Мифы Первой мировой - Евгений Белаш

Наступлению англичан предшествовала 24–дневная (!) артиллерийская подготовка. 15–дм снаряды, прежде чем взорваться, уходили в мягкий грунт на 5—6 м, их ворон­ки напоминали кратеры от подземных фугасов — неудивительно при весе каждого сна­ряда 636 кг. По подсчетам Барсукова, расход снарядов достигал 900 выстрелов на одно 76–мм орудие в день. Этот ливень снарядов окончательно превратил местность в болото.

В 4 часа 50 минут 31 июля 5–я британская армия с 7 дивизиями в первой линии перешла в атаку и к вечеру продвинулась около 3 км в глубину германских позиций. После этого последовали ожесточенные контратаки немцев, отбросивших англичан вновь на 1,5 км назад.

Упорные мелкие бои пехоты не прекращались, но следующая большая атака могла быть проведена лишь 16 августа, т. е. через 2 недели — из‑за труднопроходимое™ огромного болота, а также необходимости подтянуть артиллерию и боеприпасы. Неко­торые солдаты увязали в грязи по несколько дней, прежде чем приходила помощь.

Основные силы немцев теперь находились в тылу, и сокрушительные многодневные удары артиллерии союзников почти не доставали до них. Как только атакующие фран­цузы и англичане утрачивали поддержку тяжелой артиллерии и пулеметов, останавли­ваясь перед второй позицией, немцы контратаковали с флангов и из глубины, восстанавливая фронт.

После «бойни Нивеля» французы уже не могли позволить себе крупномасштабных на­ступлений живой силой. Поэтому в августе

1917 г. они перешли к частным атакам небольших участков фронта у Ипра и Верде­на, собирая свыше 150 орудий на километр, не считая траншейной артиллерии. По французской статистике, приводимой Эрром и Смирновым, только за две недели, с 13 по 27 августа, было выпущено 3 млн 75–мм снарядов и 1 млн тяжелых снарядов общим весом 120 000 т. Вес выпущенных на 1 м снарядов достигал 6—7 т, между тем как в 1916 г. под Верденом и на Сомме расход снарядов не превышал 1 т (редко 2—3 т) на 1 м. К концу августа на тяжелое орудие приходилось до 200 снарядов в день. Во время операции под Мальмезоном за неделю на фронте в 10 км было выпущено 80 000 т снарядов, доставленных 266 поездами, тяжелых орудий было в 1,5 раза больше, чем легких. Бомбардировками буквально стиралось все на своем пути. Пехота, продвигаясь на сотни метров, максимум 2—3 км, все время находилась под подвижным «зонтиком» своей артиллерии, успевая окопаться до начала германской контратаки. Правда, снаряды обходились чудовищно дорого в денежном отношении (500—700 млн франков на небольшую операцию только за снаряды, вдвое дороже стоимости всех выпущенных за войну французских танков), но теперь французы могли пойти на эту роскошь. Однако на накопление нужного количества боеприпасов уходило больше месяца, поэтому требовалось какое‑то новое решение.

Под Камбре к ноябрю 1917 г. каждая позиция состояла из «фронтальной» и «под­держивающей» траншеи, 2,5 м глубиной и 3,5 м шириной в верхней части. Бетонные доты обеспечивали круговой обстрел. Убежища уменьшились в размерах и содержали не более 16 солдат и 2 унтер–офицеров. Входы в них размещались в передней стенке окопов, чтобы избежать попаданий снарядов с пологой траекторией и гранат.

Впереди главной полосы обороны находилась позиция охранения, прикрытая прово­лочным заграждением. Передовые посты (наблюдатели, снайперы, пулеметчики) на ней следили за дозорами противника в ожидании атаки. В случае наступления их шансы выжить были невелики. Между этой позицией и главной полосой на предполье, глуби­ной около 1000 м, были расположены многочисленные гнезда сопротивления, опутан­ные проволокой. Первая траншея главной позиции также имела перед собой прочные проволочные заграждения и оборонительные сооружения с хорошим полем обстрела. На расстоянии 200—300 м за первой траншеей была расположена вторая, с заграждениями шириной до 30 м.

Примерно в 2 км позади находилась промежуточная позиция, но она не везде была закончена. От промежуточной позиции к первой вели многочисленные укрытые пути.

По наставлению Людендорфа 10 июня 1917 г. обороняющийся должен был заставить противника «разбрасывать свой огонь и зря тратить снаряды». Поэтому надо иметь возможно больше позиций в глубину и ширину и как можно лучше маскироваться. Во время боя не следует восстанавливать передовые окопы, надо лишь соединять ворон­ки от снарядов, образуя в них линию сторожевых постов. Необходимо эшелонировать не только пехоту и пулеметы, но и артиллерию и минометы. Не следует требовать от пехоты, чтобы она оставалась под огнем на месте — пусть она на огонь отвечает маневром. Теперь нет таких точек местности, которые надо было бы удерживать лю­бой ценой.

15 августа Людендорф дополнил наставление. Бой должен вестись не за линии, а за боевые полосы. Первая полоса — прикрытия, удерживаемая охранением с задачей отразить внезапное нападение и поднять тревогу. Вторая полоса — боя и главного сопротивления, где должны быть остановлены даже самые решительные атаки. Третья полоса — тылового боя, дающая укрытие резервам для контратаки в полосе боя или остановки противника в случае прорыва.

В сражении под Камбре массированное применение танков и внезапная артподготов­ка едва не привели к прорыву фронта, но немцы смогли удержаться.

Как писал в 1919 г. Изместьев, к концу войны оборонительные позиции состояли из расположенных в шахматном порядке опорных пунктов, находящихся во взаимной поддержке и огневой связи. Эти пункты обносились искусственными препятствиями и соединялись ходами сообщения. Расположение узких и глубоких окопов позволяло ве­сти продольный и перекрестный огонь. От обстрела с флангов окопы защищались тра­версами. Фронтальный огонь ружей и пулеметов был достаточным на дальности прямо­го выстрела или даже 300 шагов.

Было установлено, что брустверы должны защищать только от пуль, шрапнели и осколков, но не от прямого попадания снарядов. Один человек с подручными инстру­ментами за 4 часа работы мог выкопать в стандартном грунте порядка 2,3 м3 (или 80 кубических футов) земли, с максимальным продвижением 3,5 м в ширину и 1,2 м в глубину. Место для траншеи должно быть укрыто от глаз воздушных и артиллерийских наблюдателей, обеспечивать дальность стрельбы порядка 200 м и более, иметь под­ходящий грунт и должную связь с линией огня.

Минимальная толщина, обеспечивающая защиту от винтовочной пули с близкой ди­станции, составляла (приблизительно): 1,5 м глины; 1 м грунта; 0,6 м известняка; 0,5 м песка между стенками; 15 см гальки между стенками; 23 см кирпичной стены; 1 см стали. При этом германская бронебойная пуля на дистанции в 200 ярдов проби­вала дюймовую стальную плиту, 23—36 см кирпича с раствором, 60 см мешков с песком, 1,27 м земли и 1,5 м глины.

Германцы делали перекрытие пехотных убежищ из 2—3 рядов балок и рельсов. Между этими рядами клалась смягчающая удары земляная прослойка около 30 см толщиной. Иноща землю заменяли прослойкой из камней, значительно усиливающей оборону. При­знавалось полезным ближе к поверхности насыпи устраивать добавочную твердую про­слойку из камней, щебня, мешков, наполненных цементом, чтобы вызвать разрыв сна­ряда у поверхности. Цементом заливались и промежутки между камнями, укладывались бетонные щиты.

К началу 1918 г. развитие материальных средств войны достигло апогея, артилле­рия научилась вести стрельбу всегда, в любое время, при любой погоде, на всякой местности, при любых обстоятельствах. Стало возможным отказаться от пристрелки, а затем сосредотачивать огонь на нужных целях. Артиллерия усиления могла прибыть вечером накануне наступления, занять позиции под покровом темноты и после науч­ной подготовки стрельбы внезапно открыть на рассвете огонь, не обнаруживая до этого момента своего присутствия ни одним выстрелом. Теперь только французская армия располагала 782 батареями тяжелой подвижной артиллерии, большая часть ко­торой подчинялась главному командованию и могла, переброшенная на нужный уча­сток, вступать в бой, прежде чем немцы узнали бы об ее прибытии. У англичан ба­тареи каждые 4 часа получали данные о температуре, силе и направлении ветра на разных высотах.

И снова немцы, как в 1916 г., решили не дожидаться, пока на них обрушится усо­вершенствованная мощь союзников, и последними усилиями вырвать победу. Теперь пехота должна была атаковать на глубину до 8 км, за позиции артиллерии противни­ка. В первый период боя атака шла под прикрытием подвижного огневого вала, во второй — атакующие, снабженные своими орудиями и минометами, просачивались между опорными пунктами промежуточной полосы. Пехота должна беспрерывно преследовать противника, не давая ему покоя ни днем, ни ночью. Резервы следует употреблять не против очагов сопротивления, а там, где пехота продвигается.

В артиллерии группы борьбы с пехотой, «Ика», организовались на участке каждой пехотной дивизии первого эшелона. В их состав включалась легкая пушечная и гау­бичная артиллерия, а также минометные роты, задача — подготовка к штурму пехот­ных позиций. Группы борьбы с артиллерией, «Ака», создавались на участке каждого армейского корпуса. В них входила главным образом легкая артиллерия. Дальнобой­ные и фланкирующие группы, «Фека» — по одной группе на участке каждого корпуса. Задачей групп «Фека» являлся обстрел населенных пунктов, лагерей, командных пунктов в тылу позиций противника, узлов связи, дорог, аэростатов наблюдения и т. п., фланкирование позиций противника. Тяжелые группы настильного огня, «Барба­ра» или «Хвелфа» — по одной группе на фронте каждой армии. В их состав включа­лась тяжелая артиллерия, получавшая задачу обстрела самых дальних целей: желез­нодорожных узлов, мостов, населенных пунктов, лагерей и т. д. Для непосредствен­ного сопровождения пехоты выделялись батареи легкой или горной артиллерии — уко­роченные 77–мм пушки в 16 калибров, а также 37–мм и 47–мм орудия. Обычно орудия сопровождения пехоты имели две конских запряжки. Для продвижения батарей через воронки, окопы, рвы и прочие препятствия им придавались саперные команды. Брух–мюллер, известный организатор германской артиллерии, перед каждым прорывом либо сам лично, либо через начальников артиллерии дивизий делал сообщения пехотным офицерам, до командиров взводов включительно, о плане действий с целью внушить пехоте полное доверие к своей артиллерии. По его словам, «эти сообщения часто отнимали много времени… Однако после доклада я уходил с ободряющим сознанием, что вселил в пехоту уверенность в успехе предстоящей операции»