А-бомба - А Иойрыш

Канарис держал в папке эти материалы, но он понимал, что их нельзя показать Гитлеру.

...В бункере Гитлера разговор продолжался.

Канарис оправдывался:

- Эйнштейн должен был либо уехать, либо погибнуть. Он выбрал первое.

- Погибнуть! Его надо было убить! - Гитлер поднял руку ко рту, в бешенстве кусая кулак, - Ну, а физик Бор? Где он?

Канарису хотелось отпарировать: Н. Бор - руководитель Института теоретической физики Копенгагенского университета. В оккупированных Германией странах учеными занимались гестапо и СД. Но Канарис молчал: он хорошо знал, что в кабинете Гитлера надо уметь молчать, когда этого требует обстановка.

- Где сейчас Бор? - неожиданным фальцетом выкрикнул Гитлер. - Не знаете, адмирал! Что же, я просвещу вас. Бор тоже удрал. И сейчас под новым именем...

Гитлер попытался вспомнить фамилию, потом вопросительно посмотрел на Гиммлера.

Никола Бейкер, - подсказал тот.

- И сейчас под именем Никола Бейкера он разгуливает в Америке. Хорошо, если бы он только разгуливал... Нет, в компании с Эйнштейном и другими он трудится денно и нощно. У них одна цель - создать урановую бомбу и обрушить ее на наши головы... Вот кому вы дали возможность бежать!

- Мой фюрер, Нильс Бор - известный ученый. Им должна была заниматься служба Эйхмана, но с Эйхманом трудно работать. Своим упрямством он не раз подводил и господина рейхсфюрера СС, Вы согласны со мной, Гиммлер ?

Канарис бросил взгляд в сторону главы СС. Канарис знал о побеге Бора, но лишь в самых общих чертах.

Живя в оккупированной Дании, Бор находился под постоянным наблюдением гестапо. Позднее, во время Нюрнбергского процесса, выяснилось, что немецкие оккупационные власти намеревались арестовать Бора и отправить его в Германию в тот момент, когда в Дании начнутся массовые аресты. Нацисты предполагали, что во время всеобщей суматохи арест Бора будет не так заметен и не вызовет больших волнений.

Из надежного источника (от одного немецкого дипломата-антифашиста) стало известно, что в Берлине отдан приказ арестовать Бора и немедленно доставить его в Германию. Нельзя было терять ни минуты.

Все документы, которые не должны были попасть в руки немцев, были уничтожены. Золотые Нобелевские медали, переданные ему на хранение Франком и фон Лауэ, Бор растворил в кислоте. Бутылку с раствором он поставил на полку, где уже пылились десятки других бутылок. Предполагалось, что после окончания войны можно будет легко выделить золото и отлить новые медали. Нобелевская медаль самого Бора была вывезена из Дании раньше.

Незадолго до наступления темноты Бор с женой направились к окраине Копенгагена, где жители столицы разводят сады. У большинства садоводов на участках были крохотные сарайчики. Нильс Бор с женой укрылись в одном из них. Когда стемнело, они покинули укрытие и направились к берегу моря. На маленькой лодке с подвесным мотором они добрались до рыбацкой шхуны. Через полтора часа супруги благополучно высадились в Швеции, в маленькой гавани неподалеку от Мальмё.

Маргарет Бор сначала поселилась в Скании, ожидая сыновей и домочадцев, а затем переехала в Стокгольм. Нильс Бор сразу уехал в Стокгольм, где его ждали неотложные дела .

Несколькими неделями позже начался второй этап побега.

6 октября 1943 г. английский бомбардировщик "Москито" приземлился на стокгольмском аэродроме, чтобы доставить в Англию Бора с сыном, физиком по образованию, которому в то время исполнился 21 год.

В крошечном самолете не было двух мест для пассажиров. Единственное место занял сын Бора, для Н. Бора приготовили бомбовый отсек. В летном костюме, с пристегнутым к спине парашютом и шлемом с наушниками на голове Бор забрался в бомбовый отсек. В руки ему дали сигнальные ракеты. Ракеты предполагалось использовать в том случае, если немецкие самолеты нападут на бомбардировщик и уйти от них будет невозможно: тогда летчик откроет бомбовые люки, а Бор спустится на парашюте в море, выпустив сигнальные ракеты. В этом случае его должны были "выловить" английские моряки.

Самолет летел на большой высоте, чтобы избежать встречи с врагом. Летчик дал команду включить кислородные приборы, но Бор не расслышал его слов: шлем был мал для его большой головы и наушники не касались ушей. Из-за недостатка кислорода Бор потерял сознание и в таком состоянии совершил путешествие в Англию.

Летчик, пытаясь связаться с Н. Бором и не получив ответа от ученого, которого с таким риском удалось вырвать из лап фашистов, решил, что он умер. Но, как только самолет миновал Норвегию, летчик сбавил высоту, и, когда приземлились в Шотландии, Бор уже пришел в себя. Его тут же отправили самолетом в Лондон.

После приземления на Британских островах Бор встретился с советником премьера Черчилля по научным вопросам лордом Черуэллом и рассказал ему о чрезвычайно серьезных намерениях немцев в отношении военного использования атомной энергии.

Через два месяца Бор с сыном отплыли в Америку .

...Канарис молча смотрел, как Гитлер, поднявшись с кресла, быстро прошелся по кабинету и остановился у стены, где висела огромная карта мира.

Канарис видел: взгляд фюрера направлен на Северную Америку. Вот он указал на карту и снова обернулся к руководителю абвера.

- Здесь или где-то неподалеку, - Гитлер стал говорить, с трудом сдерживая клокочущую злость, - американцы колдуют над созданием бомбы. Адмирал, вы об этом хоть что-то знаете?

Гитлер не сводил глаз с Канариса, пока тот не счел за благо потупить взор.

С подчеркнутым вниманием посмотрел на адмирала Гиммлер. С давних пор они не любили, слегка боялись и в конечном счете презирали друг друга. Впрочем, в главном их страсти совпадали. Оба любили властвовать, оба ни в грош не ставили человеческую жизнь, оба испытывали наслаждение, планируя операции, предусматривающие истребление людей...

Секретные данные о ходе работ по созданию в США атомной бомбы были получены немецкой разведкой РСХА (Главного управления имперской безопасности), к которому абвер не имел никакого отношения. В составе РСХА находились и гестапо, и СД, и уголовная полиция, и внешняя разведка. Э. Кальтенбруннер, начальник этого зловещего учреждения, был в подчинении у Гиммлера.

Именно поэтому Гиммлер терпеливо снес оскорбление, нанесенное ему несколько минут назад адмиралом. Ну-ка, что сейчас ответит Канарис, как вывернется?

- Да, мой фюрер, мне кое-что известно, - заявил адмирал.

Несколько минут длилось тяжелое молчание.

- Вы знали об этом? Знали и не сказали мне до сих пор! Скрывали?

- Я работаю, мой фюрер. Как правило, не бегу к вам после каждого первого донесения моего агента. Я не дебютант в разведке. Мне, как никому из присутствующих здесь, хорошо известно, что среди агентов хоть отбавляй лжецов. Их информация требует тщательной проверки. Но именно в этой истории я проявляю чрезмерную осторожность и потому дал указание тщательно перепроверить все данные. Господин рейхсфюрер СС может не волноваться: его данные верны. - Канарис повернулся с улыбкой к Гиммлеру. - Американцы с англичанами работают над бомбой. Она у них называется атомной, а не урановой, как у нас. Вот здесь, - он подошел к карте, - близ города Санта-Фе, создан комплекс заводов и лабораторий. Его шифрованное название "Манхэттенский проект".

- На какой стадии находятся работы? Развернулись ли они на полную мощность? Кто руководит ими? Вероятно, во главе этого проекта стоят Эйнштейн и Бор? - Гитлер беспокойно и суетливо забрасывал Канариса вопросами.

- Как далеко зашли с проектом американцы и англичане, сейчас сказать трудно. По всей вероятности, у них только начальный период. Моя агентура пытается получить более подробные данные. Да, Нильс Бор и Альберт Эйнштейн в числе участников проекта. Но руководят не они.

- Кто же?

- Руководитель проекта - Юлиус Роберт Оппенгеймер.

- Немец?! - истерично крикнул Гитлер. На губах у него появилась пена.

- Сын эмигранта из Германии. Учился в Гёттингене. Там же защитил диссертацию на степень доктора. Подняты на ноги все наши люди за океаном, они сделают все возможное...

Гитлер в этот момент напоминал тяжелобольного. Он сел, низко опустив голову. Какие кретины и олухи окружают его! Они морочили ему голову, нашептывая: ученые, которые возятся день и ночь над какими-то формулами, фантазеры, пустые мечтатели, любители несбыточных проектов. А бомба, в которой должна действовать громадная энергия атома? Это неосуществимая, несбыточная и странная мечта! Это чушь! Ну, а если атомная бомба и будет создана когда-нибудь, то это произойдет в таком далеком будущем, что до того фюрер успеет выиграть не только эту войну, но и ряд других. Стоит ли разбрасывать силы, расходовать деньги, давать бесполезную работу промышленности, которая должна выпускать только то, что требуется сегодня.

Советники были упрямы, да и дела в 1939-1941 гг. на фронте шли успешно. Головокружение от первых военных успехов привело к поспешному выводу о превосходстве немецкой военной техники. Но шло время, война затягивалась, и уже никто не решился бы предсказать, когда она кончится. Еще в начале 1942 г. министр снабжения Тодт докладывал фюреру об огромных экономических трудностях Германии и необходимости балансированного ведения хозяйства; расширение одного из секторов теперь приходилось компенсировать сокращением других. Гитлер подписал приказ, налагавший запрет на разработку проектов, которые нельзя реализовать за несколько месяцев.