, что Марта в монастыре, подумал он, засыпая. Если она оттуда донимает его своими бабскими глупостями, то что было бы, останься она с ним?

Глава 8

Господин Хао предоставил Сандерсу личные покои, расположенные рядом с кабинетом, заметив, что лучшего убежища нет на всем Киото. И Сандерс ему поверил. Ибо господин Хао предоставил ему свое гостеприимство. А если гость попадет в руки полиции или, что еще хуже, Аридзаши, то он, господин Хао, потеряет лицо.

Удобства были минимальные — видимо, Хао был аскетом, — но все необходимые присутствовали. Еду ему приносили из ресторана, и хотя готовили там специфические блюда, пища была вполне съедобна — когда нужно, Сандерс умел довольствовать тем, что есть.

В первую же ночь, когда Сандерс лежал на спине и, уставя глаза в потолок, думал над тем, как он вляпался во все это дерьмо, ему внезапно припомнились слова Аридзаши:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});