Камень. Книга 9 - Станислав Николаевич Минин

пожал плечами. — Зачем устраивать обсуждение дуэли, вмешивать в наши местечковые разборки старших родичей, наплевательски относиться к гостеприимству уважаемых хозяек, — поклон в сторону сестер Гримальди, — обижаться потом друг на друга долгие годы, если можно было прямо в момент… нанесения оскорбления элементарно все решить, как и подобает настоящим мужчинам, путем прямой критики организма недоброжелателя? Лично я привык свои проблемы решать сам, поэтому всегда так и делаю, а с последствиями и родичами разбираюсь потом. — И указал себе за спину: — Молодые люди подтвердят, что именно так все у меня и происходит.

Видимо, молодые люди подтвердили, потому что младший из Гогенцоллернов, Фриц, язвительно спросил:

— Алекс, а как же твой официальный вызов Савойскому?

— Ну, королю морду бить на каком-нибудь приеме совсем уж некрасиво, — ухмыльнулся я и заметил, как общая напряженность начала спадать — появились улыбки, позы стали не такими напряженными, да и общий эмоциональный фон посветлел. — Кроме того, Филипп мне не друг, как вы все, да и старость надо уважать.

Умберто расслаблено выпрямился:

— Алексей, как я понял, у тебя есть конкретный выход из сложившейся ситуации, который устроит абсолютно всех, не приведет к привлечению родичей и росту напряженности между нашими родами?

Соображает хитрый макаронник! И спихивает ответственность на меня.

— Вилли, Фриц, — я смотрел на немцев, — вы готовы меня выслушать?

— Готовы, — кивнули они, заметно расслабившись.

Один только Нарышкин продолжал смотреть на меня недоверчиво, но это мы как-нибудь переживем…

— Предложение будет такое. Сейчас мы берем у моей охраны браслеты, вы их надеваете и прямо вон там, — я указал на берег, — устраиваете… дружеский поединок, выясняя отношения обозначенным мною ранее способом по системе «все против всех». Заканчиваете, когда на ногах останется только один из вас. Как предложение?

Немцы и итальянцы переглянулись и дружно кивнули.

— Но будет ряд условий, молодые люди: во-первых, никаких увечий, все в рамках приличий; во-вторых, после выяснения отношений все дружно идете в бар и пьете, как выражаются в России, мировую, а потом не имеете друг к другу никаких претензий; в-третьих, Виктор Нарышкин принимает в обязательном порядке участие в этом дружеском поединке…

— Опасно, Алекс, — прервал меня Вилли. — А если с Виктором что-то случится?

Медичи тоже смотрели на меня с сомнением, значит, пришла пора окончательно отвлечь внимание «дуэлянтов» от их собственных, вне всякого сомнения, важных персон:

— А раньше вы о чем думали? — И совсем чуть-чуть гнева. — Что Нарышкин вам не ровня? А вы знаете историю рода Нарышкиных? Что они в свое время отказались от титула русских принцев, посчитав его для себя унизительным? Что к Нарышкиным, не имеющим официальных титулов, все в России за их былые и текущие заслуги уважительно обращаются не иначе как «ваши светлости», хотя правильно обращаться «ваше высочество»! — я выдохнул, наблюдая, как Виктор еще сильнее сжал кулаки и нахмурился. — Так достоин Нарышкин сатисфакции?

— Безусловно! — это были итальянцы. — В рамках дружеского поединка, конечно же…

— Вне всяких сомнений! — вторили им немцы.

И вот мы уже наблюдаем «умилительную» картину извинений и тех, и других перед смущающимся Виктором.

— Красиво развел очередных… хулиганов, — услышал я сзади голос школьного друга, — как в родном лицее… Не теряешь навыков, Лешка, но главную проблему ты так пока и не решил.

— Займусь чуть позже, Шурка, — хмыкнул я. — Вот страсти поулягутся и… Коля, Саша, если вам не трудно, возьмите у дворцовых пять комплектов браслетов.

— Уже несем. И с тебя рассказ, как ты в лицее хулиганов разводил.

— Это к Шурке, пусть он вам рассказывает…

Наши дуэлянты в это время закончили с принесением и принятием извинений и выжидающе поглядывали в мою сторону. Что ж, добавим красок:

— Господа, мы с вами совсем забыли о судьях! Предлагаю на должность главного рефери назначить всеми уважаемого Георга, а судьями… на линиях не менее уважаемых Диаба и Заида.

Кандидатуры судей ни у кого не встретили сопротивления, а сами рефери демонстрировали полное довольство оказанным доверием. Ну и последний штрих:

— Господа, точно «реанимацию» не будем вызывать? И если будем, то пять машин заказывать или парочкой обойдемся?

Через несколько секунд гробового молчания ответить решил Умберто:

— Не стоит никого вызывать… Мы будем… аккуратны.

— Отлично! — заулыбался я. — А вот и браслеты несут…

«Несуны браслетов» явились в сопровождении Прохора, Вани и Валеры, заместителя Владимира Ивановича. Последний, демонстрируя озабоченность, решил поинтересоваться:

— Алексей Александрович, а что, собственно, происходит? А то ваши братья отказываются комментировать ситуацию.

— Молодежь развлекается, — пожал я плечами. — Не переживайте, все под контролем.

Дворцовый перевел взгляд на Прохора, который буркнул:

— У тебя точно все под контролем, Лешка?

— В большей степени да. — И обратился к Кузьмину: — Ваня, держись рядом со мной. Если принцы войдут в раж, подстрахуй меня.

— Ничего не понял, Ляксандрыч, но сделаю, — кивнул тот, поправил кепку и пихнул Прохора локтем в бок: — Не кисни, Петрович, похоже, светская молодежь изволит развлекаться банальным мордобоем. А что? Тоже дело! Имеют полное право. В конце-то концов, кто мы с тобой такие, Петрович, чтобы их осуждать?..

Под непрекращающийся бубнеж Кузьмина, что он, мол, по принцам и принцессам еще ни разу в жизни не работал, а только проводил с особами королевской крови реанимационные мероприятия, мы наблюдали, как вся пятерка наших «дуэлянтов» без всякого энтузиазма шагала на берег.

— Что-то настроение у принцев не очень, мордобой обещает быть вялым… — со знанием дела сообщил мне Валера и указал с улыбкой на двигавшихся впереди нас девушек, вернее, на их великолепный «вид сзади». — Алексей, когда нам уже валькирий на пляж вернут?

— Когда государыня соизволит Монако посетить, — я полностью разделял чувства штаб-ротмистра.

— Беда… — протянул он. — При государыне не до валькирий будет…

— Это точно.

А «дуэлянты», надевшие браслеты, уже занимали свои «позиции» на песке, причем и оба брата Гогенцоллерны, и Медичи встали друг напротив друга, один Нарышкин расположился в стороне между ними.

— Ума, Джузи, Виктор, — опустил руки Вилли, — может, договоримся, что по лицу не бьем? А то как мы на эти приемы во дворец наших уважаемых хозяек ходить будем?

Поклон обоих Гогенцоллернов был встречен сестрами положительно — девушки заулыбались и важно кивнули.

— Принимается, — переглянулись Медичи, а Нарышкин просто махнул рукой. — И… Вилли, Фриц, тут такое дело, Виктор у нас один, а мы с вами по-родственному друг друга в любом случае прикрывать будем. Такое расположение против правил чести… Как поступим?

— Надо перемешаться, — «нашел выход» Фриц. — Тем самым мы уравняем шансы. — И первым шагнул в сторону от брата.

Через минуту Гогенцоллерны и Медичи были по кругу через одного, а чуть в стороне наличествовал