Шериф - Владимир Ильин

– Ты смотри, Никитишна, какая у меня внучка красивая! – Первая старушка мазнула по изображению на планшете пальцем в направлении товарки, отчего страничка перенеслась той на экран.

– Лайк! – одобрительно произнесла Никитишна, нажимая на пиктограмму с сердечком под фотографией. – А вот глянь, мой внучок чемпионат выиграл!

Очередное изображение перекочевало с экрана на экран.

– Лайк! – уважительно сказала ее подруга.

– А какой чемпионат? – подалась вперед третья.

– Дотер он! – гордо ответила Никитишна.

– Ба, да по такому чемпионаты уже? А годочков-то ему сколько?

– Двадцатый идет!

– В двадцать-то уже пора семью завести, а не дотить, – покачала та с сомнением головой.

– Тьфу на тебя, Петровна, ничего ты не поняла, старая.

– Какая я тебе старая! – возмутились в ответ. – Я, между прочим, «В активном поиске»!

– А дед твой про то знает?

– Вот уберет из статуса «Все сложно», пень трухлявый, тогда и поговорим!

– А вот еще моя внученька!

– Лайк! – синхронно выдохнули обе.

В это время к подъезду подкатил длинный черный лимузин и замер недвижно, еле слышно порыкивая мотором. Звук был ненастоящим, потому как все современные машины потребляли только электричество и изначально были бесшумны, но не менее статусным – компании запатентовали звучание «старых» двигателей и включали запись. Ездить же беззвучно запрещал закон.

– «Роллс-Ройс а-эр-шестнадцать-эс», – пропела Никитишна строчку описания в Википедии. – По фотке нашла, – гордо сообщила она удивившимся товаркам.

– Это к кому такой приехал? – задумалась Петровна, рассматривая в социальной сети страничку их подъезда.

В качестве ответа подъездные двери распахнулись, пропуская солидного джентльмена в годах.

– Ла-айк! – по-девичьи восторженно прощебетала Никитишна.

– Что лайк? Ему ж сто лет в обед, старая. А вдруг там внутри – гроб? Смотри, какой автомобиль длинный.

– Робертович, ты куда собрался с раннего утра? – поинтересовались бабушки.

– Обрести семью, – не оборачиваясь, сухо ответил дед и сел в лимузин.

– Ла-айк! – повторила Никитишна и принялась что-то строчить на планшете.

– «Я сексуальная и одинокая…» – прочитала вслух из-за ее плеча Петровна, – «дура старая».

– «Кошечка» там написано! – возмутилась старушка.

– Сначала убери шесть человек из раздела «Внуки», кошка ты гулящая, – отмахнулась подруга.

Под незлобливое переругивание солидный авто выехал со двора, чтобы через некоторое время свернуть в подземную магистраль на Москву.

Глава 17

Где-то за пятым транспортным кольцом, в местечке, которое еще было Москвой, хоть и стояло на самой ее границе, в окружении горделивых высоток робко возвышалась над землей пятиэтажка. Стены древней постройки на треть состояли из штукатурки, прихотливо выглядывающей разными слоями на окружающие улицы. Когда-то в доме проживал кто-то важный, но табличку с его именем, фотографией и годами жизни замуровали при очередном ремонте. Зато знали про историческую важность дома в архнадзоре, чиновники которого каждый раз грудью вставали на охрану реликтового здания и категорически не соглашались на «областной» размер взятки за снос, настаивая на «столичном», потому как тут вам какая-никакая, а Москва! С пропиской и телефонным кодом! По этой причине дом все еще стоял на своем месте, как и сотню лет назад, смущая видом своей крыши обитателей небоскребов.

Люди в доме жили самые разные, незнакомые и совершенно чужие друг другу, словно в настоящей Москве. Но не жители и не историческая ценность делали дом не таким, как остальные.

Целых два этажа постройки были «завернуты» в дорогую плитку под черный гранит, словно низ дома был выдернут из другого здания и приставлен к полуразрушенной постройке снизу. Массивные решетки защищали окна с зеркальной поверхностью, глазки видеокамер подозрительно рассматривали каждую пядь пространства вокруг здания, а между первым и вторым этажом зазывно кричала золотом и роскошью вывеска «ДЕНЬГИ ВОТПРЯМЩАС» с красивой, переливающейся звездочкой в конце названия.

Несмотря на светлый день, двери заведения были закрыты. Рядом с входом изредка останавливались люди, объединенные верой в скорую зарплату и индексацию пенсии, топтались на месте, сжимая в пальцах истрепавшиеся паспорта, дергали ручку дверки, не веря табличке «Закрыто», затем еще раз и только потом устремляли свои надежды и чаяния в другое заведение такого же толка.

Сегодня заведению было не до клиентов. Даже с первого этажа был слышен могучий рев Савелия Рапаповича, хозяина этого и еще десятка кредитных кооперативов. Мощные стены искажали смысл слов, но уже по тону было понятно, что шеф очень сильно не в духе. С каждым раскатом начальственного гнева вздрагивали менеджеры, вздрагивали стекла на окнах, и даже золотая рыбка в аквариуме – уже месяц как мертвая – вздрагивала вместе с поверхностью воды.

Но хуже всего приходилось тем, кто пребывал в начальственном кабинете и из первого ряда внимал монологу босса.

– Два с половиной миллиона двадцать пять тысяч евро! – подсевшим голосом прорычал Савелий, разыскивая на столе, чем бы еще кинуть в трех идиотов-подчиненных.

Полированная столешница посмотрела на него отражением пунцово-красной неприятной рожи с тонкими губами-ниточками, сломанным носом и тщательно выбритой лысиной. Кидать было решительно нечего.

Троица «темных эльфов» зябко поежилась – босс приценивался к столу, решая, сможет ли он его прицельно кинуть или нет, – и с облегчением выдохнули, когда Савелий уселся-таки обратно в кресло.

Работники частного финансового бизнеса в очередной раз переступили с ноги на ногу, скорбно повели плечами и продолжили рассматривать пространство под ногами, перебирая взглядами все, что сегодня уже было запущено в них и большей частью не пережило встречи с твердыми лбами и накачанными телами – ваза, набор ручек, подставки, фотография американского президента и ноутбук с погрызенным яблоком.

– Кто он, узнали? – после легкой дыхательной гимнастики произнес босс. – Где работает, родственники, адрес, собственность?

– В суде сведений не дали, и вообще не заладилось, – дернул уголком рта Михайло. – Человечек несговорчивый дело ведет, Аарон… фамилию забыл.

– Через гильдию игровую пробили, представились родственниками, – вступил второй, заметив возвращение гнева на лицо начальства, – имя и адрес есть.

– Через имя и адрес получили налоговую декларацию, ну и все, что полагается, – продолжил Митя, успокаивая босса.

– Роберт, пятьдесят семь лет, нигде не работает, в собственности «Роллс-Ройс а-эр-шестнадцать-эс».

– Стоп, – остановил жестом Савелий. – Это как – нигде не работает, но «Роллс-Ройс»? Он что, москвич?

– Нет, в Одессе обретается.

– Может, в кредит взял? – неуверенно предположил Михайло.

– Кто даст шестьдесят миллионов старику? – фыркнул босс. – Хотя не-эт, посто-ойте! Как кто даст? А как же вы, идиоты?! Два с половиной миллиона евро! – прорычал Савелий, заводясь вновь.

– Шеф, мы все исправим!

– А как же иначе! Иначе я вас в порошок сотру, идиоты! Чтобы этот шустрый старичок уже сегодня писал отказ от заявления, вы поняли?

– Само собой, дело знакомое! – воодушевился Митя. – Или травку подбросим, или заяву от малолетки оформим, а там родная полиция поможет, – хохотнул он и ойкнул, когда в бок впился локоть соседа.

Правый глаз Савелия ощутимо дернулся. Затем еще раз.

– Травка и девочки, говоришь… в пятьдесят семь лет, говоришь… – коброй прошипел Савелий, – да к нему половина города за автографами выстроится!

– Шеф, – приподнял ладони Митя, – осознал! Винюсь! Исправлюсь!

– Ладно, – успокоился Савелий и расстегнул воротник рубашки. – Интересный старичок. Что за ник? Может, в игре виделись?

– Шеф, да ерунда это все, так себе игрок – серая масса, – отчего-то отступил назад Михайло.

– Данные мне. Живо! – прикрикнул босс.

Михайло медленно, с огромной неохотой достал из-за отворота сложенный листок бумаги и положил его на самый край стола.

– Так, – Савелий ловко подхватил и развернул одной рукой бумагу, – что тут у нас… раса – гном, специализация – хирдман первой линии, ник…

Оглушительный хохот пронесся по второму этажу, затем по первому, вылетел из приоткрытого окна и вспугнул стайку воробьев с деревца.

– То есть вас наипечальнейшим образом… наижесточайшим образом… на два с половиной миллиона…. – рыдал Савелий, утирая выступившие от смеха слезы этим же клочком бумаги, – и сделал это гном с ником Е… – окончание слова потонуло в его громовом смехе.

– Шеф, мы это… пойдем, вот. – Бочком-бочком троица один за одним понуро покинула кабинет, быстрым шагом достигла выхода и, уже не сдерживаясь, бегом добежала до запаркованного джипа, хлопнула дверями, отгораживаясь от застрявшего в ушах отзвука начальственного хохота.