Сын графа Монте-Кристо - Александр Лермин

Монте-Кристо печально покачал головой:

— Маркиз Аслитта арестован два часа тому назад, Евгения!

— Арестован? О, Боже, это хуже смерти!

— Не предполагайте худшего, еще не все потеряно!

— Но где же он?

— В цитадели.

— О, Боже, они замучают и умертвят его!… Граф, вы всемогущи — спасите его! Аслитта — моя жизнь! Если он умрет, и я умру! Но скажите, кто же предал его?

— Вы не угадали… неужели? Предающий свое отечество не щадит отдельных личностей.

— Бенедетто! — вскричала Лучиола.

Граф утвердительно кивнул и коротко добавил:

— Евгения, в эту минуту в Милане начинается ужасная драма, развязка которой известна одному только Богу! Аслитта играет в этой драме роль, и я сделаю все, что в моей власти, чтобы спасти его!

— О, благодарю, благодарю, я верю в вас!

— Но, чтобы спасти его, мне нужна ваша помощь, Евгения. Могу я рассчитывать на вас?

— О, Боже, как я буду благодарна вам за это! Пошлите меня на смерть, если я могу спасти Джорджио!

— Сперо!

Прибежал прекрасный мальчик и вопросительно посмотрел на отца.

— Ты пойдешь со мной,— сказал граф,— хоть ты еще ребенок, но с сегодняшнего дня ты вступаешь в жизнь и должен знать, что есть наивысшее благо. Мужество и самоотверженность подкрепляют слабых и дают им силу. Если я паду прежде, чем выполню свою задачу, ты займешь мое место.

Звук серебряного колокольчика вызвал Али, которого граф поспешно спросил:

— Все сборы окончены? Все здесь?

И с облегчением улыбнулся на утвердительный знак негра.

— Али, ты знаешь свою роль,— значительно продолжал он,— при малейшем подозрительном шуме ты подашь сигнал.

Али снова кивнул: граф раздвинул голубой полог, и за ним открылась боковая лестница, устланная толстыми коврами.

— Сперо, проводи Лучиолу,— приказал он, сходя с лестницы в сопровождении мальчика и певицы.

11. Заговорщики

В конце лестницы граф отворил дверь и вошел со своими спутниками в большую залу, где собралось около ста человек. Разом поднявшись со своих мест, они обнажили головы и единодушно крикнули:

— Да здравствует Италия!

Граф с сыном и Лучиола восторженно вторили этому возгласу. Затем Монте-Кристо подошел к седовласому маркизу Санта-Кроче, пылкому патриоту, и просил его принять председательство в собрании.

Санта-Кроче кивнул и, произнеся несколько вступительных слов, попросил присутствующих на короткое время уделить ему свое внимание. Все поднялись в знак согласия, и оратор начал:

— Друзья! Патриоты! Долгожданный день настал! Впервые за долгое время прозвучал в Милане национальный гимн и смело развернулось национальное знамя! Готовы ли вы защищать его до последней капли крови?

— Помоги нам, Боже! Долой иноземцев! — раздался единодушный возглас.

— Хорошо, так слушайте же, что скажет нам граф Монте-Кристо, наш благородный друг!

Маркиз сел, а граф развернул бумагу и торжественно произнес:

— Я могу сообщить вам известие, которое в эту минуту получает маршал Радецкий: в Вене вспыхнуло восстание, и вице-король немедленно покидает Милан.

Ропот изумления, почти недоверия, пробежал по собранию.

— Мои курьеры,— продолжал граф,— быстрее императорских, и вести доходят до меня скорее, чем до властей. Император подчинился необходимости и сделал значительные уступки.

— Не нужно уступок,— раздался голос,— мы хотим свободы!

— Терпение,— значительно сказал Монте-Кристо,— император согласился на уничтожение цензуры, новый закон о печати совершенно либерален, также должны быть созваны депутаты германской и ломбардо-итальянских провинций.

Изумление все больше овладевало собранием, и кое-где слышались возгласы:

— Невероятно! Невозможно!

— А когда состоится это собрание депутатов? — спросил, наконец, Санта-Кроче.

— К сожалению, не сейчас, а только 3-го июля,— печально ответил Монте-Кристо.

Послышался гневный ропот.

— Над нами смеются,— вскричал молодой человек в толпе,— прихвостни Радецкого убили моего отца, я требую мщения!

— Моя мать ранена при восстании в Корсаден-Серви,— сказал другой,— нам нужны не соглашения, а война!

— Да, война до полного освобождения! — грозно раздалось повсюду.

— Погодите,— повелительно начал Монте-Кристо.— Я знаю, как кипят ваши сердца, но убеждаю вас повременить. Народ,' стремящийся к свободе, силен и мощен. Но наши тираны многочисленны, как морской песок; есть и изменники! Вы победите, Милан будет свободен, но когда ваша кровь прольется за отечество, союзники, на помощь которых вы рассчитываете, постыдно оставят вас: вы снова попадете в руки врагов, и тяжкое иго станет еще тяжелее! Прежде вас били плетьми, теперь будут бить «скорпионами»! Карл Альберт, король Пьемонтский, предаст Милан, как только достигнет своей цели. Упорствуете ли вы еще в вашем желании?

Пророчески звучала речь Монте-Кристо; патриоты поддались было впечатлению его слов, но колебались они только минуту.

— Пусть случится самое худшее,— разом вскричали они,— лучше умереть, чем медлить! К оружию!

— Да будет так — к оружию! — торжественно повторил Санта-Кроче.— И да поможет нам Бог!

— Но где же Аслитта? Он поведет нас? — вскричали многие.

Лучиола выступила вперед.

— Патриот Аслитта арестован,— печально сказала она,— он томится в цитадели!

Раздался крик ярости.

— Спасем его! — раздались возгласы.— Возьмем приступом цитадель, пока они не умертвили его!

— Да, спасем его,— прозвучал голос Монте-Кристо,— пусть завтра начнется жестокая борьба! К оружию во имя свободы и человечности!

Внезапно поднялся молчавший до сих пор человек и, устремив взор на графа, медленно произнес:

— Мы едва знаем вас. Какое ручательство можете вы представить нам в том, что не покинете нас в минуту опасности?

Громкое неудовольствие встретило эти слова: Санта-Кроче велел говорившему замолчать, но Монте-Кристо спокойно сказал:

— Этот человек прав, чтобы верить другим, нужно иметь в собственном сердце сознание своей правдивости! Санта-Кроче, вот мой единственный ребенок, возьмите с собой Сперо — его головой я ручаюсь за совесть его отца!

Санта-Кроче стал отказываться, но Монте-Кристо настаивал, и мальчик с гордо поднятой головой подошел к старику и сказал:

— Я иду с вами: отец научил меня исполнять свой долг!

С шумным восторгом окружили патриоты прекрасного ребенка, и сердце Монте-Кристо радостно забилось при взгляде на Сперо.

— И я иду с вами! — вскричала Лучиола.— Италия и Аслитта должны быть спасены!