Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг. - Олег Романько

По мнению Зиферса, на практике это должно было привести к созданию крымско-татарских пехотных батальонов, которые можно было бы использовать за пределами Крыма, например, при наступлении на Кавказ. Образцом же для организации этих частей должны были послужить так называемые Восточные легионы, которые немецкое командование начало создавать в Польше из представителей тюркских и кавказских народов зимой 1941 года. Но ни Генштаб сухопутных войск, ни его прямые начальники из 11-й армии никак не прореагировали на это предложение зондерфюрера. Оккупационному аппарату в Крыму были нужны прежде всего части по поддержанию общественного порядка, а не легион для войны на Кавказе. Более того, создание такого соединения привело бы к ненужной политической активности крымско-татарских коллаборационистов.

Следующая попытка имела место в марте 1943 года на одном из заседаний Генштаба сухопутных войск. На этот раз вопрос о создании Крымско-татарского легиона и использовании его пехотных батальонов вне Крыма поднял генерал-инспектор восточных войск X. Гельмих. Однако командование группы армий «А», в чью тыловую зону входил Крым, высказалось категорически против этого мнения. В конце концов этот отказ был мотивирован тем, что «Крымско-татарский легион не нужен, так как его использование не компенсирует затрат на его формирование».

Более того, командование группы армий «А» посоветовало Генштабу сухопутных войск безотлагательно переводить всех крымских татар, служивших в качестве «хиви» в немецких частях на других участках Восточного фронта, обратно в Крым, чтобы в дальнейшем использовать их только здесь. Командующему же войсками вермахта в Крыму было рекомендовано продолжить призыв крымско-татарских добровольцев. На этот раз их следовало набрать 1100–1200 человек, чтобы сформировать: еще 1 батальон «Schuma», 2–3 строительных батальона, 2–3 хозяйственные роты для немецких хозяйственных батальонов и 2 железнодорожно-строительные роты. При этом 500 человек из этого количества добровольцев планировалось передать в качестве «хиви» для немецкой береговой артиллерии. Нужно сказать, что план этот был выполнен только на половину: были сформированы только вспомогательные армейские части.[208]

В целом в этот период были созданы или продолжали функционировать следующие категории крымско-татарских добровольческих формирований (усредненные данные на весну — осень 1943 года — пик их численности):

• вспомогательная полиция индивидуальной службы — от 5 до 7 тыс. человек (следует сказать, что не все они были татарами, последних же было около 4 тыс.);

• батальоны «Schuma» — около 3 тыс. человек (по данным украинских историков Олега Бажана и Ивана Дерейко, в этих частях служили не только крымские татары: так, в декабре 1942 года в состав 154-го батальона было передано около 350 украинских военнопленных);

• роты «организованной» самообороны — около 2 тыс. человек;

• «добровольные помощники» в частях вермахта на территории Крыма — от 800 до 900 человек;

• кроме того, значительное количество (5–6 тыс.) крымско-татарских добровольцев было выведено из Крыма вместе с частями 11 — й немецкой армии (сентябрь 1942 года). Вместе с ними они попали на северный участок Восточного фронта. И именно их возвращением в Крым было озабочено командование группы армий «А» (март 1943 года).[209]

Всего, таким образом, от 15 до 16 тыс. крымских татар было охвачено немецким оккупационным аппаратом и проходило службу в частях полиции и вермахта с июля 1942 по май 1944 года.

Третий период был наиболее бурным в истории крымско-татарских добровольческих формирований. Начавшись с момента полного контроля немцев над полуостровом, он прошел под знаком коренного перелома в Великой Отечественной войне и закончился освобождением Крыма. Каковы его основные особенности? Во-первых, инициатива в формировании крымско-татарских частей окончательно перешла от армии к полиции. Именно ее органами были созданы наиболее организованные, хорошо укомплектованные и вооруженные более или менее современным оружием батальоны вспомогательной полиции. Во-вторых, несмотря на полную реорганизацию «местных полицейских сил» под эгидой полиции порядка, начальник полиции безопасности и СД также сохранил своих крымско-татарских добровольцев — это те 14 рот «организованной» самообороны, которые были созданы зимой — весной 1942 года. В-третьих, середина этого периода была отмечена пиком доверия немцев к крымским татарам. Однако ближе к концу 1943 года оно начинает в силу разных причин ослабевать (поскольку это большой отдельный вопрос, мы поговорим о нем в специальном разделе, здесь же только констатируем факт). В-четвертых, это был одновременно и пик активности крымско-татарских коллаборационистов. О его политической стороне мы достаточно сказали выше. Свое же военное выражение он получил в докладе Зиферса: как мы убедились, лидеры Симферопольского комитета ни много ни мало претендовали на освободительную миссию среди тюркского населения СССР.

Такой в целом была организационная сторона истории крымско-татарских добровольческих формирований в период их пребывания на Крымском полуострове. Рассмотрим теперь процесс их подготовки.

* * *

На организацию каждого из видов крымско-татарских добровольческих формирований уходило от недели (в случае с «неорганизованной» самообороной) до месяца (батальоны «вспомогательной полиции порядка»), после чего начиналась подготовка их личного состава. Согласно планам немецкого командования и полицейского руководства, она должна была состоять из боевой, тактическо-полевой, стрелковой, физической, строевой и морально-политической подготовки.

Обычно процесс подготовки занимал несколько месяцев, но иногда она продолжалась и в процессе боевого применения. Так, части «неорганизованной» самообороны и «вспомогательная полиция порядка» индивидуальной службы проходили ее в минимальный срок, так как использовать их было необходимо почти сразу же после организации. Личный состав рот самообороны готовился от одного до трех месяцев. Больше всех — до девяти месяцев — учились бойцы батальонов «Schuma»: поскольку эти батальоны были в принципе переходной формой между самообороной и боевыми частями, то и готовить их было необходимо с большей тщательностью. Что касается подготовки «добровольных помощников» в частях 11-й армии, то она ничем не отличалась от стандартной подготовки соответствующего немецкого персонала.

В целом представление о системе подготовки крымско-татарских добровольческих формирований и тех проблемах, с которыми сталкивались при этом немцы, дает уже упоминавшийся отчет зондерфюрера Зиферса. Поскольку отчет писался в феврале — марте 1942 года, то речь в нем идет о ротах «организованной» самообороны (первые из них, таким образом, учились уже целый месяц) и «хиви» в частях 11-й армии. Однако, на наш взгляд, такая же картина сохранилась и в дальнейшем: и в оставшиеся месяцы 1942, и в 1943 году немцы продолжали иметь дело с одним и тем же человеческим материалом.

Обычно процесс подготовки открывала ее боевая разновидность. Так, по словам Зиферса, «боевое обучение воспринимается большей частью татар с интересом, однако физически они не достаточно подготовлены для этого. Тем не менее мастерство их растет и может быть улучшено».

Несколько больше опасений вызывала стрелковая подготовка добровольцев. Об их возможностях Зиферс писал следующим образом: «Результаты по огневой подготовке, однако, не совсем удовлетворительны. Тем не менее результаты существенно улучшились после регулярных упражнений в прицельной стрельбе. Поэтому упражняться в ней следует как можно чаще».

Однако наибольшее количество нареканий вызывала физическая подготовка новобранцев, которая была «не всегда на высоте». Зиферс считал, что для улучшения ее показателей «необходимы дополнительная практика и тренировки». Причины же столь плохих результатов он усматривал в «недостаточной популяризации спорта среди татар, так как они просто не проявляли интереса к обычным спортивным играм».

Одну из главных проблем в процессе обучения крымско-татарских добровольцев Зиферс видел в языковом барьере между немецкими офицерами-инструкторами и личным составом рот самообороны. Но и здесь он делал оптимистичный вывод, что эта проблема также скоро решится. «Многие татары, — писал он, — быстро выучили язык команд и показывают по всем дисциплинам хорошие успехи». Кроме того, в процессе обучения немецкая лексика становилась более понятной. На месте же была решена и проблема переводчиков: «Из числа татар были отобраны те, кто уже освоил немецкие команды, и они охотно помогают».