Как пальцы в воде. Часть 2 - Виолетта Горлова

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

Фрэнк ухмыльнулся:

– Мне рассказал об этом Макс Адлер. А ему в свою очередь поведал его мать, а Джордж Адлер подтвердил.

– Что именно? – С недоверием спросил я.

– То, что я сказал о любвеобильности ученого, которую он хорошо умел скрывать.

Я на миг задумался, пытаясь понять, куда Фрэнк ведет. И я решил, что ему в голову пришла моя(!) «ночная» мысль.

– И ты предположил, что Мишель была любовницей молодого мистера Старлингтона? – сердито спросил я.

– Ну, он тогда был не так уж и молод. Но такой вариант мы же не можем исключить?

– Не можем, – согласился я. – И вчера я уже подумал об этом.

Фрэнк резко вывернул руль, но, к счастью, ему удалось справиться с управлением.

– Это правда? – глухим голосом спросил Тодескини.

– Честное слово. Возможно, «детективная» муза хотела посетить тебя, но ты вчера был занят Одри, вот ей и пришлось постучаться в мою голову, – ухмыльнулся я. – Но как видишь, озарение не забыло о тебе.

– Ну ладно, тогда я его прощаю, – снисходительно проговорил он и заулыбался, завидев на горизонте здание, похожее на какое-то предприятие общепита.

– А все же, какие основания у нас есть, чтобы предполагать тождество Элис и Мадам? – спросил Фрэнк, припарковав машину и заглушив мотор.

Заулыбавшись, он кивнул своим рыжим хвостом в сторону появившегося на нашем пути кафе.

– Пока никаких, но почему бы не предположить?

– Ладно, пойдем перекусим, а там и поговорим… Во всяком случае, попытаемся развить эту версию.

Я отстранено согласился, потому что уже погрузился в свои размышления, которые мне показались весьма интересными.

* * *

Небольшой курортный городок Порто раскинулся на берегу залива, окаймленному лесистыми склонами и крутыми склонами скал. Перед нами открывалось необычайное по контрасту красок зрелище: множественные оттенки серого на скалистых склонах, пышная зелень и голубое море – и все это купалось в золотистом океане золотистых лучей полуденного солнца. Не зря залив Порто включен ЮНЕСКО в список природных объектов мирового значения.

Мы пообедали на открытой террасе кафе, наслаждаясь вкусной едой и замечательным видом на море и генуэзскую башню – символ Порто. Затем зашли в магазинчик, расположенный по соседству с кафе, и купили для мадам Сорель всяких сладостей и несколько бутылок воды-для себя.

И уже в дороге я стал излагать свои предположения.

– Фактор первый. Ежегодные отчисления компании «Старлингтон энд Парк» в Фонд развития естественных наук, основанный Патриком Домье. Налицо пока непонятная связь Старлингтон-Домье-Виар. Так?

– Да. И ты полагаешь, что мистера Генри с мсье Патриком связывала жена последнего, то бишь младшая сестра ученого, поменявшая свое имя Элис на Оливию. Кстати, тут даже фонетически прослеживается общее звучание.

Нахмурив широкие брови и закусив нижнюю губу, Фрэнк одной рукой достал из нагрудного кармана светло-зеленой рубашки очки от солнца и нацепил их на свои глаза.

А затем спросил:

– Одна из твоих версий состоит в том, что Мишель забеременела от главного наследника династии Старлингтон?

– Почему нет?

Мой приятель сосредоточенно молчал, преодолевая сложный участок пути. Затем промолвил:

– А теперь хорошо подумай о супруге мистера Старлингтона, тем более что ты намного лучше меня знаешь Элизабет, – съехидничал Тодескини. – Я знаю, ты в восторге от этой, по-видимому, действительно уникальной, женщины, но постарайся быть беспристрастным.

– Можешь не переживать, несмотря на мое восхищение миссис Старлингтон, я не собираюсь закрывать глаза на ее возможные мотивы в этом деле, – раздраженно ответил я. – Не помню, кстати, в своей жизни людей, которых я идеализировал! Быть может, я и был снисходителен к их недостаткам, но отнюдь не по той причине, что я их не замечал… Тем более если говорить об умных, интересных и красивых женщинах… – чуть резче, чем следовало бы, добавил я.

– А что ты можешь сказать о супругах Старлингтон?

– Когда Генри погиб, мне было девятнадцать, но, конечно, такая неординарная пара не могла не вызывать определенного интереса к себе, и не только у меня, – ответил я, неожиданно почувствовав жажду (хотя, почему неожиданно? Наш сегодняшний обед отнюдь не был диетическим и бессолевым), дотянувшись рукой до пакета, лежавшего на заднем сидении, достал оттуда бутылку воды и, сделав несколько глотков, продолжил: – Я могу тебе рассказать о своих впечатлениях, но не более того, к тому же мне выпадало наблюдать появление этой четы в поле моего зрения совсем не часто… Ну и слухи, конечно. У меня сложилось мнение, что Генри Старлингтон обладал менее сильным характером, нежели его супруга. И я думаю, что Элизабет подавляла своего мужа. Возможно, мужчина далеко не сразу понял, насколько талантлива его жена в искусстве интриги. И о ее способностях ловко манипулировать окружающими, он узнал уже после женитьбы. Не исключено, что ученый в глубине души побаивался Минервы, и ему нужен был своего рода противовес, которым и стала его сестра.

Фрэнк хмыкнул, а затем удовлетворенно сказал:

– Я примерно так и думал. Интересно, а как он смог ее разыскать?

– Ну об этом как раз и несложно догадаться. Возможно, она его нашла. Я помню разговоры о том, что брат с сестрой были очень близки. Кстати, и мой отец говорил мне о переживаниях Генри, когда Элис сбежала с музыкантом. Но все-таки не надо забывать, что это версия – только наше смелое предположение, ничем, к сожалению, пока не подтвержденное, однако весьма любопытное и многое объясняющее.

Тодескини неожиданно встрепенулся, я даже подумал, что возникли какие-то проблемы на дороге, но он возбужденно сказал:

– А надо поработать в этом аспекте.

– Что ты имеешь в виду?

Тодескини некоторое время сосредоточенно молчал, а затем пояснил:

– Мне надо кое-что уточнить. Возвратимся в отель, и я займусь этим.

– Объясни хотя бы в двух словах, может, мне тоже что-нибудь придет в голову.

Он пожал плечами и неуверенно пояснил:

– У меня возникла какая-то ассоциация, касающаяся музыки… Хотя я совсем не уверен в ее важности.

– Я не ослышался? В музыке? – изумился я.

– Да, представь себе.

– В этом плане, пожалуй, я вряд ли смогу оказать тебе помощь, – покачал я головой.

– Поэтому я и не спешил об этом говорить.

– Ладно, оставим эту тему. – Я допил воду и предложил: – Давай подумаем, какие мы можем найти факты, подтверждающую нашу версию о связи молодого Старлингтона и мадемуазель Байю, или наоборот, ее опровергающие. Чтоб бы уже не зацикливаться на этой теории. Итак, во-первых, активное участие мадам Виар в судьбе Николь Сорель и ее дочери Полин.

– Второе, – перебил меня Фрэнк, – забота о Кристель Ферра, являющейся, уверен, дочерью Мишель и Генри. Подумай, стала бы женщина так опекать чужого человека?

– Неверно мыслишь. Об этом нам ничего неизвестно. Опирайся только на факты, а не на свои домыслы.

Тодескини нахмурился, но вскоре лицо его просветлело.

– Марк, а давай мы напишем нашему подсказчику письмо, в котором изложим наши предположения.

Я изумленно посмотрел на приятеля, мысленно возмутившись, – почему такая простая мысль не пришла в мою голову?

– А если мы узнаем еще какие-нибудь подробности у Николь Сорель?… – Он покосился на меня, чтобы, по-видимому, оценить мою реакцию.

– Такой вариант вполне возможен, – я снял свои очки от солнца и вытер носовым платком влажный лоб. – Даже психически больные люди могут рассказать что-нибудь важное.

– А все-таки… Могла ли Мишель шантажировать отца своего ребенка? – спросил мой приятель.

– Видимо, да.

– И Генри нанял киллера, – уверенно заключил Тодескини.

– Девушку-студентку, которая поселилась этажом выше?

– Как вариант, почему бы и нет?

– Странная убийца, – скептически заметил я.

– Почему странная? Убила так, что убийство легко сошло за несчастный случай.

Фрэнк притормозил у обочины, видимо, чтобы размяться. Мы вышли из машины и спустились по тропинке к небольшому ручью.

Остановившись, чтобы полюбоваться окружающей картиной, Тодескини продолжил свою мысль:

– И впоследствии мадам Оливию, подозревавшую своего брата в причастности к убийству, вдруг замучили угрызения совести, – сделал вывод хакер, закинув руки за голову и подставив лицо солнцу.

Пока одна часть тела Фрэнка принимала солнечные ванны, можно было продолжить его умозаключения.

– И внезапно опомнившаяся женщина, замученная собственной совестью, жаждет с нашей помощью восстановить справедливость, – съязвил я.

– А что? Разве такой вывод так уж невозможен?

– Я этого не говорил. Но у меня тоже появилась одна мысль… – Я подошел поближе к участку, где ручей расширялся и спадал вниз широкой и, похоже, глубокой лентой. Присев на корточки и зачерпнув прохладной воды, я плеснул ее себе на лицо.