Горящие огни - Белла Шагал

Я хожу кругами вокруг высокого маминого стула.

- Что ты тянешь меня за подол? Что ты ко мне прицелилась? Зачем пришла? Видишь, я занята!

- Мама... я хотела... это стоит всего пять копеек только разок... Произнести слово "каток" я боюсь. Может, оно само как-нибудь скользнет маме в уши. Теперь, когда у меня есть коньки... во дворе они могут сломаться...

Мама вскидывается, будто у нее над головой выстрелили из ружья.

- Коньки, коньки! Опять ты со своими глупостями! Какое мне дело, сломаются они или нет! Ноги твои скорее сломаются! Ну так что?

Я стараюсь не упустить момент:

- На катке, мамочка, не сломаются. Там коньки сами едут.

- Она меня с ума сведет! Вчера коньки, сегодня каток, а завтра что ты выдумаешь?

Ну что еще сказать? Как уломать ее? Я остаюсь стоять за спинкой стула.

И чего она боится? Сапожник так хорошо прикрепил коньки, а каток такой гладкий! Там не то что во дворе... Но попробуй, скажи это маме!

А тут еще входит покупатель. Ну, значит, на сегодня - прощай, каток! Увидев нового клиента, мама отталкивает меня рукой:

- Иди, не раздражай меня. Мне некогда! - И вдруг добавляет, обращаясь к кассирше: - Дай ей пять копеек, и покончим с этим.

Только бы мама не передумала! Я хватаю коньки и скорей к реке. Бегу, лечу, не чуя под собой ног. Мимо проносятся дома и улицы. И наконец, разгоряченная, останавливаюсь на берегу.

Поперек огромного белого полотна тянется твердая, укатанная дорога, по ней едут запряженные лошадьми сани, телеги, движутся с одного берега к другому черные пятнышки - люди.

Я осторожно ступаю на лед, но тут же взрывается и подстегивает меня музыка.

"Сюда! сюда!" - зовут раскатистые барабаны, и я, задыхаясь, несусь туда, на каток.

Его окружает частая древесная изгородь невысоких задумчивых елочек, с трудом удерживающих заледеневшие растопыренные ветки.

Сверху болтаются подвешенные на проволоке разноцветные бумажные фонарики, без умолку играет музыка. Плавно, как в бальном зале, скользят танцующей пары.

Я завороженно подхожу к воротам. На ветвях ближайших деревьев свесившись сидят мальчишки, с завистью оглядывают и поддразнивают каждого входящего. Меня встречают свистом.

- Глянь, эта коньки притащила, а сама на них и стоять не умеет!

Написано это на мне, что ли? Куда деваться? И дом далеко - не спрячешься.

Не так страшен сияющий лед, как улюлюканье мальчишек.

- А ну, вон отсюда!

Хозяин катка приходит мне на помощь и вгоняет горлопанов. Лед похрустывает, в нем пляшут отражения. Парни, девушки на коньках словно ножичками вырезают на нем фигуры. Я смотрю на них, как на волшебников, восхищаюсь их ловкостью, их веселым смехом.

Надеваю коньки и я. И, словно с гирями на ногах, ковыляю по деревянному настилу, ведущему на лед. В щелях под ногами поблескивают белые кристаллики.

Внезапно, будто сжалившись, ко мне, резко свернув, подкатывает юноша, кланяется и предлагает кресло на полозьях:

- Хотите, прокачу?

И, не успев подумать, я уже сижу. Молодой человек отталкивается, санки трогаются, и вот мы мчимся по кругу. Миг - и я на другом конце катка. Парень летит, санки подскакивают на ходу и подбрасывают меня. Да он сейчас закинет санки на елку и вывалит меня на снег!

- С ума сошел! Я больше не могу! Хватит!

Юноша тормозит, останавливает санки, и я слезаю на лед.

- Ну, давайте теперь сами - хохочет он и оставляет меня одну.

Рядом кружатся и перешучивайся парни и девушки, блестят зубами, будто бросают в лицо пригоршни снега. Веселый вихрь подхватывает и меня. Мне становится жарко, кажется, лед раскалился под ногами. От меня уже идет пар. Елки быстро приседают, встают, взмахивают тяжелыми ветвями, с которых срываются мне навстречу белые хлопья.

Еду по середине катка, усталая, вся в ледяных крошках. Дорогу мне перегораживает живая цепочка из ребят. Кто-то обхватывает меня за талию, вплетает в хоровод. Цепочка растянулась на весь круг. Начинается бешеная гонка в несколько десятков ног. Цепочка сматывается, разматывается и завихряется.

Вдруг голова ее замирает на месте, хвост свивается в петли, и самый последний человек дергается и падает.

Домой я иду, шатаясь, закинув коньки на плечо, все тело ломит, ноги как деревянные.

Где я: шагаю еще по реке или уже по улицам? Все кружит голову дымка белого сна.

ВЕСНА

Конец зиме. Конец снегу и холодам. Безоблачное небо, легкий ветерок и летящий клич, точно звук рожка: "Туру-ру! Весна идет!"

Все просыпается, расправляется, идет в рост после долгого сна. Что-то потрескивает, что-то лопается. Что-то живое пробивается, растекается, разлетается, наливается.

Повсюду праздник. Радость, свет, тепло. Другим стал воздух. Помолодело, высоко поднялось солнце. Ожили почки.

Прошлого больше нет, оно погребено под снегом. И опять возрождается жизнь.

Каждый день дает новый побег. Сами дни растут, удлиняются, терпкий воздух напоен ароматом, шелестом, ропотом - трепещет каждая ветка.

Травы еще нет. Зябко голой земле. Ее твердая корка растрескалась. И жадно ловит она сизую дымку солнечных лучей.

За день земля размякает, выпускает наружу живое тепло, которое таило в недрах всю зиму. Кажется, она ворочается, приподымается, ищет пищу. Прилипает к ногам. Ура! Снег сошел, и вот она снова, добрая, родная земля.

Все холят и жалеют ее. Ей раскрывает объятия небо. Миллионами жарких лучей напитывает ее солнце, проникает в каждую ложбинку, высушивает и отогревает.

И наконец пробиваются первые травинки, поднимает голову первый бутон. Солнце воскрешает сухие корявые ветки, одевает деревья в новый убор из нежных зеленых листков.

Целыми стаями прибывают птицы, чирикают и щебечут. Жужжат пчелы и мухи. И счастливая, лучезарная земля покрывается зеленью, наливается солнцем и силой, подобно тому, как старый дом наполняется радостью, когда в нем вновь собираются выпестованные здесь и разлетевшиеся по свету дети.

Взбодрившуюся реку распирает. Тает лед. Все кипит и бурлит, как под мельничным колесом. Берега не вмещают столько воды, кажется, уходящая зима излила в реку всю свою злость.

Течение гонит, толкает, ломает лед. Река шумит, рокочет, будто все ветры на свете ринулись в поток и хотят повернуть его вспять.

А небо, хоть и окунается в реку на всю свою глубину, не может достать до дна.

Вдруг среди бела дня небо темнеет, хмурится, комкает набежавшую с громовым раскатом черную тучу. Сверкает молния, прошивает насквозь тучу, и из нее обрушивается стена дождя. Ливень грохочет так, словно не одна туча, а все небо опрокинулось на землю.

На улице потоп. Вода сбегает с холмов, переполняет канавы и рытвины, подмывает и подхватывает камешки, и те весело гремят и перекатываются на ходу.

Хлещет по крышам, стекает по желобам, струится по земле дождь.

На улице пусто. Извозчики торопливо слезают со своего места, накрывают чем-нибудь лошадей и укрываются в подворотнях.

Лошади остаются под дождем, с них течет ручьем, они опустили морды, стыдно им стоять брошенными. Вымокшие, продрогшие, они жмутся друг к другу.

Вот выбежала на улицу понюхать дождь собака. Лошади рады - они уже не одни. Сгрудившиеся в подворотне прохожие смеются и свистят:

- Глупая псина! Фью! Иди домой!

- Куда вылезла под дождь?

Пес трясется от холода, тычется во все стороны, шерсть его блестит, мокрый хвост висит веревкой. Но уйти под крышу не позволяет гордость.

Мы ему завидуем. Так здорово прыгать под дождем!

Ждущим не хватает терпения.

- Каково? Настоящий потоп, а?

- Еще несколько таких дождей и незачем будет ходить на реку. Выйдешь на улицу - тут тебе и река!

- А что там Двина? Не знаете как поднялся уровень?

- Двина то? Разлилась как океан!

- Правда? А сплав уже начали?

- Ничего себе! Проснулись! Уж целый лес сплавили, а вы и не заметили?

- Златка, - толкаю я подружку, - Слышишь? По реке сплавляют лес, давай посмотрим! Абрашка уже там. Да вон все пошли!

Дождь наконец кончился. Но воздух еще влажный. В канавах бурлит вода, а по небу раскинулась на весь горизонт радуга.

Люди расходятся кто куда. А мы бегом к реке. Скорее на мост!

Тут стоит шум и грохот: на мосту галдят люди, под мостом бурлят волны. Река напирает и рвется из берегов, как рвущий цепи великан.

Она ревет, стонет, захлестывает то один, то другой берег, будто хочет затопить весь город. Серые, черные, зеленые волны набрасываются на опоры моста и, откатываясь, вырастают снова, мерясь с ними ростом. И вдруг накатывают на низкий берег, угрожая ближайшим домикам. Увлекаемый волнами, устремляется на берег и обратно песок.

Мы смотрим на все это с моста, и у нас захватывает дух: вода кругом только вода...

Под нами пенные водовороты. Наверху - похожей на отражение реки небо. Голова идет кругом...

На мосту полно народу. Нас с подругой притиснули к мокрым перилам, капли пены брызжут сквозь прорези чугунного литья нам в лицо.

Вот опрокинутая с вершины холма в реку церковь. Крест наклонился и сейчас сломается на гребне волны. За ним потянулись деревья городского парка. Их ветки сплелись и перепутались в водяной ряби, колокольчиками трепыхаются листья. Узнаю размытые парковые скамейки. Сколько раз я на них сидела!