Как пальцы в воде. Часть 2 - Виолетта Горлова

Частный пансионат-клиника, где проживала Николь Сорель, располагался недалеко от Каланш, удивительного каменного леса, в районе Порто и Джиролата. Из Аяччо в направлении Корте мы выехали на арендованном «рено логан» и, проехав чуть больше мили по 193 шоссе, свернули на D81 в северном направлении, к перевалу Листинконе. Дорога вела вниз в Чинарку – долину реки Лиша. За рулем был Фрэнк, которому срочно требовалась порция адреналина. Перед поездкой на Корсику мы почерпнули кое-какую информацию об этом острове, поэтому знали, что дороги здесь хорошие, но достаточно крутые, к тому же – немало серпантинов, безусловно, доставляющих удовольствие водителям-экстремалам; и, конечно же, Тодескини не устоял перед таким искушением. Эту малость я ему уступил с большой радостью, решив, что еще успею испытать судьбу, тем более что открывающиеся моему взору картины восхищали своей удивительной красотой. Долина, защищенная от ветра горными грядами, была похожа на раскинувшийся на холмах огромный сад с фруктовыми деревьями и виноградниками. Но дорога через каньон была узкой и извилистой, и я, честно говоря, не так уж был уверен в водительских способностях Тодескини. Впрочем, вопреки моим опасениям, он справился с управлением автомобиля, как пилот «Формулы-1». Мне даже пришлось попросить его ехать чуть помедленнее, потому что пейзажи, окружавшие нас, были на редкость живописны.

Недалеко от деревни Тьючча мы остановились, чтобы немного размяться. (Я вспомнил, что в этом месте, на скале, находятся руины крепости Капрая, которая когда-то принадлежала графам Чинарка. Они же владели и всеми окрестностями. Покуда Генуя и Пиза боролись за власть над Корсикой, графу удалось подчинить себе весь остров, за исключением Бонифачо. Но затем граф решил затеять политическую игру, и его изгнали с Корсики, отправив в ссылку.)

Объехав мыс Капильоло, мы полюбовались побережьем и вскоре оказались в Сагоне, старейшем поселении острова, расположенном на берегу залива. В этот залив впадают реки, бегущие с гор, и их дельты образуют множество маленьких бухточек. Когда-то это местечко являлось важным портом и епископской резиденцией. Но теперь о том замечательном времени, закончившемся из-за нападения сарацинов и заболачивания местности, напоминали только руины собора и генуэзская башня на дороге, ведущей в деревню Карджезе. Болота давно осушили, а Сагоне стал обычным поселком, где основные достопримечательности – отели и песчаный пляж. Правда, Карджезе, раскинувшаяся на северном конце залива, процветает благодаря туризму.

Далее наша дорога следовала по шоссе D 81, а затем – через мост Чьюни и Бокка-ди-Лава. И здесь нашему взгляду открылась деревня Пьяна, расположенная на высоте более тысячи четыреста футов (434 м) над заливом Порто.

Вскоре мы подъехали к сказочному каменному лесу Каланш, о котором я читал совсем недавно. Этот удивительный лес представлял собой причудливые скальные формации, странные порфировые образования посреди мирного ландшафта, прорезанного речушками и зелеными пастбищами. Ветер, солнце и дождь вырезали в каменной породе расселины, трещины и ямы, сформировали причудливые картины. У каждой из скал – свое название, к примеру: «Сердца влюбленных», «Собачья голова». Иногда у этих произведений природы можно различить лица, фигуры людей и животных. Таким образом объясняются названия «Епископ», «Черепаха», «Орел». Даже существует легенда о том, что скалы Каланш – творение рук самого дьявола.

По всем окрестностям были проложены туристские тропы, откуда открывались изумительные виды на Каланш. Несмотря на предстоящие дела, мы решили прогуляться. Как сказал Фрэнк, работа будет всегда, стоит ли в таком случае пренебрегать обычными радостями жизни?

Мы выбрали тропу, ведущую, судя по внешнему виду, от «Собачьей головы» до «Крепости». Ароматный воздух, наполненный, удивительными и незнакомыми флюидами, пьянил и будоражил. Наш променад занял не более получаса, но энергетическую подпитку мы получили, похоже, на весь день. И самое важное и интересное состояло в том, что я вновь убедился в одной из особенностей своих мыслительных процессов: различные ароматы окружающей атмосферы стимулировали определенную зону в моем мозге, индуцирующую в нем весьма неожиданные мысли и идеи, сродни наитию. Когда мы наслаждались сказочными видами, созданными природой, у меня появились неясные ощущения, которые постепенно оформились в некую версию. Я не знаю, откуда пришло это озарение. Не думаю, что оно передалось из ноосферы по какому-то информационному каналу, и не потому, что не допускаю такую возможность для себя, но по своим ощущениям я все же склоняюсь к мысли, что это мое подсознание решило внести свою лепту в наше общее дело. Вообще-то, мне представляется работа «визави» нашего сознания примерно по следующей схеме: вся информация – визуальная, аудиальная, тактильная, обонятельная, вкусовая – «записывается» в нашем мозге «симпатическими чернилами», и иногда, под действием каких-либо факторов, она становится «читаемой» для сознания. То, что я мысленно обсуждал ad infinitum (до бесконечности) в конечном итоги дало некий результат. А вот насколько он будет плодотворным-покажет будущее.

Возвратившись к машине и дождавшись, когда Фрэнк вырулил на шоссе – так сказать, для подстраховки, дабы его не испугать, – я высказал ему свою идею:

– Ты знаешь, я думаю, вернее, даже уверен в том, что мадам Оливия-родная сестра Генри Старлингтона.

– То есть она находится среди живущих в этом мире?

– Да.

Фрэнк ненадолго задумался, но при этом, к счастью, не забыл о дороге, удачно вписавшись в поворот.

– Марк, я все время помнил об этой твоем задании, однако пока ничем не мог тебя порадовать. Я не смог найти ни одного снимка пропавшей Элис, сестры мистера Старлингтона. Не забывай, она родилась в 1957 году, а знаменитостью эта девушка тоже не была… С чего бы ей быть в мировой сети? Но, к моему удивлению, я не смог найти и какие-нибудь фотографии Мадам. Насколько я могу предположить, она отнюдь не публичный человек, да и к какой-то гламурной элите тоже не относится. – Он виновато нахмурился.

– А почему ты мне об этом сказал так поздно?

– Я хотел еще попробовать кое-что сегодня вечером, а потом уже рассказать тебе. – Если твоя версия верна – получается вполне интересная, довольно-таки, логичная картинка, – улыбнувшись, он покосился на меня. – Сразу объясняются некоторые факты. Да, скорее всего, ты прав, мой друг, Шерлок!

– Нам давно это можно было проверить, но по-другому, – огорченно, злясь на себя, заметил я.

– Как?

– Ну… должна, к примеру, Мадам водить машину или?… не знаю…

– Марк, но у нас и так было немало работы… – чуть досадуя, сказал Тодескини. – Мы же не сидели сложа руки. В конце концов мы сможем это сделать… чуть позже. Тем более, уверен, еще ничего не потеряно. Дай мне подумать немного, Марк.

– Может, мне сесть за руль?

– Не волнуйся, я, безусловно, не Цезарь, но кое-какую работу могу сочетать, не понижая ее качества. Мне понадобится всего пару минут тишины, – хитро взглянув на меня, он продолжил: – Мне уже стало казаться, что нам не хватает какого-то толчка.

– Да и я размышлял о том, что мы смотрим на это странное дело под одним углом зрения, поэтому и продвигаемся вперед со скоростью перебравшего виски одноногого слепого.

– Да, пожалуй, – неуверенно согласился Фрэнк, направляя машину на дорогу, сжатую отвесными скалами Каланш. Прошло несколько минут, и Тодескини сказал:

– Опишу тебе картину прошлого, как я ее увидел, вернее, что смог узнать, хотя пока особо ничего не искал в таком ключе. Так что это в большей степени мои домыслы. Судя по всему, Генри Старлингтон был заядлым холостяком, и, несмотря на свои таланты ученого, этот джентльмен не был «сухарем «и женский пол любил. Его сестра Элис, тоже весьма способная девушка, влюбившись в какого-то малоизвестного рокера, сбегает с ним во Францию. Сэр Уильям вычеркивает свою дочь из своей жизни и наследства. Но он стар и болен, и, конечно же, хочет, чтобы единственный сын женился. Самую лучшую кандидатуру для такой благородной цели сэр Уильям видит в лице молодой амбициозной и весьма способной мисс Доэрти, несмотря на то что девушка не принадлежит к аристократическому сословию. Но пришли другие времена: конец двадцатого века, и можно наплевать на вековые предрассудки. Если уж королевские семьи допускают мезальянс… – хохотнул Тодескини, – то что говорить о других. Очевидно, старик считал, что мисс Доэрти, став членом их семьи, будет способствовать максимальному расцвету его компании. – Фрэнк замолчал, сосредоточившись на сложном участке серпантина. – И он не ошибся.

– Ты прав, но это ни для кого не являлось секретом. Только причем здесь Элис-Оливия?

– Сейчас попытаюсь изложить свои домыслы. Судя по всему, Генри Старлингтона вполне устроил такой вариант, тем более что он, похоже, был осторожный в своих любовных интрижках.