Иной - Юрий Мишин

— Грунт! — заорал я Назимову. — Мы забыли, что здесь не бетонка! Да еще трава!

— Вижу! — ответил он, не отрывая взгляда от стремительно несущегося на нас торца полосы. — Не мы, а ты! Скорость?

— Сто десять! Сто двадцать! Сто пятьдесят!

Вот уже торец. До него всего каких-нибудь полторы сотни метров.

— Может, прекратим взлет?

— Поздно! — крикнул Назимов. — Только вперед и вверх! На земле — смерть!

— Сто шестьдесят! Сто семьдесят! Теперь я уже ничего не видел, мой инструктор, задрав нос самолета, оторвал переднее шасси от земли.

— Сто восемьдесят!

— Подъём! — Назимов рывком, как в легкомоторной авиации, подорвал тяжелый «Антонов» вверх, насильно отделив его от полосы и чиркнув пневматиками по первым кочкам окраины летного поля, наш самолет неустойчиво и очень опасно покачиваясь с крыла на крыло повис в воздухе.

Я прекрасно понимал, что половина дела еще впереди. Надо еще умудриться удержать в воздухе находящийся на грани сваливания самолет. Надо постепенно разогнать его, и только потом, поэтапно убирая закрылки начать набор высоты. А пока мы еле ползли на высоте одного метра и темнеющий впереди лес, приближался к нам с пугающей быстротой. Но мы все-таки справились. «Ан-24» набрав, наконец, скорость, с победным ревом промчался над самыми верхушками сосен и круто полез вверх.

Остальное было делом техники. По крайней мере, мне так казалось. Набрав эшелон, мы пошли прямо на Салехард, тщетно пытаясь обогнать наступавшие нам на пятки сумерки. Но нас это не очень беспокоило. Подумаешь посадка в темноте! Справимся. И не такое видывали. После истории с акробатическим взлетом в Усть-Усинске мы чувствовали себя почти асами. Как оказалось, что видывали мы, может и многое, но не все. И не только Назимов. Полет на эшелоне проходил относительно спокойно, только изредка потряхивало, когда «Антонов» попадал в легкую турбулентность. Видимо из-за того, что самолет был пустой.

Катастрофа разразилась, когда я как обычно это делается, за сто двадцать километров от Салехарда убрал газ, и мы покатились вниз к лежащей далеко внизу земле. Не успели мы потерять и половину высоты, как в пассажирском салоне раздался какой-то грохот. Он был настолько сильным, что хорошо слышался сквозь две переборки и шум двигателей.

— Сейчас вернусь, — сказал я согласно кивнувшему Назимову и вылез из своего кресла.

В багажном отсеке все было в порядке, и лёжка находилась там, где ей и положено. Однако Дениска был встревожен не меньше меня. Он стоял возле двери в салон и прислушивался, не решаясь открыть. В этот момент за дверью опять раздался сильный грохот, и запахло гарью. Это уже были не шутки. Мы не на земле. Сказав Меньшикову:

— Подожди-ка, — и, оттеснив его в сторону, я открыл дверь.

Лучше бы я этого не делал. Пассажирский салон превратился в поле боя, который шел и нашем мире и в Сумраке. Мне сразу бросилось в глаза, что два Темных Инквизитора уже мертвы. Тела и конечности магов, разорванные на части были разбросаны по самолету, не давая повода усомниться в их смерти. Инквизиторов видимо застали врасплох. Ко мне спиной стояли оставшиеся два мага. Ян и Темный Инквизитор, которого я не так давно просил развоплотить нежить. Если бы он меня послушался, а я настоял! Они второпях по очереди готовили, и кидали небольшие файерболы в нападавших на них дрампиров. Кровососы уже успели трансформироваться, и ловко увертываясь от огненных шаров, постоянно мерцали, то легко уходя в Сумрак, то возвращаясь в наш мир, пытаясь сблизиться магами на расстояние удара. В некоторых местах обшивка кресел уже тлела и салон медленно, но верно наполнялся дымом.

— Ян! Что случилось? — крикнул я Светлому Инквизитору.

— Кровососы потребовали отдать им лёжку. А когда мы отказали, они неожиданно напали и порвали двух Темных, — ответил он, готовя очередной файербол.

— Перестаньте! Самолет сгорит! Бейте этим… как его…, - от волнения у меня начисто вылетело из головы название боевого заклинания против нежити.

— Пробовали, — сказал Темный Инквизитор, видимо поняв, что я имел в виду. — Он почему-то не действует.

В это время Ганс исчез, видимо уйдя на второй слой Сумрака и, что бы как-то обезопасить себя, Ян запоздало поставил Щит мага. От удара невидимой когтистой лапы левая рука Инквизитора была вырвана из сустава и, кувыркаясь в воздухе, улетела далеко в проход между креслами. Я с ужасом увидел, как кровь толчками выплеснула из разорванных артерий, и наугад ударил «Белым Инеем». Я не видел дрампира и промахнулся. Тут же не раздумывая, применил заготовленное заранее заклинание против всякой нежити и на этот раз попал. Ганс вынырнул из Сумрака. Но связующие нити таяли, осыпаясь с его тела, а дрампир зарычав и оскалив двухдюймовые шевелящиеся клыки, снова ударил лапой и голова Яна, с застывшим на лице выражением сильного удивления, полетела вслед за его рукой. Обезглавленное тело Инквизитора еще держалось на ногах, а созданная им защита еще не полностью рассеялась в пространстве, когда я ударил в третий раз. Мгновенно появившееся из руки Белое Лезвие чистой Силы было неотразимо, а Ганс слишком близко. Я обрушил на него рубящий с оттяжкой удар, которым мои предки — казаки по семейным преданиям разваливали врагов надвое. «До самого седла, до просаку». Сверкающий клинок, как нож сквозь масло прошел через тело нежити расчленяя его на две неравные половинки и одновременно превращая в пепел. Ганс повернул ко мне свою морду с бельмами незрячих, белесых, подернутых мутноватой пленкой глаз. Судорога пробежала по его пепельной источенной язвами, местами даже покрытой плесенью коже и, сгорая, рухнул на передний ряд кресел.

С остальными двумя дрампирами дело обстояло хуже. Инквизитору удалось немного подпалить кошмарную тётку, но она была вполне боеспособна и быстро восстанавливалась. К тому же несколько пассажирских кресел уже горели. Кроме того, обнаружилось, что с перепугу я сотворил Белое Лезвие слишком большой длины. Оно, разрубив вместе с Гансом обшивку и часть пола самолета, видимо что-то повредило в управлении движками. Через иллюминатор мне были хорошо видны неподвижно висящие лопасти винта правого двигателя.

— Сергей! — донесся до меня сквозь шум встревоженный вопль Назимова. — Давай быстрее сюда!

— Смени меня, — бросил я уже трансформировавшемуся и жаждущему боя Денису. Стоя в дверях, я загораживал ему проход в салон. — И, бога ради, потушите огонь!

Уже поворачиваясь, краем глаза я успел заметить, как мерцая, сквозь фюзеляж в салон влетело еще два дрампира. Нежити стало вдвое больше, и они вполне могут, не дожидаясь посадки, на себе утащить лёжку из самолета. Надо быстрее садиться. Там внизу Владимир и толпа Инквизиторов. Они справятся. Вот только успеть бы…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});