Остров с кодовым замком - Сергей Зверев

– Да мы-то с матерью в порядке, – произнес Александр Юрьевич с какой-то печалью в голосе. – У брата твоего Лешки третий пацан на днях родился. А они хотели дочку. Теперь грозятся заказать четвертого ребятенка. Лешка Солопин в институт на инженера поступил. Светка наша устроилась юристом в большую компанию. Вот с Люсенькой плохо… хуже некуда. Уже три дня пошло, как ее похоронили.

Эти слова отца поразили Бориса, словно удар грома. Люсенька умерла?! Этого не могло быть просто по определению. Такая жизнерадостная, доброжелательная, светлая и открытая людям!..

Людмила приходилась Борису двоюродной сестрой. Но они были и большими друзьями. Она была старше его на три года, большая умница и аккуратистка. Люда очень неплохо соображала в математике, в школе всегда помогала ему с этим трудным предметом, не считаясь с собственным временем. Потом девушка пошла в педагогический и стала учителем начальных классов.

Ее любили все. Просто потому, что относиться к ней иначе было невозможно. Ее обожали учителя, родители, школьники. Даже самые отъявленные хулиганы не смели хамить в присутствии Люсеньки, как за глаза ее звали буквально все, от мала до велика.

Она поздно встретила свою судьбу. Этой весной, когда ей стукнуло уже тридцать, Людмила познакомилась с хорошим парнем. Это была сумасшедшая любовь, и нынешним летом они собирались пожениться.

И вот ее нет на свете. Почему, отчего, как?!

Ответ отца поразил Бориса еще больше, чем известие о смерти двоюродной сестры.

– Ее, Боря, убили. Это сделали бандитские паскуды из тех, что ездят выбивать банковские долги. Коллекторы, кол осиновый им в глотку.

– Батя, а разве Люсенька брала кредит? – с немалым удивлением осведомился Борис.

– В том-то и дело, что нет! – В голосе отца звучала безмерная горечь обиды. – Они приехали к ее соседке. Та в долгах, как в шелках. Но дома ее не оказалось. Уж не знаю, для чего эти уроды так сделали. Может быть, хотели нагнать страху на свою должницу. Они ворвались в квартиру совершенно постороннего человека, надругались над Люсей, а потом страшно избили. Она всего через сутки умерла в реанимации.

– А что говорит полиция? – спросил Борис, чувствуя, как у него каменеет лицо, и едва не скрежеща зубами.

– Ищут. Вроде бы! – с сарказмом проговорил Александр Юрьевич.

Гаврилин еще немного побеседовал с отцом, нажал на кнопку отбоя и глубоко задумался.

«Надо немедленно ехать домой!» – решил он и начал собирать вещи.

В этот момент раздался негромкий стук в дверь. На пороге появилась Рита с подносом в руках, на котором стояли две чашки горячего кофе, лежало печенье и пирожные.

– А вот и кофе! – жизнерадостно улыбнувшись, объявила девушка, но тут же увидела лицо Бориса, сразу же погасла и полушепотом спросила: – У вас что-то случилось? Какие-то неприятности?

– Да, Рита. У меня беда. Я потерял близкого человека. Уезжаю немедленно, прямо сейчас, – ответил Гаврилин и пожал плечами.

– Ой, какая жалость! Мои вам соболезнования, – сказала девушка и печально вздохнула. – Но давайте все-таки на дорогу выпьем кофе. Вы ведь хотите на самолет, да? Ближайший рейс на Москву не скоро, только под утро. Я знаю.

– Хорошо, давайте выпьем, – согласился Борис, подвигая ей стул.

Капитан провел бессонную ночь в аэропорту Храброво и в половине шестого утра вылетел в Москву. Покидая «Сосенки», Гаврилин предупредил парней о своем отбытии. Те узнали о причинах его отъезда и изъявили самое горячее желание отправиться вместе с ним. Но он им в это отказал, пояснил, что свои проблемы должен решить сам. А прибытие в их город целой команды спецназа может привести лишь к ненужному ажиотажу.

Полковник Красницкий, которому он сообщил о своем решении, сразу же насторожился и спросил:

– Боря, а дров ты там не наломаешь?

– Нет, Виталий Эдуардович, не наломаю. Но и не допущу, чтобы эти твари ушли от суда, – довольно жестко пояснил Борис.

После восьми утра Гаврилин прибыл в Шереметьево и вскоре мчался в электричке в свой родной Колокольный. Через три часа он шел по знакомым улицам города, но на этот раз не испытывал и намека на волнение от встречи с местами, знакомыми с детства.

Вот и кирпичная многоквартирная двухэтажка на окраине старой части города, где он появился на свет и вырос. Всего-то девять лет назад Борис уехал отсюда в Рязань, чтобы стать десантником, а ему казалось, что с того дня прошла целая вечность.

Гаврилин поздоровался с бабульками, сидящими на лавочке у подъезда, поднялся по скрипучей лестнице и нажал на кнопку звонка. Родители оказались дома. В квартире тут же началась обычная суматоха и чехарда с готовкой, звонками родне, приготовлениями к застолью.

За этим последовал обед с долгими разговорами и многочисленными тостами. Борис, к огорчению родни, употребил только полрюмки.

Когда разошлись гости, сын с отцом вышли на улицу и неспешно зашагали по растрескавшемуся асфальтовому тротуару. Наконец-то они смогли обговорить ту мерзкую историю, которая приключилась с Люсенькой.

По словам отца, мерзавцы, погубившие ее, предусмотрели абсолютно все. Они были в масках и перчатках. Номера автомобиля оказались замазаны грязью. Даже садистское насилие над своей жертвой эти скоты творили с использованием «резины», чтобы нельзя было сделать анализ ДНК. В полиции сразу же развели руками. Мол, нет никаких следов, ни единой зацепки.

– А ты решил их поймать? – спросил отец, завершив свое повествование. – Я узнавал, кто работает в коллекторских конторах. Это уголовники или бывшие менты, которых выгнали с работы за всякие безобразия. Но у них в полиции до сих пор есть крепкие связи. Поэтому, Боря, я опасаюсь того, что, когда ты начнешь их искать, на тебя самого могут очень круто наскочить.

– Я об этом уже думал. – Борис горько усмехнулся. – Батя, за эти несколько лет службы мне не раз приходилось вступать в схватки со всевозможными ублюдками. Какая для меня разница между фашистами, которых на фронте уничтожал мой дед, той отморозью, которая сегодня устраивает теракты в России, и этими криминальными гнидами? Юридически – да, они для меня, по сути, неприкасаемы. А морально это та же самая шваль, разве что чуть другого фасона. Устраивать самосуд я пока не собираюсь. Но поймать их и отправить за решетку – для меня вопрос чести. Иначе грош мне цена и как мужику, и как спецназовцу.

На маршрутном автобусе они доехали до городского кладбища, где разыскали могилу Люсеньки. У свежего земляного холма, увенчанного крестом с табличкой и заваленного венками, отец и сын издалека увидели молодого мужчину интеллигентной наружности, лет тридцати, который недвижимо стоял перед могилой и о чем-то раздумывал.

– Это Славка, Люсенькин жених, – шепотом сообщил Борису Александр Юрьевич. – Каждый день сюда приезжает. Мы уж начали опасаться за его рассудок. Переживает страшно.

Борис представился, обменялся с Вячеславом рукопожатием и положил на могилу букет живых цветов, купленный по пути. Потом он некоторое время тоже молча стоял перед крестом.

– Вот, Боря, ушла Люсенька, а с ней и вся моя жизнь, – неожиданно проговорил Вячеслав, взглянув в его сторону. – И ничем этого уже не исправить. Если бы кто-то предложил мне пояс шахида, то я бы с радостью пошел в этот проклятый гадюшник и разнес бы его в клочья вместе со всей тамошней мразью.

– Не надо об этом! – строго урезонил его Борис. – Умереть всегда успеем. Не нам решать, когда отсюда уходить. Смертью смерть не победить. Ее может одолеть только жизнь. А вот подонков – да, наказать надо. Ты о них что-нибудь знаешь?

– Да, я начал собирать информацию о здешних коллекторских агентствах. На сегодня их в городе два, – уже несколько бодрее сообщил его собеседник. – Первое – «Красный платеж», оно на улице Усольной, дом тридцать семь. О нем, ты, наверное, слышал и сам. Вышибал там человек шесть работает, не считая верхушки. В прошлом году летом открылось еще одно – «Минотавр». Оно на улице Торговой, дом тринадцать. Там коллекторов около десятка. Как мне рассказали, эти моральные уроды работают исключительно на банк «Славянский процент».

– Самый бандитский из всех, – вклинился в разговор Александр Юрьевич. – Я слышал, что его хозяин откуда-то с Ближнего Востока, скорее всего, из Турции. Проценты у них просто кабальные, а коллекторы совершенно отмороженные. Доходит до того, что даже тех, кто с ними уже давно расплатился, они в покое не оставляют. Год-два пройдет, снова едут. Вроде того, мы у тебя еще нашли долги. В полицию и прокуратуру обращаться бесполезно. Эти стражи закона их почему-то сами боятся. А они, если на них пожаловался, после этого вообще сатанеют. Такого беспредельного сволочизма, по-моему, даже в девяностые не было!

– Ничего, на всякую гниль своя хлорка всегда найдется. – Глаза Бориса были недвижимы, в них плескался холодный блеск. – Слава, тебе задание. Надо сегодня же побывать на Торговой, присмотреть дом, который окнами смотрит на фасад «Минотавра». Узнать, не сдаются ли там квартиры. Если есть такая, то снять ее, пусть даже на месяц. Еще нужна цифровая камера с хорошим телеобъективом. В течение ближайшей пары дней надо будет с утра до вечера фиксировать машины, которые там паркуются, и людей, приходящих в агентство.