Перси Джексон и похититель молний - Рик Риордан

Игра закончилась, когда я зашвырнул яблоко практически в рот Гроуверу. В одну козло-секунду наш импровизированный мячик исчез — с кожурой, черенком, словом, весь.

Гроувер густо покраснел. Он попытался извиниться, но мы с Аннабет были слишком заняты, нахваливая друг друга.

Наконец пришел автобус. Пока мы стояли в очереди на посадку, Гроувер начал оглядываться и принюхиваться, будто учуял свое любимое школьное лакомство — энчиладу.

— Что такое? — спросил я.

— Не знаю, — напряженно ответил он. — Может, и ничего.

Но ручаюсь, это было не просто так. И я тоже стал оглядываться.

Мне стало легче только тогда, когда посадка закончилась и мы нашли свои места в задней части автобуса. Сложили рюкзаки и уселись. Аннабет продолжала нервно похлопывать по бедру бейсболкой.

Когда зашли последние пассажиры, она стиснула мое колено:

— Перси!

В автобус только что вошла старая дама. На ней было помятое бархатное платье, кружевные перчатки и бесформенная оранжевая вязаная шляпа, затенявшая ее лицо, в руках она держала большую сумку из ткани с орнаментом. Когда дама подняла голову, ее черные глаза блеснули, и сердце мое бешено забилось.

Это была миссис Доддз. Она постарела, на лице появилось больше морщин, но выражение осталось то же — злобное.

Я поглубже вжался в сиденье.

За ней вошли еще две старые дамы, одна в зеленой, другая в фиолетовой шляпе. В остальном они выглядели точь-в-точь как миссис Доддз: те же узловатые руки, матерчатые сумки, помятые бархатные платья. Демоническая троица старушек.

Они сели в переднем ряду, сразу за шофером. Двое, сидевшие возле прохода, выставили ноги и скрестили их. Это могло показаться случайным, но смысл был совершенно очевиден: проход закрыт.

Автобус отъехал от остановки и запетлял по мокрым улицам Манхэттена.

— Недолго же она пробыла мертвой, — сказал я, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Кажется, ты говорила, что их можно уничтожить раз и навсегда.

— Я сказала: если повезет, — ответила Аннабет. — Ты явно не из везунчиков.

— Все трое сразу, — захныкал Гроувер. — Di immortales!

— О'кей. — Аннабет напряженно что-то обдумывала. — Фурии. Трое самых ужасных чудовищ царства мертвых. Не беда… Не беда. Мы вылезем через окна!

— Они не открываются, — простонал Гроувер.

— Задний выход? — предположила Аннабет.

Заднего выхода не было. Да если бы и был, вряд ли бы это нам помогло. Мы уже успели выехать на Девятую авеню и направлялись к туннелю Линкольна.

— Они ведь не нападут, когда кругом столько свидетелей? — спросил я.

— У смертных плохое зрение, — напомнила Аннабет. — Их мозг воспринимает лишь то, что видно сквозь туман.

— Но они увидят, как три старухи убивают нас, или нет?

Аннабет задумалась.

— Трудно сказать. Но мы не можем рассчитывать на поддержку смертных. Может быть, аварийный выход на крыше?..

Мы въехали в туннель Линкольна, и в автобусе стало темно, не считая цепочки огней, бежавших вдоль прохода. Царила зловещая тишина, даже дождя не было слышно.

Миссис Доддз встала. Голосом, таким бесцветным, словно она репетировала его заранее, она объявила на весь автобус:

— Мне нужно в туалет.

— Мне тоже, — сказала вторая сестра.

— И мне, — подхватила третья.

Все три двинулись по проходу.

— Поняла, — прошептала Аннабет. — Перси, возьми мою кепку!

— Что?

— Им нужен только ты. Превратись в невидимку и ступай по проходу. Пусть они пройдут мимо. Может, тебе удастся добраться до передней двери…

— А вы?..

— Есть шанс, что они не заметят нас, — пояснила Аннабет. — Ты — сын одного из Большой троицы. Твой запах может заглушить остальные.

— Я не могу просто так бросить вас.

— Да не волнуйся ты о нас, — подтолкнул меня Гроувер. — Иди!

Руки у меня дрожали. Чувствуя себя трусом, я взял бейсболку с эмблемой «Янкиз» и надел ее.

Посмотрев вниз на свои ноги, я увидел, что ничего не вижу.

Я пополз по проходу. Мне удалось преодолеть десять рядов и шмыгнуть на свободное место как раз в тот момент, когда фурии проходили мимо.

Миссис Доддз остановилась, принюхиваясь, и в упор посмотрела на меня. Сердце мое гулко билось в груди.

Она ничего не заметила. И сестры пошли дальше.

Я был свободен. Мне удалось подобраться к передней двери, как раз когда мы выезжали из туннеля. Я уже приготовился нажать кнопку аварийной остановки и тут услышал омерзительные завывания, доносившиеся сзади.

Старухи уже не были старухами. Лица их остались теми же — страшнее не придумаешь, — но тела превратились в кожистые коричневые тела старых ведьм, с крыльями как у летучих мышей и когтистыми, как у горгулий, лапами. Вместо сумочек они размахивали огненными хлыстами.

Окружив Гроувера и Аннабет — хлысты так и свистели в воздухе, — они наперебой зашипели:

— Где это? Где?

Остальные пассажиры пронзительно кричали, съежившись на сиденьях. Значит, что-то они увидели, уже неплохо.

— Его здесь нет! — взвизгнула Аннабет. — Он ушел.

Фурии занесли над ней свои хлысты.

Аннабет выхватила бронзовый нож. Гроувер вытащил жестяную банку из рюкзака, где хранил свою провизию, и замахнулся.

Мои дальнейшие действия были настолько импульсивными и опасными, что я вполне мог претендовать на звание первого психа года и расклейку моих фотографий на постерах по всей стране.

Водитель отвлекся, пытаясь разглядеть, что происходит, в зеркале заднего вида.

Оставаясь невидимкой, я выхватил у него руль и крутанул влево. Пассажиры взвыли, когда их швырнуло вправо, и я услышал — хотелось бы надеяться! — как трое фурий вываливаются в окна, разбивая стекло.

— Эй! — завопил шофер. — Эй, какого черта?!

Мы продолжали бороться за руль. Автобус тяжело швыряло из стороны в сторону, металлический скрежет не умолкал, искры летели в воздухе на милю позади нас.

Накренившись, автобус выскочил из туннеля Линкольна под дождь, людей и монстров бросало по всему автобусу, машины летели в разные стороны, как кегли в боулинге.

Каким-то образом водитель нашел выход из ситуации. Мы пулей промчались по шоссе, минуя с полдюжины светофоров, и в конце концов оказались на одной из проселочных дорог Нью-Джерси, которых по ту сторону реки чертова прорва. Теперь слева был лес, справа — Гудзон, и, судя по всему, водитель выруливал к реке.

Тут меня снова осенило, и я со всей силы ударил по педали аварийных тормозов.

Завизжали покрышки, автобус описал полный круг на мокром асфальте и врезался в деревья. Включилось аварийное освещение. Двери распахнулись. Шофер первым бросился наружу, за ним, пронзительно вопя, кинулись пассажиры. Я пропустил их и уселся на водительское сиденье.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});