Цезарь в тесте - Иван Дубинин

— Что случилось?! — И кивнул мне. — Здравствуйте.

— Вот женщина из Москвы приехала. Говорит, Колю убили!

Газета зашуршала в его руках, он ее скомкал и с силой швырнул на пол. Сам сел на диван, но тут же вскочил.

— Как убили? Кто убил?!

Они оба уставились на меня, ожидая объяснений.

— Его зарезали. Подозревают домработницу Клавдию Егоровну. У неё был нож в руках.

— Клава?! — хозяин посмотрел на меня так, будто я прибежала из дурдома с радостной новостью, что там у нас каникулы. — Это какой-то абсурд! Да она мёртвых курей боится резать. Три раза в обморок упадёт.

Когда страсти немного улеглись, я выслушала длинную историю.

Сергей Иванович и Надежда Николаевна всю жизнь прожили в Электроуглях. Отсюда родом были их родители. Здесь они выросли, встретились, полюбили друг друга и поженились. Вскоре, как водится, и дочечка у них нашлась — Наташечка. Сергей Иванович работал на заводе начальником снабжения, а Надежда Николаевна портнихой в ателье. Как говорится, жили — не тужили. И дочка радовала, росла тихой, послушной. Пока не принесла подарочек родителям в семнадцать лет. Кто придумал про ошибки молодости? Просто, природа делает своё дело и ей абсолютно безразлично, что это может не укладываться в какие-то нормы и правила, придуманные людьми. Жизнь продолжается несмотря ни на что. И в этом её сила. К счастью, Наташины родители отнеслись к беременности дочери философски. Тем более что отец будущего ребёнка был такой же юный и безответственный. Ну, поигрались в приятную сладкую игру, а дальше — каждый сам по себе. «Ничего, вырастим», — решили молодые дедушка и бабушка. Им самим тогда едва исполнилось по сорок. А затем уже и Бог смилостивился, послал им в зятья Колю Труфанова. Парень оказался серьёзным, даже крутоватым. Наташа от него натерпелась. Но — деловой, этого у него не отнять. Семью содержал. И детей любил. Девочку удочерил и воспитывал её, как родную. Но что-то в последнее время отношения у них резко испортились. Да и с кем Алина сейчас вообще ладит? На всех бросается, вытворяет всё, что хочет. Но это, наверное, проявляются гены настоящего папаши.

— А она знает, что Труфанов ей отчим? — спросила я.

— Мы из этого не делали тайны, — сказала Надежда Николаевна.

— А тот отец где сейчас?

— Не знаю. Куда-то подевался. А куда, мы не интересовались.

— Алина с вами живёт?

— Иногда является, — вздохнула несчастная женщина. Говоря о внучке, она сразу как-то вся осунулась, постарела. — Не выгонишь же, тем более, после смерти матери, где ей ещё приткнуться? — Она всплакнула.

— Надежда Николаевна, Вы извините, но раз уже зашёл разговор, правда, что Наташа умерла как-то странно?

— Здоровая была и вдруг таять начала. Не иначе, кто-то порчу навёл.

— Ой, у вас, у баб, всё порча! — встрял в разговор Сергей Иванович. — А это оттого, что все вы — ведьмы. Одна другой завидуете и всякие гадости желаете.

— Молчи, если ничего не понимаешь! — отмахнулась от него жена, и снова обратилась ко мне. — Я и в церковь ходила, свечки ставила. Но Наташечка не захотела никаких обрядов проводить. Сказала, если это и сделали люди, то с согласия Бога, значит, она, мол, того заслужила.

— Ничего, зато у вас внуки остались, за них теперь надо бороться, — решила я подбодрить её.

— Почему только внуки? У нас ещё и сын есть.

— Нет у нас никакого сына! — взвился отец семейства.

— Не гневи Бога, Серёжа!

— Гомик он! Принц голубых кровей. И слышать о нём не хочу! — Возмущённый Сергей Иванович вышел из комнаты.

А хозяйка поведала мне ещё одну семейную трагедию.

Рожать второй раз Надежда Николаевна не собиралась. Сразу не удосужилась, а теперь возраст уже не тот. Да и появились проблемы по-женски. Нарушились регулы. А тут ещё дочка внучку подарила, так что ребёночек за своего сошёл. Но в этот раз уж слишком долгой задержка получалась. Выбраться в женскую консультацию никак не удавалось — с дитём хлопот, знаете ли, много. Но когда ей это стало мешать, появилась слабость и дурнота, она всё-таки показалась своей гинекологше. Доктор, хорошо зная проблемы пациентки, осмотрела её, поставила диагноз «фибромиома матки?» и назначила кучу обследований. Надежда Николаевна успокоилась и, естественно, больше никуда не пошла. Подумаешь, фибромиомка, типичное заболевание для женщин предклимактерического возраста. Но проблема не исчезла. Наоборот, стал расти живот. Ясно, рак! Надо было идти сдаваться в больницу. Её принял другой доктор, добродушный, степенный седой усач. Он осмотрел её, а затем, весело улыбаясь, сообщил:

— Поздравляю, мамочка, у Вас будет ребёнок!

— А как же рак? — опешила бывшая обречённая больная.

— Вот и будет Вам «рак» с ручками и ножками, — пошутил эскулап.

Срок был солидный, так что ни о каком прерывании не могло быть и речи. Так у них появился мальчик. Его назвали в честь деда Сергея Ивановича — Кондратом. Сын особых хлопот не доставлял, рос тихим, неприметным. И это настораживало родителей. Они уже однажды удостоверились в том, что в тихом болоте… И их опасения в будущем подтвердились. Его племянница Алина, старше его на целый год, а в раннем детстве это огромная разница, с удовольствием играла с ним и во всём верховодила. Он был для неё, как живая игрушка. Алина кормила малыша, одевала. И часто наряжала его в свои одежды, как девочку. Тогда это казалось милым и забавным. Но со временем женское начало всё больше и больше проявлялось в подростке. Он не любил гонять мяч, как его сверстники, а просиживал часами с девчонками, обсуждая наряды и украшения. Отец, пропадавший всё время в командировках, не мог обеспечить сыну мужского воспитания, и от этого сердился. То ли на себя, то ли на непутёвого наследника. Гром грянул неожиданно, когда повзрослевший Кондрат заявил, что любит серьёзного солидного мужчину и уходит к нему жить. Взбесившийся Сергей Иванович побил его тогда и заявил, что отныне знать его не желает!

— Что же он, дочке грех простил, а с сыном обошёлся так жестоко? — поинтересовалась я.

— Он считал, что Наталья, хоть и оступилась, но всё равно это было по-человечески понятно и естественно. А в случае с Кондратом он усмотрел извращение, разврат, блажь. Что делать, наше поколение воспитывалось в коммунистическом духе.

— А где сейчас ваш сын?

— Не знаю, — глаза матери снова наполнились слезами. — Наташа, когда болела, говорила, что он однажды приходил к ней в больницу. И всё. Даже на похоронах не был. Может, уехал куда?

Мы помолчали. Иногда молчание красноречивее слов.

— Это какое-то проклятие на нашу семью, — снова заговорила Надежда Николаевна. — Несчастья одно за другим. Теперь вот — Коля. А Клавдию в тюрьму посадили? Ужас!

— Менты хватают первого попавшегося! — Сергей Иванович ворвался в комнату. Он, видимо, прислушивался к нашему разговору, а сейчас решил снова принять в нём участие. — Им же надо отчитаться, что они сработали оперативно — задержали подозреваемую! Потом, скорее всего, втихаря отпустят, а каково ей, бедолажке? Тут шок от смерти, а ещё — от вопиющей несправедливости. Это невообразимо! Обнаружишь труп, сообщишь в милицию, а тебя же самого — в каталажку. Ты, мол, его и прикончил! Тут полно твоих следов!

— Так Вы Клавдию Егоровну не подозреваете?

— Да Вы что? — он посмотрел на меня с интересом. Такую тираду произнёс, эмоционально, убедительно, а она своё талдычит! Как в том анекдоте: «Автобус идёт в парк! — А дальше не идёт? — Ну, автобус идёт в парк! — Понятно. А дальше не идёт?».

— Клавдия у них лет двадцать работает, — пояснила Надежда Николаевна. — Да и мы ее хорошо знаем.

— Может, у неё была личная неприязнь к Николаю Степановичу? Или они поссорились?

— Нормальные у них отношения. И Николай её уважал. — Сергей Иванович махнул рукой, как отрезал. — Клавдия Егоровна не виновата! Ищите настоящего убийцу.

— А что за человек был Ваш зять? Расскажите о нём поподробнее, — попросила я.

— Серёжа, поставь нам, пожалуйста, ещё чайник.

Хозяева были гостеприимны. Да и беседа без чая, всухую, как-то плохо вяжется.

— Наташа после рождения Алины решила, видимо, что жизнь её как женщины уже завершилась, — начала свой рассказ Надежда Николаевна. — У девочки вспыхнула первая влюблённость, которая, не успев разгореться во что-то более сильное, серьёзное, тут же разрядилась из-за её же невоздержанности. Затем была беременность, роды и всепоглощающие заботы о ребёнке. А девчонке-то еще и двадцати не исполнилось. Мы с отцом уже и намекали, и в открытую говорили, чтобы она устраивала свою судьбу. Но она сиднем сидела дома. Спасибо подружке её школьной, Зинаиде, сумела-таки её расшевелить, вытащить на люди. Вот она и познакомилась с Труфановым. Парень был из провинции, а учился здесь в институте. Ну и что? Какой толк от хвалёных москвичей? С одним из них мы уже имели честь познакомиться. А молодые нравились друг другу. Да и Алиночку Коля принял за свою. Вообщем, мы не противились их браку. Свадьбу сами справили. У зятя родители уже умерли. А брат с сестрой жили где-то на Урале. Но мы их никогда не видели. Сам он не любил про них рассказывать и, по-видимому, не родычался.