Наследники - Гарольд Роббинс

Полминуты спустя она уже говорила со своим кавалером. До неприличия медовым голосом.

— Мне очень жаль, Дэвид. Но вопрос об отъезде решился в последнюю минуту, а позвонить я смогла только сейчас, — она выслушала ответную реплику, а когда заговорила, от ее слов повеяло сибирским холодом. — Ты кое-что забыл, Дэвид. Я — адвокат. А первейшая обязанность адвоката — защита интересов клиента, — и она шмякнула трубку на рычаг.

Я заулыбался.

— Все правильно. Я же твой клиент.

— Замолчи, — рявкнула она. — Дай мне сигарету.

— Возьми в бардачке.

Она открыла дверцу, взяла сигарету из шкатулки, что я держал там. Закурила, глубоко затянулась, и на ее лице отразилось изумление.

— Какой странный запах.

Я принюхался.

— «Травка». Обычные сигареты справа, с ментолом — посередине.

Она потянулась к окну, чтобы выкинуть сигарету, но ее остановила рука Младшего.

— Тут же зона повышенной пожарной опасности, — он взял сигарету из ее пальцев. — Хотите, чтобы вас оштрафовали?

— О чем вы говорите? — раздраженно спросила она.

— Посмотрите сами, — Младший ткнул кулаком себе за голову.

Я глянул в зеркало заднего обзора.

За нами следовала патрульная машина. Младший затянулся.

— Отличная «травка».

Я посмотрел на Адвокатшу. Лицо ее побелело. Я похлопал ее по руке.

— Спокойно, Джейн. Возьми обычную сигарету.

Она повернулась ко мне. Ее рука под моей дрожала.

— Вы оба сумасшедшие.

Я достал из шкатулки сигарету, закурил, передал ей.

Она набрала полные легкие дыма. Лицо начало розоветь.

— Меня же выгонят из коллегии адвокатов, если застукают с такой сигаретой.

Меня остановил красный свет светофора, и патрульная машина поравнялась с нами.

— Отличный автомобиль, — крикнул мне молодой полицейский.

— Благодарю. Хотите затянутся?.

Он широко улыбнулся.

— Я же при исполнении.

Зажегся зеленый свет, и я пропустил их вперед. На следующем перекрестке они повернули налево.

— Достаточно, Младший, — бросил я, не поворачивая головы. — Загаси окурок.

Он начал было протестовать, но поймал мой взгляд в зеркале и подчинился. Загасил окурок к убрал в карман.

Я свернул на Колдуотер. Машин стало поменьше, и я прибавил газа. Автомобиль огибал повороты, как балерина.

— Куда мы едем? — спросил Младший.

— Я завезу тебя домой, — ответил я. — А мы с Адвокатшей поедем на встречу с ее боссом.

В Голливуде отель «Бел-Эйр» — прибежище аристократов. Такой чопорности не найти, пожалуй, даже н Нью-Йорке.

Спенсер ждал меня в своем «люксе». Бунгало его не устраивало. Он желал, чтобы все было под рукой, и завтрак приносили через пару минут после заказа.

Он поднялся нам навстречу. Время пощадило его, и выглядел он куда моложе своих лет. А рукопожатие осталось таким же крепким.

— Вы меня удивили, — честно признался я.

Он улыбнулся.

— Я рад тебя видеть, — чувствовалось, что он искренен.

Я представил Адвокатшу.

— Она работает на вас. В юридическом отделе телестанции в Сан-Франциско.

Спенсер обворожительно улыбнулся.

— Не зря говорят, что Запад более прогрессивен. На Востоке нет таких очаровательных адвокатов.

— Благодарю вас, мистер Синклер.

— Я бы не позвонил столь внезапно, не будь на то веские причины. Нам необходимо кое-что обсудить, — и он выразительно глянул на Адвокатшу.

Джейн отреагировала, как должно.

— Раз уж вы решили поговорить о делах, мне лучше посидеть к коктейль-холле, не правда ли?

— Если вас не затруднит, дорогая, — Спенсер продолжал улыбаться. — Я буду вам очень признателен.

— Она вышла, сопровождаемая нашими взглядами.

Потом Спенсер повернулся ко мне.

— Какая симпатичная. Еще и хороший адвокат?

Речь идет о западе (Калифорния) и востоке (Атлантическое побережье, в частности, Нью-Йорк) Америки.

— Полагаю, что да. На работе к ней претензий нет.

— Не хочешь ли выпить?

Я кивнул, и мы прошли к бару.

— Мне виски поменьше, — предупредил он.

Я кивнул и налил в два бокала шотландского и содовой.

Потом мы вернулись к дивану и сели. Молча пригубили виски. Но он не дал паузе затянуться.

— Наверное, тебе интересно, чем вызван мой звонок? — Я кивнул. — Мне шестьдесят пять. Совет директоров хочет, чтобы я остался еще на пять лет. Они готовы внести изменение в действующее положение о выходе на пенсию.

— Они больше заботятся о себе, а не о вас.

— Я не хочу оставаться.

Я вновь отпил из бокала.

— Прошло три года, как ты ушел. Трудностей мне от этого только прибавилось, и я уже не поспеваю за ходом событий, — он поставил бокал и посмотрел на меня. — После фонда и меня, ты — крупнейший держатель акций компании.

Я знал, что он имеет в виду. Мне перешли пятнадцать процентов акций, принадлежащих Барбаре.

— От меня сюрпризов не ждите. Я отдам вам право голоса или сам проголосую, как вы скажете.

Он ответил не сразу.

— От тебя мне нужно другое.

— Что же?

— Я хочу, чтобы ты вернулся.

Я быстро глянул на него, встал, прогулялся к бару, наполнил бокал, ополовинил его, потом снова сел на диван.

— У вас же есть отличные парни.

— Отличные, — кивнул он, — он они — это не ты. Делают лишь то, что им поручено. Если другая компания предложит им большее жалование, они тут же уйдут.

Они — не «Синклер».

— Синклер у нас один. Вы, — отшутился я.

— Нет, не я, — возразил он. — «Синклер» — это ты. И это не только название. Это отношение, данность. Ты понимаешь, о чем я говорю.

Я понимал. Он вел речь об образе жизни. «Синклер» создавался не ради прибыли. Спенсер Синклер воздвигал памятник, мост в будущее, призванный остаться и после того, как он сам отойдет в небытие.

— Я не хотел, чтобы ты уходил, — продолжил он. — Ты знаешь.

Опять я кивнул.

— Но это был наилучший выход. Для всех нас.

— Я и тогда не соглашался с тобой. Мое мнение не изменилось. Другие допускали куда более серьезные промахи, и ухом не вели.

— Другие — не я.

— Ты и твое стремление к совершенству. Разве ты еще не понял, что абсолютного совершенства в природе нет?

— Дело не в этом.

— Тогда в чем же? Ты сделал то, что хотел. Вытащил своего бестолкового друга из пропасти. А он проявил полное безразличие к тому, что случилось с тобой. И стремился лишь к одному — урвать свой кусок. Так должен ли ты нести на себе бремя вины? Казниться? В результате все оказались в плюсе. И твой друг. И мы. Все, кроме тебя.

— И это не главное.

— Тогда что же? Скажи мне.

— Я выдохся.

— Не понял.

— А что тут непонятного? — я глотнул виски. — Я боролся, сколько мог. За рейтинг. За признание талантов.

За деловую выгоду. Сколько же надо одержать побед, чтобы утвердиться?

Может, я слишком часто побеждал. И пришла пора познать вкус поражения. По крайней мере, для меня это было внове.

— Но это не все.

Разумеется, я и не надеялся провести его на мякине.

— Совершенно верно.

— Так о чем же ты умолчал?

— Я занимался удивительным делом. Телевидение — величайшая возможность донести до человека слова и мысли других. А мы ее не использовали. Из-за наших мелких дрязг. Мы столько могли сделать. И не сделали.

— Еще не все потеряно, — заметил он. — Если ты вернешься, то сможешь внести все необходимые изменения.

Я тебя поддержу.

— Поезд ушел, — я покачал головой. — Жизнь стала совсем другой. Все так усложнилось.

Он пристально посмотрел на меня.

— Извини.

Я промолчал.

— Так ты действительно будешь голосовать, как я тебя попрошу? — спросил Синклер.

— Да.

— Ты не будешь возражать, если мы продадим компанию?

— Отнюдь. Если вы полагаете, что это нужно.

— Кое-кто ко мне уже обращался. Тогда я не стал с ними говорить. Может, теперь стоит к этому вернуться.

И что-то случилось. Впервые за долгое, никак не меньше ста лет, время, во мне проснулся живой интерес.

— Вы это серьезно?

Он кивнул.

— Да. А что?

— У меня есть идея. Допустим, я смогу показать вам, как получить все финансовые выгоды, связанные с продажей, не продавая компанию?

— Я уже получал предложения о слиянии.

— Это не одно и то же.

— А в чем различия?

Мне хватило трех минут, чтобы все объяснить. Идея заинтриговала его.

— И ты полагаешь, что тебе это удастся? — спросил он, когда я закончил.

— Не знаю. Дайте мне шесть часов, и я вам отвечу.

— Временем я тебя не ограничиваю. Спешить некуда.

— Шести часов мне хватит. Где я найду вас вечером?

— Здесь, — на его лице отразилось удивление. — А где же мне, по-твоему, быть? Я уже староват для твоих игр.

Выехав из ворот «Бел-Эйра», я повернул на бульвар Заходящего Солнца. Уже стемнело, и фары идущих навстречу машин слепили глаза.

— Я представляла его совсем другим, — заметила Адвокатша. — А он просто душка.

— Если ему хочется, он может быть и таким.