Четыре года в шинелях - Михаил Лямин

У артиллеристов за штабами еще огневые позиции. Они укрыты за склонами высоток, в рощицах, замаскированы. От них почти не видно переднего края, и орудия стреляют по целям, которые выбираются по картам. У них есть расчеты, заранее пристрелянные площади, огневые точки противника. Когда начнется артподготовка, им будет приказано с НП по проводам, какими расчетами пользоваться для первых трех или пяти выстрелов, какими для следующих. За разрывами будут наблюдать командиры батарей и командир дивизиона. Последний, как правило, устраивается на НП одной из четырех батарей, выдвинутой на линию главного удара. В нужном случае он всегда через свой штаб может связаться и с наблюдательными пунктами других батарей, ободрить преуспевающих, предупредить ошибающихся.

Постоянная и тесная связь у командира дивизиона с командиром стрелкового полка. Особенно она необходима после начала атаки. Артподготовкой помощь пехоте не исчерпывается. Атака на каких-то участках может захлебнуться. Из-за трусости взвода или роты этого почти никогда не случалось, но из-за неожиданно ожившего пулемета противника или неподавленного "ишака" солдаты могли залечь. В этом случае на помощь по просьбе командира батальона или полка срочно должны прийти артиллеристы.

Поздеев все это, разумеется, прекрасно знал. Но опыта у него было маловато. Да и откуда ему появиться, когда, по существу, только под Великими Луками дивизия начала воевать по всем правилам военного искусства. Недавнее прошлое больше смахивало на партизанские действия.

Капитан Поздеев по характеру был сродни майору Корниенко. Да и по возрасту, пожалуй, ровесник. Он тоже умел не выдавать внутреннего волнения, оставаться внешне спокойным, даже иногда веселым. Но у Корниенко это получалось лучше, естественнее, по-мужски. Поздеева же выдавала интеллигентность натуры и более нежные, чем у Корниенко, черты лица, похожего то ли на подростковое, то ли на девичье.

Состояние командира дивизиона лучше, чем кто-либо, понимал Степан Некрасов. По манерам и складу характера более решительный и грубоватый, он говорил капитану:

- Ничего, Григорий Андреевич, накроем фрицев по первое число. Это им не Сычевка.

- Очень хочется накрыть поточнее, - вздыхал Поздеев. - Надо взять обязательный реванш.

- Да с придачей.

- У нас люди из Ставки.

- Вчера видел генерала Галицкого.

- И писатели, говорят.

- Ну, писатели, бог с ними.

- Все-таки, если осрамимся...

Человек на войне. Должно быть, не было и не будет расписанных правил, как ему вести себя перед наступлением. Каждый ведет себя по-своему. Раньше, говорят, перед атакой надевали новое белье. Я таких суеверий в своей дивизии не примечал. Не видел и солдат, вспоминавших бога. Люди вели себя самым обыкновенным образом, как, скажем, перед спортивными соревнованиями. Конечно, без песен, без смеха, без болтовни. Разве только какой-нибудь неисправимый балагур оторвет смачную шутку, разрядит на минуту напряжение, и опять все тихо.

Война - работа. Так она воспринималась большинством солдат. Работа тяжелая, опасная. Зазеваешься - можно сорваться, как, скажем, с лесов пятого этажа. По-пустому умереть можно везде, даже в своей квартире, стукнувшись виском или затылком о косяк двери. Умереть с толком, с пользой, ради чего-то большого, бессмертного - другое дело. Поэтому предчувствия смерти ни у кого не было, как не было животного страха, хотя многие через час или даже меньше могли расстаться с этим миром.

Погода похолодала, но туман не рассеивался. На помощь авиации рассчитывать нечего. С утра все ждали, что небо хоть немножко прояснится. Но оно оставалось промозглым.

Наступать в одночасье должны были все дивизии. Ждали сигнала командующего армией. На его НП находился представитель Ставки. Все это еще больше поддерживало боевой дух воинов.

Наступление началось в середине дня. Ждать больше стало невозможно. Немцы вовсю подпирали с внешнего кольца. Еще полсуток промедления - того и гляди кольцо будет прорвано, и тогда в ловушке, между двумя огнями, окажемся мы.

Начали, как сказано, без авиации, с помощью одной артиллерии. Комдив сразу предупредил командиров полков:

- Товарищи, наступает решающий час. Начинаем работать без ястребков, при тумане. Надеюсь на ваш маневр.

Маневр в бою. Маневр солдата и командира. Как он всегда помогал нашим войскам. И наоборот, как жестоко платила за себя схема, слепая вера в первичный приказ. На это и намекал сейчас комдив, нисколько не боясь показаться перед подчиненными несамостоятельным.

Начинались бои за город, за каждую улицу, за каждый дом. Ни один военачальник, самый мудрый и дальнозоркий, не может предусмотреть в деталях, как эти бои будут протекать от начала до конца. Обстановка будет вносить постоянные коррективы, и бой выиграет тот, кто сумеет быстро маневрировать, управлять атакующими сообразно условиям.

Об этом и думал сегодня целое утро, думал вчера и позавчера майор Корниенко. Над этим же ломал голову, испещрив карту десятком вариантов системы огня, и капитан Поздеев. Этим мучился и комдив - какие сюрпризы преподнесет противник, кажется, хорошо изученный и в то же время почти незнакомый.

И сюрпризы действительно начались с первых же минут атаки. Артиллеристы сработали хорошо и дружно. Некоторые батальоны поднялись в атаку за огневым валом. Таким оказался батальон Михаила Яковлева, того самого офицера, который говорил "посмотрим, кто и как поведет себя в бою". Он первым атаковал траншеи немцев на северо-западной окраине города. Ему приходилось идти через овраги и ручьи, брать безымянную высоту и каменную часовню кладбища, бесчисленные перекрестки улиц и кварталы домов. Быстрее оседлать все это и прорваться на восточный берег реки - задача батальона.

Комбат Яковлев остался верным своим словам - его солдаты не кланялись пулям. Он был смел и беспощаден, этот грубоватый и своевольный комбат. Он мог дать замешкавшемуся в бою солдату затрещину, мог пригрозить нерешительному командиру роты или взвода расстрелом, обложить матом нерасторопного связиста, но он, начав атаку, не мог отступить.

Так было и в этом бою. Батальон Яковлева стремительно пошел к мосту. Но всякое центральное наступление, как известно, поддерживается фланговым. Без надежных рук - нет головы.

Ударный батальон рвался вперед. Трепетной радостью забилось сердце командира полка.

- Добре шагает Миша, - шептал он про себя. - Дай бог такого марша еще часик-другой.

- Как дела? - волновался на своем НП комдив.

- Пока хорошо, - сообщил Корниенко.

- Как соседи?

Майор не успел ответить, на атакующие цепи полка обрушился шквал минометного огня. Он продолжался несколько минут, а за ним раздался в телефоне злой и негодующий голос Яковлева.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});