Главбух и полцарства в придачу - Дарья Донцова

ГЛАВА 22

Я вошла в торговый зал. Покупка хлеба теперь проблема. В последнее время почти вся московская выпечка стала напоминать вату: белую, мягкую, пышную и совершенно безвкусную. Если такой батончик оставить лежать до утра, он превращается в камень, а когда он свежий, то от него трудно отрезать кусок, мякиш мгновенно проминается. Отломить кусочек тоже проблематично, потому что хлебушек тянется, как резиновый. Я – коренная москвичка, поэтому очень хорошо помню, какими вкусными были ситники за десять копеек, французские булки, калачи. Ей-богу, никаких пирожных не надо. Гребешок французской булки похрустывал на зубах, ручка калача издавала неповторимый аромат, а ситник на разрезе был белым-белым, нежным. А еще на прилавках лежали горчичный, рижский, ржаной, хала, посыпанная маком, батон с изюмом и потрясающая сдоба: свердловские и калорийные булочки. Тот, кто любил более грубый хлеб, серый, покупал батоны по тринадцать копеек и обдирный – кругляш, посыпанный мукой. Московский хлеб отличался особым, неповторимым вкусом и необыкновенным духом. У меня в магазине всегда рот наполнялся слюной. Боюсь показаться вам занудой позднепенсионного возраста, а все же спрошу: и где же он теперь, столичный хлеб?

Продолжая бубнить себе под нос, я подошла к полкам, где лежали батоны, и стала перебирать выпечку. Мой вам совет, если хотите приобрести вкусный нарезной, переверните его и посмотрите на нижнюю сторону, сверху-то все булки одинаковые, а внизу нет. Настоящий московский батон имеет снизу ровную, совершенно гладкую коричневую поверхность, а тот, который похож на вату, украшен мелкими пупырышками.

– Девушка, – раздался тихий, вкрадчивый голос, – не хотите посмотреть?

Я обернулась и узрела столик, заставленный флакончиками. Многие люди раздражаются при виде промоутеров, я же всегда пробую предлагаемый товар и в результате узнала много новых вкусностей. Сейчас скорей всего мне всучат какой-то соус. Одно странно, обычно рекламщиками работают студенты, а сейчас мне улыбается дядька лет пятидесяти, совершенно лысый, в очках, абсолютно не подходящий для этой службы субъект.

– Девушка, – вкрадчиво завел он, – у вас с мужем проблемы!

Я невольно поднесла руку к лицу. Что, так заметно? Может, у женщин, чьи мужья сваливают на сторону, появляется какая-то отметина?

– Беде легко помочь, – заулыбался лысый.

Словно собака, услышавшая свою кличку, я пошла на зов, встала у столика и с надеждой спросила:

– Правда?

– Стопроцентно, – заверил дядька, – вот, держите.

В моих руках оказалась визитная карточка, вычурная, с золотыми буквами и вензелями: «Доктор наук, профессор Мамонов Владимир».

– Рад представиться, – гордо заявил дядька и приосанился.

– Очень приятно, – кивнула я.

– Я занимаюсь феромонами, – заявил Мамонов, – и то, что вы сейчас видите перед собой, является уникальной, эксклюзивной разработкой.

Понимая, что Владимира сейчас занесет бог знает куда, я перебила его:

– Вы лучше дайте мне попробовать ваш соус, если понравится, сразу куплю.

– Это не соус, – обиделся Мамонов, – а духи!

Я с сомнением покосилась на незатейливые пузыречки. Насколько я знаю, создание аромата трудное и очень дорогостоящее дело. Известные фирмы тратят миллионы и миллионы, содержат лаборатории и целый штат сотрудников, а тут всего лишь один дядечка самого затрапезного вида – надо срочно делать ноги.

– Спасибо, – натужно улыбнулась я, – но я не пользуюсь парфюмерией!

Владимир нахмурился:

– Вот! Вам муж потому и изменяет!

– С чего вам в голову пришла такая глупость?

– Не отпирайтесь! Он бегает по бабам. А почему?

Я растерянно пожала плечами:

– Наверное, я сама виновата, хозяйством не занимаюсь, готовлю плохо, хожу дома в халате…

– Ерунда, – прервал меня профессор, – это феромоны!

– Кто?

Владимир оперся руками о столик и начал читать лекцию. Через десять минут меня ввели в курс дела. Оказывается, любви не существует. Мужчины и женщины выделяют особые вещества, без всякого запаха, называются они феромоны. Вернее, это нам кажется, что никакого аромата нет, а на самом деле наш нос улавливает феромоны и посылает сигнал в мозг. Если этих феромонов у вас много, то мужики просто падают к вашим ногам и потом сами складываются в штабеля. Коли их не хватает, романа не получается. Вот и вся наука. Больше всего нужного запаха организм источает в юности, потом аромат становится все слабее, поэтому многие мужья бросают своих жен и начинают искать удовольствия на стороне. Их трудно винить, они инстинктивно подчиняются законам природы, все дело в химии. Мужчины вообще ближе к животному миру, чем женщины, сильным полом в основном управляют инстинкты. Поняв, из-за чего мужья изменяют женам, Мамонов загорелся желанием помочь человечеству, он потратил много лет и создал духи, в состав которых входят феромоны.

– Выливаете содержимое этого пузыречка себе на шею, – вещал он, – вот сюда, и готово! Мужчины ваши!

– Мне все не нужны, – робко возразила я, – только Олега вернуть хочу.

– Сами решайте, с кем что делать будете, – хмыкнул Владимир, – муж ваш мгновенно назад прибежит. Я клинические испытания проводил, имею сертификат, разрешающий выпуск духов, да и на себе проверил! Двадцать лет с женой живу, она мне хуже горькой редьки надоела, начал на своих аспиранток заглядываться! Но потом супругу обкапал, и ё-мое! Просто медовый месяц!

Не успел он договорить, как из-за полок вынырнула потная, толстая тетка, одетая в нелепый ярко-красный сарафан.

– Володя! Милый, – завопила она, – давайте мне все духи! Беру оптом.

– Помогло? – посветлел лицом Мамонов.

– Еще как! – пыхтела толстуха. – Просто не узнать мужа. Все забираю!

– Дайте мне, – быстро вмешалась я, – сколько?

– Тысячу рублей.

– Ой! Ну и дорого!

– Тогда иди отсюда, – стала наступать толстуха, – мне больше достанется.

м спугавшись, что чрезмерно активная дама сейчас сгребет с лотка все флакончики, я моментально расплатилась и хотела сразу открыть пузырек.

– Ой, не надо, – испугался Володя.

– Почему? – насторожилась я. – Так сильно пахнет?

– Даже не почувствуете аромата, – успокоил меня доктор наук, – вам вообще покажется, что там сырая вода налита. Просто в этом средстве очень, очень высокая концентрация феромонов, я могу не сдержаться, наброшусь на вас еще прямо тут!

Прижимая к себе пузырек, я приехала домой, вошла в подъезд и, не удержавшись, свинтила пластмассовую крышечку. Жидкость издавала нежный, едва уловимый фруктовый аромат. Что-то типа грейпфрута, совсем не противно… Недолго думая, я вылила духи себе на загривок. Однако их совсем мало, буквально чайная ложка. Будем надеяться, что средство действенно! Стоит-то оно о-го-го. Если пять миллилитров потянули на тысячу, то в какую цену станет литр? Я попыталась произвести в уме подсчеты, но тут дверь подъезда стукнула, и появился Леня Мишкин, наш сосед с верхнего этажа.

– Привет, Вилка, – кивнул он, – чего стоишь? Опять лифт накрылся?

– Да нет, просто задумалась.

– Нашла место, – фыркнул Ленька, – дома на кухне мозгами раскидывай. А еще лучше просто суп вари, пусть мужик кумекает, как жить. Твое бабье счастье простое: щи да каша.

Я молча вошла в приехавшую кабину и прислонилась к стене. Мишкин идиот и хам, странно, что он поздоровался со мной. Леня считает женщин людьми третьего сорта и обычно не удосуживается глянуть в мою сторону.

Раскачиваясь и поскрипывая, лифт медленно полз вверх. Наше домоуправление давно и безнадежно выпрашивает у городских властей деньги на смену механизма.

Внезапно Леня странно засопел, потом хриплым голосом поинтересовался:

– Слышь, Вилка, вроде тебе ж столько лет, сколько моей Верке?

– Да, – буркнула я.

– Интересно, – протянул Мишкин, – отчего же моя карга квашней смотрится, а ты просто персик, бутончик, так бы и съел.

Щеки у Леньки покраснели, на лбу выступили капли пота. Я испугалась, но тут двери лифта со скрежетом разъехались, я вылетела на лестничную клетку.

– Счастливо, Леня! – крикнула я и стремглав кинулась открывать дверь.

– Эй, Вилка, – не успокаивался Мишкин, поставивший между закрывающимися створками ногу, – твой-то целыми днями на службе, может, съездим на пикник? Ты подумай, я два раза не предлагаю.

Как назло, замок не желал отпираться, я дергала ключ в разные стороны, чувствуя, как Ленька взглядом буравит мне спину. Наконец вход открылся, и я влетела в родную прихожую, навалилась на быстро захлопнувшуюся дверь. Ну и ну! Мамонов-то, оказывается, не обманщик, не шарлатан, а настоящий ученый. Его духи действуют со страшной силой, даже Мишкина прошибло! Он меня чуть не изнасиловал прямо в лифте!

Еле дыша от пережитого, я вошла на кухню и снова перепугалась. Дома были все! Ладно Олег, я для него обливалась этими феромонами, но Сеня и Ленинид! Они же тоже мужчины.