Император поневоле (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

Бастет задумалась.

— «Сколько это всё продлится?».

— Ну официальные мероприятия неделю, а так все три, — пожал я плечами, — не выгонять же дорогих гостей сразу. Рехмир придумал для них обширную развлекательную программу, помимо моего ипподрома.

— Хорошо, тогда ты прав, мне не нравится с некоторых пор шум, — согласилась она, — за день до приезда всех этих людей, я уеду.

— Всё организую, не волнуйся, — я поднял её озадаченную мордашку и поцеловал её.

— «Оставь свои нежности для своей следующей жены по графику, — проворчала Бастет, но явно просто для порядка»,

— Мир? — я ещё раз поцеловал её.

— «На твоё счастье, нашёлся ещё больший идиот, который меня взбесил, — продолжала она ворчать, а я её целовать, — и теперь мне уже не хочется убить именно тебя».

— Поужинаем? — предложил я.

— «Да, но я ещё тебя не до конца простила».

Я простонал, вызвав в своей голове довольный смех.

* * *

— Как думаешь? Что это будет? — качаясь на волнах в лодке под мерный плеск вёсел, два номарха двигались в сторону Фив, а по бокам, впереди и позади шли десятки лодок с их сопровождением, охраной, слугами и рабами.

— Меня больше волнует, где разместят такое количество номархов, — озадаченно ответил ему глава соседнего нома, с которым они договорились поехать на устроенное царём Менхеперрой странное мероприятие.

— Я неоднократно слышал от своих купцов, что столицу полностью перестраивают, — заметил ему в ответ собеседник, — на это тратятся какие-то нереальные суммы денег, лучше бы построили на них храмы в наших номах.

— Ну царю виднее, на что тратить его деньги, — не согласился с ним другой номарх, — главное, чтобы они были в царстве.

— О, с этим точно у него нет проблем, — скривился собеседник, — сам устроил в прошлом году разорение зернохранилищ, а потом заставил нас и храмы покупать зерно у него по тройной цене. Мне пришлось скрипя зубами это сделать, чтобы не было голода.

— Ну я слышал, что в номах, где зерна не оказалось и голод всё же начался, то приезжал Десница царя и весьма сурово наказал владельцев земли, на которой был голод. Люди говорили, что он поставил ультиматум, либо они купят зерно и накормят людей, либо землю и налоговые послабления у них просто отнимут за неэффективное управление.

— Да, я тоже об этом слышал, — склонил голову второй номарх, — рад, что у меня, как и у тебя хватило ума, чтобы сделать запасы.

— Согласен, ко мне Десница не приезжал, — облегчённо выдохнул первый номарх.

Разговор затянулся до самого утра, а когда первые лучи солнца окрасили горизонт в розовый цвет, вызвав множественные блики на воде, их лодка причалила к пристани. Оба уставших путешественника увидели, что их и тех, кто прибывает, встречают выделенные слуги и рабы с чиновниками из дворца. У каждого из них со своей группой слуг была в руках табличка с номером нома, его названием и именем главы. Слуги номархов отправленные к этим людям возвращались с удивлённым выражением на лице, что этот приставленный сановник обеспечивал полный контроль за прибытием, размещением и жизнью номарха на всё время проведения Совета.

Удивившись такому нововведению, номарх повелел слугам слушаться встречающего, поскольку его дворцовый ранг и должность были весьма высоки для простого провожающего, а это значило, что царь весьма высоко ценил того, кто прибыл, раз послал за ним такого видного своего придворного.

Спустившись с лодки, нормахи вместе со слугами, родными и охраной попали в руки большой группы встречающих, выделенной для каждого из них и тут им пришлось разлучиться, поскольку для каждого подали носилки и они сели на них, чтобы проследовать в дома, которые под них выделили.

На ровно таких же носилках, рядом с номархом покачивался и сановник, так что он решил поговорить с ним, пока они ехали по городу, который действительно сильно изменился с тех пор, когда он был здесь последний раз.

— Уважаемый, я не узнаю город, — сказала он, — что произошло с Фивами?

— Произошёл царь Менхеперра, — тот повернул к нему голову и развёл руками, — даже для таких скептиков как я, получилось у него это на редкость хорошо. Город и правда расцвёл, а учитывая то, что вкладывал в строительство он и свои средства, это и вовсе поразительно.

— Я уже видел новые мостовые, странные каналы, по которым постоянно течёт вода и непонятные мне строения, — номарх улыбнулся, увидев такую странную реакцию встречающего, — ещё очень много слухов об этом ипподроме, о котором только что ленивый не говорит.

— Это да, — согласился с ним сановник, — лихорадка скачек охватила всех от мала до велика, пока их проводят раз в месяц, но Его величество обещал при стабильной окупаемости ипподрома, проводить их чаще. У всех большая надежда на его слова.

— Ещё один вопрос, который меня, да и всех нас волнует, — номарх понизил голос, — а это правда, что на Совете будут присутствовать среди нормальных людей, ещё иудеи и финикийцы?

Египтянин тяжело вздохнул.

— К сожалению, это правда уважаемый, я лично знаю тех несчастных, кто провинился перед великим визирем и их назначили встречающими как раз к этим, — чиновник поморщился, затем сплюнул на мостовую, — в общем не хочу даже говорить о них.

Номарх его отлично понимал, поэтому и не преминул заметить.

— Если все так к ним относятся, зачем же позвали на Совет? Я слышал иудеи пытались убить царя.

— Прихоть Его величества, — чиновник развёл руками, — кто осмелится противиться его воли?

— А как же царь Хатшепсут? — осторожно поинтересовался номарх, — как она к этому отнеслась.

— Как и должна была, — хмыкнул собеседник, — крайне отрицательно, но Его величество Менхеперра сказал, что правила для всех одинаковы, ему всё равно национальность человека, который платит ему налоги.

— Странные слова и опасные, — номарх недовольно покачал головой, — он нас с ними уровнял, что ли? Жрецы точно должны быть против подобного.

— Тут мой уважаемый гость не совсем прав, — чиновник полез рукой за пазуху и вытащил золотой амулет скарабея, висящего на золотой цепочке, показывая его номарху, — царь предусмотрел это и ввёл гражданство!

— Это ещё что такое? — удивился глава нома, рассматривая, хоть и издалека незнакомый предмет, но видя насколько сложной и тонкой была гравировка по металлу, где были запечатлены имя, дата рождения, а также семья и Род человека.

— Новая идея Его величества, которая сейчас внедряется пока только в Фивах, — гордо ответил чиновник, — среди всех общин и Родов провели перепись и всем выдали похожих скарабеев, правда разной ценности. Низшим сословиям бронзовые, ремесленникам, писцам и прочему служивому люду — серебряные, ну а как видно, по-моему, высшему сословию достались золотые. Так что ответ на ваш вопрос уважаемый — нет, царь всех не уровнял, он, наоборот, внедрением гражданства показывает, кто является настоящим египтянином, а кто пришлый с колонии.

— То есть у иудеев и финикийцев не будет гражданства? — с облегчением выдохнул номарх.

— Разумеется нет, — улыбнулся тот, — так что жрецы не только за начинания Его величества, но как я слышал, они весьма в хороших отношениях с ним тех самых пор, как он разделил между ними и военными землю, которая раньше принадлежала знатным родам, устроившим заговор против Его величества.

— Да, я слышал о таком, — подтверждающее кивнул номарх, — но я надеюсь нас хотя бы рассадят с пришлыми во время Совета?

— О, об этом уважаемому гостю не стоит волноваться, — беспечно отмахнулся сановник, — уверяю вас, верховный визирь придерживается тех же взглядов, что и мы с вами, так что он реализует идеи, которыми брызжет Его величество налево и направо так, как это делали наши предки, соблюдая все традиции и ритуалы.

— Хорошо, когда есть кому присматривать за тем, кто угоден богам, — облегчённо обратил свой взгляд в небо номарх.

— Да, я сам иногда приношу жертвы богам, чтобы господин Рехмир и господин Усерамон как можно дольше занимали свои должности, — с понимающим взглядом посмотрел на него чиновник, — иначе страшусь даже представить, какой бардак был бы кругом без них. Но не беспокойтесь уважаемый, на время Совета, я буду вашим провожатым везде, так что у нас запланированы экскурсии не только на ипподром, но и охота, гонки на военных лодках, в общем надеюсь нашему гостю не будет скучно.