Соска - Олег Журавлев

Я решил так: не потрачу ни копейки. Ни единого гребаного кленового цента.

У меня появилась замечательная возможность проверить его силенки, ее не надо упускать! Поставим эксперимент. Как там у Люмьера было? Политый поливальщик? А у нас будет проэкспериментированный экспериментатор.

Обналичив свое «приданое», я вложил его без остатка в заведомо пагубный проект. Если ему суждено было реализоваться, он принес бы мне богатство. Однако шансы на это были ничтожны. Шансы, что мой ангел-хранитель сломает об него зубы, были гораздо больше.

Проект реализовался.

Не так размашисто, как мог бы, но достаточно, чтобы позволить мне перекочевать в класс состоятельных бездельников. На все про все ушло не больше года.

Я смотрел на цифры в выписках из банковского счета.

Да что же это такое? Он что, всесильный?

Цифры впечатляли. Я мысленно пробовал их материализовать. Трудно было себе представить, сколько это денег в объемном отношении. В кубических сантиметрах. Куча? Средняя кучка? Большая куча? Очень большая куча денег. Что мне с ней делать?

Подозрение, что за эту кучу нужно благодарить его, не позволяло мне насладиться ею по-настоящему. Радость победы была с запашком. Однако я решил воспользоваться деньгами, решив для себя, что они «отмытые».

Первое, что я сделал, так это купил красный «Бентли». В точности такой же, как у него. Ход оказался верным — это нанесло серьезный удар по его божественной сущности.

Затем проплатил советника-финансиста, специалиста по биржам и прочим способам легко нажить или потерять капитал. Тот компетентно посоветовал мне, куда вкладывать и в каких количествах

Да, я больше не хотел бездумно рисковать. А вдруг он — всего лишь плод моей фантазии? А я рисковал такими деньгами! Да даже если и не плод. Если и существует на свете чудак, который вознамерился мне тайно помогать жить. Это его проблемы. Я его об этом не просил и не прошу. Я его не замечаю. Его нет. Да и что это за помощь? Копейки. Я завалю его помощь горою купюр, заработанных самостоятельно.

Сказка тем временем набирала обороты. Писатель приложился к бутылке. Строка пошла отрывистая. Тон — крещендо. Я богател как на дрожжах. Деньги к деньгам. Заразная болезнь. Снежный ком, от которого нельзя увернуться, а только, растопырив руки, как для объятий, ждать, когда он навернет тебя на себя.

Вошел во вкус, понял, за что любят лошадей и какие мышцы развивает гольф, почему нельзя доверять скромным порядочным женщинам, а кокаин нюхать с полировки, почему не стоит бросать десятку в шляпу попрошайки и вкладывать в нефть, если уже вложено в недвижимость, осознал, что есть вещи, которые не купишь за деньги, и что от этого они в сотни раз желаннее, и бросил курить.

Может быть, он и следил за моими успехами, может быть, что-то там подправлял, а где-то ненавязчиво подтормаживал, главное, что я этого не знал. До той поры пока он действовал втихомолку, в свое удовольствие, мне на него наплевать. Наплевать!

Познакомился с умной девушкой и пережил такой особенный роман, что вдруг подумал, а не пора ли завести Колотофф-джуниора.

Конечно, я прозондировал почву, хотя и чувствовал себя при этом циничным покупателем. Оказалось, что Мишель и в действительности — дочка владельца яхт-клуба. Так что после условного слияния наших с тестем капиталов на воспоминании о нем можно будет поставить такую жирную точку, что не увидишь и кончика ботинок. Черт, вот въедливая штука! Все еще продолжаю рассматривать каждый свой шаг в преломлении к его особе… Свадьбу назначили на конец июня.

Мама не смогла приехать, сославшись на здоровье. Я настойчиво продолжал успокаивать совесть тем, что высылаю ей много денег. Да только что ей до них? В Канаду переезжать она не хочет, на новую квартиру тоже… Ей хочется, чтобы я просто всегда был рядом, а не прилетал пару раз в год. Обычный родительский эгоизм. Обычный родительский эгоизм?

За сутки до церемонии, выслушав подробный доклад секретарши о том, что все, что только можно приготовить к такому важному событию, как это, готово и большего просто невозможно придумать, я купил огромные солнцезащитные очки, сел в свой красный «Бентли» (я эту машину не любил и пользовался редко) и покатил на стройку — решил пригласить Дюкруа.

Стареющий расист работал теперь на меня, не подозревая, откуда на него свалился ответственный пост. Да еще и на старость глядя: он уже пару лет как был на пенсии, когда его по моей просьбе отыскали и предложили непыльную работу консультанта с хорошим окладом.

Несмотря на то что на спине его красовалась эмблема Kolotoff Inc, мой бывший мучитель и не подозревал, что является пружинкой в механизме, который с утра до вечера тешит мое самолюбие. А не подозревал он об этом, потому что я его оставил «на потом», в качестве самой пикантной закусочки.

На объект я явился в сопровождении подобострастного руководителя стройки, который в моем присутствии не знал куда себя деть и пристраивался то слева, то справа, то сзади. Кончилось все тем, что я просто решил забыть про его присутствие.

Дюкруа я заметил издалека. Сгорбленный, но еще бодрый, он что-то там объяснял двум верблюдовидным работничкам-эмигрантам, вероятно делая все возможное, чтобы максимально унизить их.

Дорогу мне преграждала лужа грязи с белесой пленкой из цементной пыли. Я хотел было поворчать на ее счет, но мой подобострастный сопровождающий уже поскакал на пятках прямо по ней, чтобы позвать Дюкруа.

Он сказал моему бывшему мучителю пару слов, тот оторвался от чертежей и рассеянно посмотрел в мою сторону.

Что-то не давало мне насладиться моментом. А ведь я смаковал его заочно годами. Я хмуро следил за тем, как руководитель стройки вытаращил на Дюкруа глаза и что-то нашептал ему в ухо. Наконец до ветерана куклуксклана дошло, что его хочет видеть «самый главный босс». Он подбоченился, постаравшись выглядеть моложе, кивком послал слушателей куда подальше и поспешно принялся сворачивать чертежи в трубочку.

Дюкруа уже семенил в мою сторону, без разбору шлепая по луже и заискивающе щурясь против солнца, когда я резко развернулся и пошел обратно к машине. Не доходя пары метров до «Бентли», я сорвал с носа очки и с хрустом раздавил их об асфальт.

К двухэтажному особнячку, в котором Колотофф теперь проживал, я подъехал, когда сумерки превратили садик перед домом в нехорошую темную массу.

Я подумал, что скоро, когда я буду возвращаться поздно вечером, то в окнах будет уютно гореть огонь, а из кухни — доноситься славный запах жареного мяса. Мишель так славно готовит телятину со сморчками! Последний день холостяцкой жизни, а я так и не отпраздновал как следует. Не хочется признаваться самому себе, но… Не отметил, потому что не с кем. Так друзей себе здесь и не нажил. Сначала менталитет, а теперь вот деньги. Трудно отличить искренность от прилипалы, времени много нужно, чтобы проверить человека, а времени нет. Эх, где же вы мои старые дружбаны с бутылкой «Балтики»! Ничего, напиться никогда не поздно.

Покрышки захрустели гравием по дорожке, ведущей к гаражу. В свете фар промелькнула чья-то тень. Или показалось? Пора бы уже обзаводиться охраной… И свет не включился, механизм сломался что ли?

Точно, нет электричества. Гараж тоже не открывается. Я отбросил дистанционку и вылез из машины.

Не успел я сделать и двух шагов, как почувствовал за спиной чье-то присутствие, а через мгновение стальная рука сомкнулась повыше моего локтя, не то чтобы очень грубо, однако достаточно уверенно, чтобы не сомневаться в компетентности ее владельца. Я порывисто обернулся. Их было двое, оба крепкие и хмурые. Недовольные тем, что приходится заниматься ерундой по ночам.

Тот, что был справа, сунул мне в нос полицейский значок, а тот, что слева, ослепил светом фонарика.

— Господин Колотоув? — Изо рта говорившего пахнуло сэндвичем, в котором был лук.

— Угу.

— У нас ордер. Всю ночь выбивали. Пришлось главного прокурора с постели поднимать.

— Поздравляю…

— Идемте к машине, она за углом. — Рука правого уверенно потянула меня в темноту.

— Не понимаю… — пробормотал я, действительно не понимая. — У меня завтра свадьба!

Идиотский аргумент вылетел сам собой.

Левый перевел фонарик на машину и принялся шарить по бамперу и крыльям красотки. В его свете вспыхнула и потухла лупоглазая фарка. Правый встретился со своим напарником взглядом, потом проворчал тоном, которым раскрывают государственную тайну:

— Два часа назад вашу невесту сбил красный «Бентли». Пройдемте.

Как выяснилось, у меня имелись мотивы свести счеты с невестой. Мотивы, о которых я и не подозревал. Мишель оказалась женатой мошенницей с таким прошлым, что в нем разве что не хватало покушения на Кеннеди.