Камень. Книга 9 - Станислав Николаевич Минин

не в какой-нибудь марине?

— Так на «Звезде» в море пойдут, — пожал плечами отец. — Сам только сегодня утром от дядьки Вовы узнал: старшее поколение поздно ночью сговорились, — он усмехнулся. — Обратил внимание, что все с бокалами сидят, и совсем не шампанского? Большинство после приема продолжили… общение, это мы с вами рано ушли.

— Понятно, — кивнул я и повернулся к Шереметьевой. — Анечка, а ты чего с утра пораньше вскочила?

— А я тоже на рыбалку еду, — гордо выпрямилась девушка. — Дядька Саша меня попросил, — она показала глазами на моего родителя.

— Александр Николаевич, извольте объясниться, — ехидно протянул я.

— Все просто, Алексей Александрович, — улыбался он. — Личная просьба короля Франции и… большинства остальных царственных особ, которым очень понравилось, как всю вашу эпопею освещала в СМИ пресс-секретарь вашей делегации княжна Анна Шереметьева. Говорят, несомненный талант! И даже готовы платить очень приличные деньги за репортажи из-под ее пера!

— Анечка, — искренне обрадовался я, — вот ты и становишься модным журналистом-международником! Поздравляю!

— Растешь, Анюта! — заявил довольный Коля, а Саша добавил: — Требуй со своих отца и деда отдельное, личное СМИ, где ты будешь полновластным главным редактором!

Девушка смущенно отмахнулась:

— Мальчики, не говорите глупостей! Все репортажи уже написаны и будут написаны пресс-службами царственных особ, мне останется только их отредактировать под свой стиль и напечатать под своим именем, чтобы выглядело как объективный взгляд со стороны. Ну, еще фотографии сделать, но этим будут заниматься профессиональные фотографы Гримальди.

Влез родитель:

— Алексей, наша восходящая звезда журналистики скромничает! Конкретно сегодняшнее мероприятие, и не только сегодняшнее, она будет освещать лично.

Поболтав еще какое-время на эту тему, мы дождались, когда в лобби спустятся «главные рыбаки», пожелали всем «Ни хвоста, ни чешуи», а Анне удачи, и уже направились на пляж, как меня остановил отец и отвел в сторону:

— Лешка, мы тут с остальными наследниками тоже решили собраться, но во дворце Гримальди, а у вас, как я понял, сегодня пляжный отдых?

— Да.

— Ты там этой норвежке все же внимания побольше удели и за остальной молодежью присмотри.

— Договорились.

Родитель, оглядевшись, неожиданно хмыкнул:

— Смотри, Лешка, вот откажешься жениться на Шереметьевой, мы ее на почве международной журналистской деятельности мигом в стройные ряды защитников родины поставим! Какое идеальное прикрытие при таких-то тяжеловесных знакомствах! — он закатил глаза. — Да Аня по всему миру ездить сможет, и везде ее с удовольствием примут!

— Ага, и даже никто не догадается, что она имеет отношение к нашим спецслужбам, — поморщился я. — Отец, что за ерунда?

— Лешка, — родитель хлопнул меня по плечу, — ты слишком хорошо думаешь о людях, об их интеллектуальных способностях и отсутствии низменных страстишек. Поверь, иногда хвастливая фраза, брошенная в определенном контексте высокопоставленным чиновником во время беседы с красивой, юной девушкой знатного происхождения, гораздо важнее и информативнее, чем портфель с секретными документами. Главное — иметь доступ к этим чиновникам. У твоей же Анечки такой доступ точно будет.

— Уговорил, — вздохнул я, — ставьте на здоровье Аню в… стройные ряды. Только я буду настаивать, чтобы Шереметьевой паспорт дипломатический выдали во избежание разных там неожиданностей… — И решил «отомстить» за начинавшие дико бесить разговоры о свадебке: — Кстати, отец, а ты предупредил наших царственных рыбаков, что на «Звезде» появились привидения? — и, удовлетворенно наблюдая за изменившимся выражением на лице родителя, решил удалиться: — Хорошего дня, папа!

Беседа с отцом, впрочем, сильно настроение не подпортила, а ласковое солнышко и шум прибоя на пляже при отеле очень быстро настроили на позитивный лад. Раздражало только одно — если раньше берег был полностью в нашем распоряжении, то сейчас на нем присутствовало достаточное количество членов делегаций иных правящих родов, не имеющих личных апартаментов в Монако и, соответственно, остановившихся в нашем отеле. Улыбаясь и кивая, прошагал мимо кланяющихся «сопровождающих» к бару, где на привычных местах уже сидели мои братья и Сашка Петров. Обменявшись приветствиями со школьным другом, решил поинтересоваться у всех троих:

— И чем у вас вчера вечер закончился?

— Это с того момента, когда тебя дядька Саша с собой увел? — Николай отпил из бокала свежевыжатый апельсиновый сок.

— Ага.

— Да так, ничего интересного… Долго прощались, потом разошлись. Фриц пошел провожать Елену Панцулаю, Шурка вообще с Кристиной во дворце Гримальди задержался, — Николай покосился в сторону художника, — ну а Вилли, Умберто и Виктор вызвались проводить до родичей Соню.

— Эксцессов не случилось? — решил уточнить я.

— Ты имеешь в виду последнюю троицу?

— Да.

— Некоторая напряженность в воздухе витала, — хмыкнул Николай, а Александр кивнул. — Ну, еще наши красавицы, когда Соня ушла, высказали все, что думают по ее поводу.

— Кто бы сомневался, — вздохнул я. — Что-то еще было?

— Да, пока не забыл, Ева вспомнила про японские моты, которые можно будет посмотреть уже сегодня, и попросила заняться этим Сандро Багратиона.

— То есть его сегодня на пляже не ждать?

— Леха, — влез улыбающийся Александр, — ты плохого мнения о курсантах нашего училища, которые прекрасно понимают, что такое субординация — Сандро на просьбу Евы тут же заявил, что этот вопрос ему надо согласовать с тобой.

— Приятно слышать, — хмыкнул я. — А Демидова почему тогда постоянно по делу и без дела выступает, или девочек у вас субординации не учат?

— Леха, — оба брата выставили руки в защитном жесте, — вот в это нас не вмешивай! Это не субординация, а ваши личные дела! А так у Женьки с субординацией в училище все в порядке.

— Понятно, сам виноват, — вздохнул я. — И Мария с Варварой тому самое яркое подтверждение. Во сколько молодежь на пляж собирается? Как вчера и договаривались, после одиннадцати?

— Да…

Взяв себе томатного сока, пошагал к Прохору и Ване, принимавшим солнечные ванны в той части пляжа, которую давно облюбовали для себя семьи Петровых, Михеевых и свободные от дежурства дворцовые. Обменявшись приветствиями, искупался в море и, вернувшись, развалился на соседнем с воспитателем шезлонге. Долго побалдеть, однако, мне не дал Кузьмин:

— Царевич, судя по вчерашнему представлению, ты вернулся в форму… Может, посмотришь меня? Ну… мое состояние после правила?

— Еще вчера посмотрел, — ответил я, не отрывая глаз. — Основные энергетические связи уже налажены, доспех усиливается, но процесс еще не закончен. Как сам себя чувствуешь?

— Сильнее, если говорить грубо, а так… разбираться надо… И, сам понимаешь, не здесь, а то… Вот я и хотел у тебя поинтересоваться, когда мы круг с батюшками тренировать будем?

— Проблема… — вздохнул я. — Не дай бог в Монако напортачить, мировая война на ровном месте начнется.

— Вот я и подумал, царевич, — в голосе колдуна послышались заговорщицкие нотки, — надо бы нам твою виллу в Ницце навестить, а