Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг. - Олег Романько

Не произошло серьезных изменений и в системе вооружения местной полиции. Как и прежде, основным оружием всех полицейских индивидуальной службы оставалась советская винтовка системы Мосина. Так, согласно отчету командующего войсками вермахта в Крыму в группу армий «А», на 6 ноября 1942 года таких винтовок в распоряжении этой ветви «Schuma» во всех районах полуострова имелось всего 2195 единиц. Подразделения же городской полиции Симферополя находились в более привилегированном положении и в смысле обмундирования, и в смысле вооружения.[205]

После полиции индивидуальной службы была создана еще одна из ветвей «вспомогательной полиции порядка» — так называемые батальоны «Schuma». По замыслам немецкого полицейского руководства, они должны были представлять собой территориальные охранные части, подобные ротам самообороны, но более крупные, мобильные, лучше вооруженные и с более широким оперативным районом. В немецкой системе правопорядка их аналогом являлись так называемые военизированные полицейские полки и батальоны, которые в больших количествах действовали на оккупированных советских территориях.

В июле 1942 года командующий войсками вермахта в Крыму объявил набор крымских татар в батальоны «Schuma». Как и в случае с татарскими ротами самообороны, он проводился среди местного гражданского населения и в лагерях военнопленных. Еще некоторое количество добровольцев передало командование 11 — й армии — в основном из числа своих «хиви». В целом численное выражение вербовки выглядело следующим образом:

• добровольцы из числа «хиви» 11 — й армии — 2184 человека;

• добровольцы, переданные администрацией лагеря военнопленных в Симферополе, — 300 человек;

• добровольцы, переданные администрацией лагеря военнопленных в Джанкое, — 64 человека;

• добровольцы, завербованные среди гражданского населения, — 821 человек.

В октябре 1942 года весь этот контингент был распределен по вновь сформированным 8 крымско-татарским батальонам «Schuma», которые для подготовки были расквартированы в следующих населенных пунктах и имели следующую численность личного состава:

Батальон «Schuma» Место первоначальной дислокации и подготовки Численность личного состава 147-й охранный батальон Симферополь 539 человек 148-й фронтовой батальон Карасубазар 553 человека 149-й фронтовой батальон Бахчисарай 315 человек 150-й запасной батальон Ялта 402 человека 151-й фронтовой батальон Алушта 258 человек 152-й фронтовой батальон Джанкой 320 человек 153-й фронтовой батальон Феодосия 303 человека 154-й запасной батальон Симферополь 679 человек

Всего, таким образом, численность личного состава батальонов «Schuma» составляла в этот период 3369 человек.

Тем не менее это был не конец немецкой кампании по созданию полицейских батальонов. Набор добровольцев в них продолжался и в октябре 1942 года, в результате чего в ноябре было создано еще два таких батальона — 155-й и 156-й. Однако уже в январе 1943 года эти батальоны были расформированы, а их личный состав влился в вышеуказанные подразделения. В связи с тем, что ни один из двух новых батальонов не прошел полного курса своей подготовки, немцы так и не определились с их функциональной принадлежностью. Поэтому были ли они охранными, фронтовыми или запасными, неизвестно.[206]

Изучая историю крымско-татарских батальонов «вспомогательной полиции порядка», нельзя не сделать еще одно пояснение, касающееся номенклатуры этих частей. Дело в том, что такая большая нумерация не должна удивлять. Она была сквозная и шла с севера на юг: из рейхскомиссариата «Остланд» в рейхскомиссариат «Украина». Крымско-татарские батальоны считались формально «украинскими», и поэтому их нумерация зависела от формирования остальных подобных частей в этом рейхскомиссариате.

По штатному расписанию каждый батальон должен был состоять из штаба и четырех рот (по 124 человека в каждой), а каждая рота — из одного пулеметного и трех пехотных взводов. Иногда в состав батальона входили также технические и специальные подразделения. А в 147-м охранном батальоне даже имелся «крымско-татарский национальный оркестр». Как можно убедиться на примере крымско-татарских батальонов, штатная численность личного состава в 501 человек на практике колебалась от 200 до 700. Как правило, батальоном командовал местный доброволец из числа бывших офицеров Красной армии, однако в каждом из них было 9 человек немецкого кадрового персонала: 1 офицер связи с немецким полицейским руководством и 8 унтер-офицеров, которые исполняли роль инструкторов. Интересно, что срок службы в таком батальоне определялся специальным контрактом и составлял шесть месяцев. Однако зачастую этот срок автоматически продлевался.

Бойцы крымско-татарских батальонов «Schuma» носили стандартную униформу вермахта или немецкой полиции. В начале 1943 года для личного состава этих батальонов (а затем и для всех остальных ветвей вспомогательной полиции) были разработаны специальные знаки различия, которые значительно отличались от «полосок» и «уголков» персонала индивидуальной службы:

• эмблема для ношения на головном уборе — свастика в лавровом венке;

• эмблема для ношения на левом рукаве кителя — свастика в лавровом венке и в обрамлении девиза — «Treu — Tapfer — Gehorsam», что означало «Верный — Храбрый — Послушный»;

• погоны черного цвета, на которых была вышита свастика;

• черные петлицы, на которых размещались серебристые «уголки» и «звездочки», свидетельствующие о звании их владельца. Так как батальоны «Schuma» представляли собой уже более крупные формирования, чем части индивидуальной службы, для их личного состава были введены офицерские звания. Теперь, таким образом, было уже семь воинских званий: к трем унтер-офицерским (капрал, вице-фельдфебель, компани-фельдфебель) было добавлено еще четыре офицерских (цугфюрер, оберцугфюрер, компани-фюрер и батайлон-фюрер, что соответствовало лейтенанту, обер-лейтенанту, гауптману и майору немецкой полиции). Следует отметить, что эти офицерские звания не были персональными, а, как и в предыдущий период, означали только занимаемую должность: помощник командира взвода, командир взвода, командир роты и командир батальона.

Еще одним новшеством в этих знаках различия было то, что теперь каждый тип «вспомогательной полиции порядка» имел свой цвет. Например, полиция индивидуальной службы в городах и солдаты батальонов «Schuma» имели светло-зеленые выпушки петлиц и погон, свастику на погонах и рисунок нарукавной эмблемы, а у полиции индивидуальной службы в сельской местности все это было оранжевым.

На вооружении у бойцов этого типа «Schuma» находилось легкое и тяжелое стрелковое оружие и минометы, как немецкие, так и трофейные советские. Например, на 6 ноября 1942 года арсенал личного состава татарских батальонов выглядел следующим образом: 3192 советские трофейные винтовки, 271 полуавтоматическая винтовка, 136 легких пулеметов, 28 тяжелых пулеметов, 71 пистолет-пулемет, 7 тяжелых минометов, 1 орудие, 52 револьвера и 322 ручные гранаты.[207]

Во «вспомогательную полицию порядка» входило еще две разновидности частей: пожарная охрана и вспомогательная охранная полиция. Однако ни та, ни другая на территории Крыма созданы не были.

В организационном и оперативном отношении все ветви крымской «Schuma» были подчинены начальнику полиции порядка генерального округа «Таврия» СС-бригадефюреру (или генерал-майору полиции) К. Хитшлеру, который управлял ими через свои соответствующие отделы на местах.

В некоторых современных исследованиях указывается, что крымско-татарские батальоны «Schuma» составляли «Крымско-татарский легион вермахта». С этим можно согласиться только отчасти. Действительно, такой план существовал, так как некоторые представители немецкой оккупационной администрации были обеспокоены тем, что созданием крымско-татарских формирований занималось слишком много инстанций. И иногда даже враждебных друг другу. Из-за этого, как считали эти офицеры и чиновники, терялся весь, прежде всего политический, смысл организации этих формирований. В этом тезисе в целом и следует искать корни плана по созданию «Крымско-татарского легиона вермахта». План этот, в конце концов, остался только на бумаге. Однако остановиться на нем следует, так как случай этот весьма показателен. 7 февраля 1942 года в штаб 11-й армии поступило распоряжение Генштаба сухопутных войск. В этом распоряжении генерал-полковнику фон Манштейну предлагалось подготовить доклад на тему «Формирование татарских и кавказских частей в операционной зоне 11-й армии». Уже 20 апреля того же года некто зондерфюрер Зиферс подготовил такой доклад, в котором был обобщен имеющийся опыт по созданию коллаборационистских формирований из числа крымских татар. Помимо всего прочего, в этом документе имелся следующий пассаж: «К вышеизложенному можно в заключение добавить следующее: движение крымских татар не должно рассматриваться лишь в небольшом масштабе Крыма. Оно может стать первым толчком к общероссийскому движению тюркских народов. Необходимо также принять во внимание, что тюркские народы СССР насчитывают около 20 млн человек. Невозможно переоценивать потенциальную силу этих народов. В заключение этого сообщения автор хотел бы еще раз высказать свою позицию. Необходимо еще раз подчеркнуть, что Татарский комитет на своем заседании от 14 января 1942 года расширил свою первоначальную программу, заявив: «После освобождения дальнейших областей России от еврейско-коммунистического господства отважная немецкая армия приступит к освобождению остальных областей. Крымский комитет считает своей священной обязанностью вместе с немецкой армией участвовать в освобождении мусульман Советского Союза». Учитывая, что азербайджанские татары живут в столь важном для нас нефтедобывающем районе Баку, эта установка может быть в дальнейшем использована для военных и пропагандистских целей».