В твоих пылких объятиях - Маргарет Мур

Пока Ричард успокаивал лошадь, Антония широко улыбалась и усиленно моргала, пытаясь изобразить то, что сочинители обыкновенно именуют "трепетом ресниц".

- Лорд Доверкорт! Какой приятный сюрприз!

Ричард, которого поразила наглость этой девицы, чьи манеры были еще более развязными, нежели манеры слонявшихся по набережной Темзы шлюх, окинул ее холодным взглядом и с привычной иронией в голосе осведомился:

- И как часто вы залегаете в придорожных кустах, подкарауливая ничего не подозревающих путников?

Девица захихикала. Громко, бесстыдно.

- Вы такой забавник, милорд!

- Нет, правда, что вы здесь делаете, мисс? Разве вы не знаете, что таким очаровательным юным леди, как вы, не рекомендуется гулять в одиночестве? - произнес Ричард, сделав вид, что не расслышал предыдущей реплики Антонии.

В ответ он снова услышал дурацкое хихиканье, после чего был ошарашен весьма откровенным, совсем не девичьим взглядом в упор и невольно вздрогнул.

- А если бы со мной что-нибудь случилось, к примеру, на меня бы напали разбойники, вы пришли бы мне на помощь? Говорят, вы великий фехтовальщик...

- Я вынимаю рапиру из ножен только в тех случаях, когда опасность угрожает моей жизни, - сказал Ричард, невольно сбиваясь на легкомысленный тон, принятый в дамских будуарах при дворе. - Я трусишка, дорогая мисс, и боюсь случайно порезаться.

Антония, покачивая бедрами, подошла к нему совсем близко, и Ричард возблагодарил провидение за то, что не стоял на земле, а сидел на лошади.

- А вот мы о вас слышали совсем другое. Оустон не такое уж захолустье, как вам, наверное, кажется, и кое-какие новости из Лондона сюда доходят. Так вот, люди говорят, что вы не только отличный фехтовальщик, но еще и отчаянный бретер.

- Бретер - это слишком сильно сказано. В юности, конечно, за мной водился такой грех, я участвовал в дуэлях, но с тех пор прошло уже много лет.

- Но ведь талант фехтовальщика у вас остался, верно? - с хитрой улыбкой произнесла Антония.

- Все свои таланты, мисс, я решил употребить на благо своей семьи.

- Как это благородно с вашей стороны!

- Прошу извинить, мисс, но мне пора домой. Я обещал взять с собой на прогулку Уила. Желаю здравствовать!

Ричард не стал дожидаться ответной реплики Антонии или, не дай Бог, ее хихиканья и дал коню шпоры.

Антония заверещала так, как будто ее резали.

Ричард невольно придержал коня и обернулся.

Антония, согнувшись в три погибели, касалась пальцами лодыжки и болезненно морщилась.

- Мне кажется, я потянула связки, - жалобно сказала она. - Сильно потянула, и мне больно ходить.

Ричард с тоской поглядел вдаль. Он готов был отдать все на свете, чтобы только не возвращаться к сластолюбивой Антонии. Увы, этикет предписывал мужчине оказывать дамам всемерную помощь, и отмахнуться от его предписаний Ричард не мог. Ему ничего не оставалось, как сойти с коня и предложить девушке свои услуги.

- Я такая неуклюжая, милорд, - заявила девица.

- Это все дорога. Думаю, вы угодили ногой в выбоину, - холодно произнес Ричард.

- Но что же теперь делать?

- Вам придется забраться на лошадь, а я отвезу вас домой.

- Я могла бы сесть верхом у вас за спиной, - высказала она предложение, которое, Ричард не сомневался, было обдумано заранее. - До дома моего отца путь неблизкий.

Ричард криво усмехнулся. Короткой дороги он не знал, а Антония, по его разумению, должна была избрать самый длинный и извилистый путь к своему дому.

- Я катаюсь уже довольно долго, и моя лошадь устала.

Двух седоков она не выдержит. Так что на лошади поедете вы, а я пойду рядом.

Антония хотела было запротестовать, но, взглянув на Ричарда, поняла, что противоречить ему не стоит.

- Идите сюда, я помогу вам сесть в седло.

- Боюсь.., идти я не в состоянии. Мне больно!

Ричард едва удержался, чтобы не выругаться. Делать, однако, было нечего - он подошел к Антонии и предложил ей руку.

- Вот, обопритесь о мое плечо. Так вам будет легче передвигаться.

Антония забросила свою довольно-таки мясистую руку ему за шею. При этом платье у нее на груди распахнулось: возможно, это было совпадение, но Ричард в совпадения такого рода не верил.

Груди у нее были роскошные. Кое-кто из мужчин, без сомнения, воспользовался бы представившимся удобным случаем, чтобы их ущипнуть или потискать.

Ричарду приходилось в своей жизни видеть женские груди - причем куда более красивые. Хотя бы грудь его жены, к примеру. По этой причине грудь Антонии не произвела на него особого впечатления.

- Итак? - Дыхание Антонии обожгло ему ухо.

Обняв девушку за талию, Ричард помог ей дойти до лошади.

- Нога у меня сильно распухла, и я не смогу поставить ее в стремя, сообщила ему Антония.

Ричард почувствовал, что попал в ловушку. В последний раз он испытывал сходное чувство, когда король объявил ему, что намерен его женить. Тогда, впрочем, все обернулось к лучшему, чего в случае с Антон ней не предвиделось.

- Я вас подсажу, - сказал он, отводя глаза в сторону. - Положите руки мне на плечи и держитесь. Главное, чтобы лошадь стояла смирно.

Когда Ричард приподнял Антонию над землей, она взвизгнула. Лошадь, услышав визг, вздрогнула, заволновалась и стала переступать на месте ногами. Тем не менее Ричарду удалось водрузить девушку на седло. При этом ее груди коснулись его подбородка.

Ричард перевел дух и взялся за поводья, чтобы вести лошадь за собой.

- Сначала идите по дороге прямо, а потом, у развилки, сверните налево, - скомандовала Антония.

Ричард кивнул, и они двинулись в путь.

- Право, мне совестно, что я причинила вам такое беспокойство, промурлыкала Антония.

- Бывает, - хмыкнул Ричард. - Люди, как и лошади, иногда спотыкаются, причем даже на ровном месте.

- Но мой учитель танцев утверждает, что я танцую лучше всех в Оустоне и движения у меня легки и изящны.

Поскольку Антония видела только спину Ричарда, он позволил себе скептическую ухмылку.

- А вы танцуете, сэр Ричард?

- Иногда.

- Вы, должно быть, знаете, какие танцы сейчас в моде при дворе?

Элисса была права: ему не стоило так много говорить о придворной жизни. Теперь женщины считают его знатоком придворных обычаев и нравов и станут донимать его разными глупыми вопросами.

- Мне не так уж часто приходилось бывать при дворе, - .сказал он.

- Вы скромничаете! Молва утверждает, что вы там дневали и ночевали!

- Эта, что ли, развилка? - спросил Ричард, радуясь представившейся возможности сменить тему.

- Да. Теперь сворачивайте налево. Налево! - крикнула Антония, поскольку Ричард повернул направо.

- Вы уверены, что надо сворачивать именно в эту сторону? - недоверчиво спросил Ричард.

- Полагаю, мне лучше знать, где находится отчий дом, - пропела Антония и с хитрым видом посмотрела на Ричарда. - Интересно, почему вы хотели свернуть направо? Уж не замыслили ли вы что-нибудь дурное?

Ричард не выдержал:

- Моя дорогая юная леди! Хочу заверить вас, что мои помыслы чисты, как родниковая вода, но вот ваши внушают мне большие сомнения.

- Милорд! - с возмущением вскричала Антония.

- Женщины часто меня домогались, и я изучил все их уловки. Так что вы, леди, можете хоть догола раздеться - я к вам и пальцем не прикоснусь. Кроме того, я знаю наверняка, что никакого растяжения у вас нет и вы все это выдумали.

- Я.., я.., вы.., вы... - Антония покраснела как рак, и Ричард понял, что еще немного, и она зальется слезами.

Отвернувшись от Ричарда, девушка стала слезать с лошади.

- Я правда потянула связки! - воскликнула она. - А вы невесть что обо мне подумали, нахал!

Коснувшись земли ногами, она часто-часто заморгала, словно от боли.

Блайт хмыкнул. Девчонка довольно убедительно разыграла оскорбленную невинность. К несчастью для нее, она забыла, какая именно лодыжка у нее якобы болит, и теперь хромала на другую ногу.

Ричард не сомневался, что, оставь он Антонию здесь, у развилки, она станет рассказывать всем и каждому, какой он невоспитанный чурбан и жестокосердный человек. Хотя ему лично было на это наплевать, он знал, что разговоры на эту тему вызовут неудовольствие Элиссы и опечалят ее.

- Прошу меня извинить, - пробурчал он. - Я, знаете ли, слишком долго общался с актерами, а они мастера на розыгрыши. Позвольте мне помочь вам снова сесть на лошадь. После этого мы, как вы того хотите, повернем налево и продолжим путь.

- Ваши извинения принимаются, - с величественным видом произнесла Антония.

- Скажи, Уил, где ты услышал это-выражение? - негромко спросила она.

- На.., на конюшне.

- От кого?

У Уила по щекам заструились слезы.

- Он очень злился, мама. - пробормотал мальчик, поднимая на Элиссу глаза. - Но не на меня, нет... - торопливо добавил он.

- Это был Ричард?

Уил вытер нос и кивнул.

- Понятно. Я обязательно скажу ему, что у нас дома употреблять такие грубые слова не принято. И гнев не может служить этому оправданием. Прошу тебя, Уил, никогда больше этих слов не говорить. Ты меня понял?