«Сад» растёт сам? - Внутренний Предиктор СССР

Для понимания специфики толпо-“элитаризма” на Руси необходимо вникать в проблематику нравов, мировоззрения, организации психики — личностной и коллективных, выражающихся в этике людей — в их поведении. Социальные группы могут разграничиваться на основе именно такого подхода к их типологизации, которая в силу взаимосвязей статистик «функции, выполняемые в общественном объединении труда» — «необходимые для выполнения этих функций организация психики, мировоззрение, нравы» — во многом, но не во всём, будет совпадать с классовым подходом «мраксизма». Такого рода взаимосвязи статистик в марксизме обозначались словами «классовое сознание», «классовая мораль» и т. п.[248] Однако совпадение структуры общества, выявляемой на основе политико-экономического (классового) подхода, со структурой, выявляемой на основе организационно-психологического подхода, не во всём будет полным:

• каким-то подмножествам (а не только индивидам) в составе классов не будут свойственны характерные для данного класса психические особенности — «классовая мораль», «классовое сознание», хотя по всем политико-экономическим признакам это будут типичные представители своих классов (иначе говоря, они будут психологически своеобразной подгруппой внутри класса, выделяемого в обществе по политико-экономическим признакам);

• наряду с этим какие-то другие психологические типажи будут статистически значимо представлены в нескольких политико-экономических классах одновременно.

Если сопоставлять толпо-“элитаризм” на Руси в его историческом развитии с толпо-“элитаризмом” США, то принципиальное его отличие от США в том, что предъистория Руси с началом эпохи толпо-“элитаризма” не была обнулена, в силу чего оказывала и продолжает оказывать своё воздействие на жизнь и перспективы нашего общества. Это обстоятельство выразилось в специфике всех социальных групп сложившихся в обществе в процессе перехода к толпо-“элитарному” укладу и выделяемых на основе организационно-психологического подхода.

• “Элита” на Руси сложилась на основе княжеско-боярской профессиональной корпорации. В состав “элиты” также вошли наиболее богатые представители купечества, духовенство РПЦ с уровня выше приходских священников и священники наиболее богатых и «престижных» приходов. Кроме них в “элиту” вошла та часть наследников докрещенского знахарства, которой было всё равно, на основе какого именно вероучения и эгрегориальной системы[249] заниматься выпасом подвластной толпы. “Элита” в таком её составе узурпировала сферу управления на профессиональной основе. Её представителями двигала убеждённость «мы — лучше, чем они, и потому имеем право на то, о чём они не должны даже мечтать…».[250]

• Тягловый люд — простонародье, занятое вне сферы управления. Это — крестьяне, ремесленники, мелкое купечество, — те, чья деятельность не обеспечивала богатства, кто платил налоги (подати), а не жил и действовал на основе финансирования, источником которого были налоги (подати), собираемые с других. К этой группе можно отнести и рядовых дружинников — профессиональных воинов, хотя при этом надо отметить, что в случае отличия в боях и успехов в интригах у них были шансы войти в состав “элиты”.

• Как и во всех толпо-“элитарных” социальных системах появился статистически значимый слой «отбросов общества» — всевозможные нищие («голь перекатная»), деклассированные элементы, профессиональные разбойники и воры.

• Перешедшая на конспиративное положение часть знахарства, не принявшая библейские культ и вероучение, сохранившая приверженность различным ветвям докрещенских вероучений и магическим практикам на их основе.

• Отдельные индивиды в разные времена на протяжении всей истории поднимавшиеся в своём нравственно-психологическом личностном развитии до уровня, на котором они хотя бы однократно в жизни осуществили жреческие функции общецивилизационного (по отношению к Руси) масштаба.

Это о них приведённый выше афоризм В.О.Ключевского «в России центр на периферии», дополняемый кораническим уведомлением «Бог лучше знает, где помещать Своё посольство» (сура 6, аят 124), отрицающем принципы кастовости и толпо-“элитаризма” на какой бы то ни было основе.

К числу этих людей можно отнести Ефросинию Суздальскую[251], Сергия Радонежского[252]; в более поздние времена — Ивана Грозного[253], А.С.Пушкина[254], А.С.Хомякова[255], Ф.И.Тютчева, А.К.Толстого, группу «К.Прутков» (в её составе был и А.К.Толстой), В.И.Бельского и Н.А.Римского-Корсакова (авторы либретто и музыки оперы “Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии”[256]), М.А.Булгакова (“Мастер и Маргарита”[257]), И.В.Сталина[258]. Однако имена большинства таких людей, как говорится, «Бог весть…». Кроме того, некоторые деятели культуры вплотную подходили к рубежу жизнеречения и осознанного разграничения концепций: среди них М.Ю.Лермонтов, Н.В.Гоголь[259], святитель Игнатий (Брянчанинов)[260], Л.Н.Толстой[261].

Эти психологически специфические группы присутствуют в структуре общества на Руси на протяжении всей истории её толпо-“элитаризма” по настоящее время, пройдя через все сменившие друг друга общественно-экономические формации, обретая в каждой из них свои классовые (организационные) формы и сбрасывая устарелые при смене формаций[262].

С вопросом о том, как возникают психологически своеобразные социальные группы и какое место они занимают в структуре общества, связан вопрос о функционировании общественных институтов[263].

Этот вопрос необходимо рассмотреть, поскольку внутренняя неоднородность названных выше социальных групп, которая может быть выявлена на основе особенностей психики представителей подгрупп, входящих в каждую группу, в интересующих нас аспектах связана с реакцией индивидов на функционирование всей совокупности общественных институтов, включая предиктор и программно-адаптивный модуль в каких бы организационных формах они не были бы представлены в ту или иную историческую эпоху.

Прежде всего необходимо отметить, что кризис общества это — утрата в большей или меньшей мере общественными институтами их функциональности. Вне зависимости от причин, вызвавших кризис, и форм, в которых он протекает[264], люди, реагируя индивидуальным образом на утрату функциональности общественными институтами, порождают статистику распределения общества по одним и тем же — не зависящим от исторических обстоятельств — разновидностям поведения:

1. «Прогнуться» под кризис, не противиться ему, выживать в нём, не оказывая антикризисного воздействия на факторы, в которых выражается кризис и которые порождают кризисные явления. Их позиция: «мы люди маленькие — от нас ничего не зависит», «моя хата с краю», «а что я могу поделать?» и т. п. (если кризис — агрессия врагов, то быстрее сдаться в плен и пойти в услужение к агрессору, но никак не в партизаны; если у агрессора тоже возникнет кризис, то опять переметнуться на сторону кого-то другого; если кризис внутренний, то стать объектом политики, «этнографическим сырьём» для тех, кто делает политику, — т. е. быть холопом, невольником и заложником заправил политики).

2. Сбежать из переживающего кризис общества в незаселённые земли или в другое общество, где, как представляется, кризиса нет, чтобы жить там «нормально», «по-человечески», как это понимается на основе «само собой разумения», обусловленного культурой, в которой вырос индивид, и не осознаваемыми порывами души к чему-то лучшему, чем есть вокруг (таковы все эмигранты из «старого света» в «новый» в период становления и формирования обществ нынешних США и Канады; таковы же и казаки в первом поколении[265]).

3. Остаться в переживающем кризис обществе и, активно злоупотребляя своими навыками в потоке кризисных явлений, как минимум — выживать самому «по способностям», а как максимум — завоёвывать в обществе такое положение, при котором кризисные явления индивида не очень-то и затрагивают (кто не смог этого сделать в годы перестройки и реформ, — стали и продолжают становиться бомжами, после чего погибают во множестве в этом качестве; кто преуспел — стали «новыми русскими», изрядная доля которых вошла в “элиту” постсоветской Россионии и на основе своей нахрапистости заняла в ней многие важные позиции; ну а прочие — влачат существование «по способности» в пределах возможностей, формируемых вредительско-идиотской политикой “элиты”)[266].