Мечта пилота - Михаил Водопьянов

Два дня бешеной работы потребовалось для того, чтобы берега трещины прочно спаялись монолитной ледяной перемычкой. Половина дела была сделана: правая лыжа прочно стала на перемычку. Из-под крыла убрана безобразная глыба льда – надобность в ней миновала. Теперь осталась не менее трудная часть задачи – развернуть самолёт влево и передвинуть его вперёд так точно, чтобы костыль прошёл по перемычке и машина не оставила бы свой хвост в предательской трещине. И здесь Бесфамильный показал своё высокое мастерство. Умело пользуясь то правыми, то левыми моторами, он, правда не без труда, но всё же благополучно развернул самолёт и провёл его по перемычке через трещину.

– Как по ниточке! – восхищённо заметил Шевченко, когда остановилась отрулившая в сторону машина. Ему предстояло проделать не менее рискованный эксперимент – перегнать по этой же перемычке свой "ястребок" на левую сторону трещины. И лётчик с честью вышел из тяжёлого испытания.

Теперь волнения остались позади. Стоящие на краю трещины люди, как дети, радовались благополучному концу своей героической работы. Да, теперь главное сделано, самолёт спасён, без посторонней помощи они с честью вернутся из своей опасной экспедиции! Эта мысль наполняла их гордостью.

Дав улечься вполне естественному волнению, Бесфамильный предложил всем собраться в кабине "второй раз рождённого "Г-2".

– Сегодня – девятнадцатое мая, – начал он, когда все собрались, – нам дорог каждый день. Не сегодня-завтра вскроется бухта Тихая, и нам некуда будет садиться. Нам нужно ещё раз напрячь все силы, товарищи, чтобы вырваться из этой ловушки. Нам надо построить аэродром. Шевченко доложит свои соображения.

Все взгляды устремились на лётчика. Он встал со своего уютного кресла и, опираясь ладонью о столик, рассказал о результатах своих разведок.

– Невдалеке от нас есть несколько подходящих льдин. Они отделены от самолётов невысоким ледяным барьером шириной всего восемьдесят метров. Дальше идёт занесённая снегом ровная площадка длиной, примерно, сто пятьдесят – двести метров. Потом – опять тридцатипятиметровый барьер, увенчанный вон тем красивым айсбергом, – Шевченко показал рукой в сторону видневшейся невдалеке ледяной горы. – Площадку за айсбергом я не измерял. Мы с Бесфамильным прикинули на глаз и думаем, что для подъёма тяжёлой машины хватит. Ведь так, товарищ командир?

Бесфамильный утвердительно кивнул головой.

– Значит, опять ледово-горные работы?

– Да тебе-то, Слабогрудов, чего беспокоиться? У тебя опыт есть, – ответил на вопрос радиста Егоров.

Все поняли намёк. По кабине рассыпался смех. Было очевидно, что предложение Шевченко ни у кого не вызвало пессимистических настроений. Поблагодарив взглядом Егорова за уместную шутку, Бесфамильный изложил план работ. По его расчётам выходило, что в общей сложности надо очистить от ропаков около тысячи квадратных метров льда.

– При хорошей погоде, – закончил он, – нам хватит работы до двадцать четвёртого – двадцать пятого мая. Это как раз крайние сроки нашего пребывания на полюсе.

– Сделаем! – уверенно заявил Байер.

Его поддержали остальные. Подъём был настолько велик, что Бесфамильному стоило больших трудов усадить за обед рвавшихся к работе людей.

Наскоро покончив с обедом, вооружившиеся кирками и ломами люди отправились на работу. Как заправские прорабы, Шевченко и Слабогрудов рулеткой отмерили ширину будущей взлётной полосы и отметили сажей её границы. Получился большой прямоугольник, вытянутый в сторону облегчающих взлёт господствующих ветров.

Работали дружно. Кирками и ломами раскалывали крепкие льдины на мелкие куски и на руках относили их за проведённую сажей черту.

– Э-эх, взяли! Ещё раз, взяли!

Крики оживили всех. Оказалось, что Егорову надоело таскать, "как котят", маленькие льдинки на пару с Слабогрудовым, и он свалил подрубленный со всех сторон огромный ропак. Набросив верёвку, товарищи пытались оттащить льдину в сторону по расчищенной на льду дорожке. Льдина не поддавалась.

– Что, кишка тонка? – спросил Бесфамильный, наваливаясь на льдину плечом.

– Пошла!.. Пошла-а!.. – радостно закричал в ответ Егоров.

Почин друзей был сразу же подхвачен всеми.

Работа быстро подвигалась. Через шесть часов, когда командир звена объявил перерыв, только узкая гряда битого льда отделяла самолёт от первой площадки. "Прорабы" доложили:

– Очищена площадь в двести семьдесят квадратных метров.

– На первый день хватит, – с удовлетворением отметил Бесфамильный. – Пошли отдыхать, товарищи!

Говоря по совести, ему жалко было отрывать людей от весёлой работы. Но и на этот раз командир остался верен себе. "На одном энтузиазме далеко не уйдёшь, – рассуждал он. – Надо беречь силы людей. Впереди предстоит немало лишений".

– Давайте, товарищи, рационально организуем нашу работу, – предложил за ужином Егоров. – Надо спешить. Мне кажется, что лучше всего нам подойдёт двенадцатичасовой аврал в сутки: шесть часов работы – шесть часов отдыха и т.д. Благо освещение у нас круглые сутки что надо!

– Поддерживаю, – закричал, размахивая куском, Байер. – Дело хорошее. Если так будем работать, перекроем осторожные сроки командира и вылетим двадцать третьего мая.

– Да, если в дело не ввяжутся незваные помощники – шторм или пурга.

– Ну, уж это нам лучше знать, – обиделся Байер и пообещал хорошую погоду.

Ему поверили и, утвердив предложение Егорова, улеглись спать. Дежурить вызвался Бесфамильный.

Сменив раскалившийся примус под обогреваемым мотором, командир обошёл очищенный участок. Ни одной трещинки! Перед ним расстилалась гладкая снежно-ледяная поверхность. "Почище Ходынки!" – с удовлетворением отметил он.

Довольный осмотром, Бесфамильный направился в радиорубку самолёта и скоро связался с начальником экспедиции. Беляйкин давно уже ждал его на своей рации. Он сообщил тревожную новость: прошедшие сутки изменили скорость и направление дрейфа базы Иванова. Теперь она дрейфует почти строго на юг.

– Вы понимаете, что это значит? – закончил своё невесёлое сообщение Беляйкин. – Группа Блинова не сможет достигнуть базы. Вам надо спешить с отлётом, чтобы Иванов успел вовремя оказать ей помощь. Ускорьте темпы подготовки аэродрома.

– Мы принимаем все меры, – ответил Бесфамильный и рассказал об итогах прошедшего дня.

– Ребята работают, как львы, – с гордостью заметил он. – Я давно не видал такого подъёма.

– Двести семьдесят квадратных метров? – не слушая его, перебил Беляйкин. – Да, это говорит о многом. Приложите все усилия к тому, чтобы закрепить взятые темпы.

– Не подкачаем, товарищ начальник!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});