Дренг (СИ) - Борчанинов Геннадий

— Эти уже прошли, какие будут? — уточнил я.

— Троица, День Всех Святых, Успение, — продолжил сакс.

— Понял, — сказал я, снова начиная нарезать круги по драккару.

Идея напасть в один из праздников не отпускала меня. Это же классический ход, старый, как мир, как сама идея войны. Надо теперь донести эту идею до Ивара, он казался мне более восприимчивым к подобным хитростям. Хальвдан выслушает, но не станет ждать праздника, Сигурд Змееглазый ощущает ко мне какую-то неприязнь и не пустит меня даже на порог, а Убба просто отмахнётся, как от назойливой мухи. А вот Бескостный должен заинтересоваться такой уловкой.

Вот только мне до него не добраться, пока мы идём на кораблях вверх по реке. Придётся ждать остановки.

Подниматься по реке до самого Эофервика мы не стали. Дошли до места, где в Уз впадала ещё какая-то безымянная речушка, и остановились там, прогнав местных жителей с мелкого рыбацкого хутора. Вернее, местные его покинули сами, едва только заметили наши драккары, выплывающие из-за горизонта. Город был уже близко, ещё немного пройти вверх по течению, но Рагнарсоны решили остановиться здесь.

Во все стороны тут же отправились конные разъезды, всегда необходимо знать, что происходит в округе, тем более сейчас, когда в километре от тебя может кипеть сражение с тысячами погибших и раненых, а ты этого даже не услышишь. Я, конечно, утрирую, но что-то в этом роде легко могло бы произойти. Поэтому армии вынуждены были выпускать во все стороны этакие щупальца в виде разведчиков, просто чтобы иметь представление о происходящем.

Соваться куда-либо без разведчиков можно либо по глупости, либо от великой безысходности. У нас пока всё было в порядке и с тем, и с другим.

Все остальные норманны тоже начали высаживаться на берег, и я вновь подивился слаженности их действий. Издалека войско северян казалось похожим на муравейник, в котором каждый чётко знал, что ему делать. Всего со всех команд набралось почти полторы тысячи человек, включая тех, кто зимовал на Танете и тех, кто присоединился чуть позже. Сборная солянка из данов, свеев и норвежцев, хотя вернее было бы назвать нас всех норманнами. Мы говорили на одном языке и верили в одних и тех же богов, а значит, различия не так велики, чтобы считать нас разными народами.

Полторы тысячи воинов, по сути, полк или бригада. Совершенно ничто по меркам войн будущего, просто пыль, смазка для механизмов войны, но тут это считалось не просто армией, а Великой Армией. И это удивляло меня сильнее всего.

И всё-таки, когда «Морской сокол» наконец ткнулся носом в берег рядом ещё с четырьмя драккарами, я передал командование Гуннстейну, а сам отправился искать наших бравых генералов, братьев Лодброксонов.

Долго искать их не пришлось. Каждый из братьев командовал собственным кораблём, и отыскать нужного брата не составило труда, обводы их драккаров мозолили мне глаза всю минувшую зиму. Так что я пошёл прямо к «Хищному Змею», кораблю Ивара Бескостного.

По сравнению с «Морским соколом», его драккар выглядел настоящим произведением искусства, как штучный «Роллс-ройс» рядом с рабочим «УАЗиком». Резная фигура на носу изображала змею, сворачивающуюся в кольцо, резьба покрывала всё, до чего мог дотянуться нож резчика, щиты были выкрашены один к одному, и не дешёвыми бледными красками, а насыщенными яркими цветами. Сын Рагнара мог позволить себе такую роскошь, и я тайком мечтал, что когда-нибудь тоже смогу.

На подходе к кораблю меня окликнул один из его хирдманнов. Я стоял на берегу, а он возвышался над бортом драккара, отчего мне приходилось задирать голову.

— Кто такой? Чего хотел? — он вытянул в мою сторону копьё, не ради угрозы, а медленно и демонстративно, чтобы остановить и привлечь внимание.

— Поговорить хотел, с Иваром, — сказал я.

— Ивар занят, — покачал головой хирдманн.

Я не видел его лица, он был в шлеме-полумаске, но в его голосе сквозило дружелюбие, и этот отказ был не проявлением синдрома вахтёра, а был обусловлен реальной причиной. Оно и понятно, один из вождей огромной армии должен быть постоянно в делах и постоянно занят. Тем более накануне приближения к долгожданной цели.

— Меня звать Бранд Храфнсон, я хёвдинг «Морского сокола», — представился я на всякий случай.

— Меня звать Сигхват, — сказал воин.

— Может, хоть ты знаешь, что наши вожди затевают? — спросил я. — К чему эта остановка?

— Военная тайна, — покачал головой Сигхват.

Я понимающе кивнул, такой отказ нельзя было не уважать. Шпионы имелись не только у нас.

— И когда мы на Йорвик пойдём? — спросил я.

Хирдманн пожал плечами.

— Ну и кто тут отвлекает моих воинов от службы? — раздался голос Бескостного, и по его тону было сразу ясно, что Ивар не в духе.

Бескостный подошёл к борту и посмотрел на меня сверху вниз.

— Молодой хёвдинг, — протянул он. — Любитель дерзить и нарушать приказы.

— Это я, да, — сказал я.

— И что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Явился на зов, — ляпнул я.

— Ха! Думаешь, если будешь околачиваться рядом с моим кораблём, то это даст тебе шанс возвыситься? У меня уже есть надёжные люди для поручений, — сказал Ивар. — А для тебя работёнка будет, когда мы осадим Йорвик.

— Всё-таки будет осада? — спросил я, чувствуя, как в моей груди растёт комок разочарования.

— А как же! — фыркнул Ивар. — Или ты думал, саксы откроют нам ворота и угостят брагой после долгой дороги?

— Я думал, сыны Рагнара хитрее, — сказал я, видя, как Ивар начинает покрываться пятнами от кипучей злости. — К тому же, это всего лишь Йорвик, а не Париж.

Париж был взят после недолгой осады войсками самого Лодброка двадцать лет назад, и многие ветераны того похода сейчас участвовали и в этом, скорее всего, надеясь на похожий результат. Столица франкской империи была защищена не в пример лучше, чем старая римская крепость, но и людей у Рагнара в том походе было побольше.

— Йорвик падёт. Так же, как в своё время пал Париж, — процедил Ивар.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал я. — Вот только зачем тратить силы и время на осаду, когда мы можем налететь внезапно во время какого-нибудь церковного праздника, когда все саксы разбредутся по своим церквям?

— А ты забавный, маленький хёвдинг, — хмыкнул Бескостный. — Воистину, ты чтишь хитрость превыше доблести. Нет сомнений, ты человек Одина.

— Хитрость даёт преимущество, а подвиги приходится совершать, когда что-то идёт не так, — сказал я. — Лучше обойтись малой кровью.

— В этом тоже есть смысл. Я поговорю с братьями, — сказал Ивар.

Я кивнул в ответ, больше мне нечего было ему сказать. Если Бескостному удастся убедить братьев в том, что осада нецелесообразна, это будет большой удачей. Ивар и сам чтил хитрость, и гораздо лучше победить врага, даже не вступая с ним в бой. Всё по Сунь-Цзы, трактат которого я в своё время прочитал от корки до корки.

Бескостный тоже кивнул, развернулся и скрылся из виду, оставив меня наедине с Сигхватом, который продолжал безучастно наблюдать за окрестностями.

— Удачи, Сигхват, — сказал я.

— И тебе, хёвдинг, — сказал он.

Я вернулся к своим людям, которые так и сидели на борту «Морского сокола», гадая, куда и зачем я направился. Я никому ничего не докладывал и не рассказывал, просто попросил подождать меня, прежде, чем высаживаться на берег. Чтобы не высаживаться зря, если мы вдруг отправимся дальше.

— Ну что там, Бранд, что нового? — спросил меня Торбьерн, едва я взобрался на борт драккара.

— Пока ничего, — сказал я. — Но скоро… Скоро Йорвик будет наш.

Глава 20

Я ожидал, что наше вторжение в Нортумбрию окажется стремительным и молниеносным, подобно обычным набегам викингов, но я сильно переоценил здешний ритм жизни. Местные делали всё основательно и неторопливо, размеренно, не спеша, а я продолжал мерить всё по лекалам двадцать первого века.

Зато наша армия рассеялась по всему северу, наводя ужас на местных. Грабить ходили и на драккарах, и верхом, опустошая селение за селением. Здесь данегельд никто не платил, а значит, и никаких договорённостей с местными не было. Так что резали и грабили всех подряд, обходя стороной только укреплённые замки местной знати.