Драйвер заката - Евгений Прошкин

«Стали известны предварительные результаты расследования страшного преступления на севере Московской области. Напомним: на отдельно стоящей даче произошел пожар, на пепелище было найдено семь тел. Полиция сразу начала отрабатывать криминальную версию происшествия, и сейчас эксперты подтвердили, что все семеро погибших имеют огнестрельные ранения. Кто-то безжалостно расправился с жертвами и затем инициировал пожар. В подвале сгоревшего дома было найдено несколько рабочих станций, вся техника сильно повреждена огнем. В настоящее время криминалисты пытаются восстановить содержимое памяти или хотя бы серийные номера. По некоторым сведениям, полиция уже нашла как минимум одного свидетеля, но официального подтверждения пока нет. Мы продолжаем следить за ходом расследования и будем информировать вас по мере поступления новостей».

Виктор выскочил из-за стола и, схватив на подоконнике сигареты, нервно закурил. После первой же затяжки он осознал, что это не его привычка, а психомоторная реакция, прописанная в скрипте, но курить не перестал, а лишь приоткрыл окно, хотя ни запах дыма, ни его вкус отторжения у Сигалова не вызывали. Этот мир действительно был сделан на совесть. Впрочем, сейчас свойства морфоскрипта его почти не волновали. С каждой секундой Виктора охватывало всё большее беспокойство, словно кто-то накачивал его ручным насосом.

Сигалов твердил себе, что это всего лишь скрипт, чей-то креатив, но сам же отмахивался от своих доводов и раздраженно щурился, не в силах заткнуть рот внутреннему голосу.

Откуда взялась новость про лесной дом Лаврика?

Очевидно, оттуда же, откуда и другие новости, – автор просто скопировал ее из реальности.

И то, что здесь ее передали именно сейчас, когда несчастный телевизор оказался включен впервые за многие годы, – это надо понимать как простое совпадение?

Пусть и не простое, а крайне неудачное, но да: совпадения так и устроены, что привлекают к себе внимание, а иначе люди бы на них не заострялись, не нагружали бы их мистическим значением.

Нет, не верится…

Чем больше Виктор находился в квартире, тем неуютней и ненавистней она для него становилась. В панике люди склонны забиваться в угол, под стол, в шкаф, Сигалову же, напротив, хотелось вырваться из чрезмерно реалистичного интерьера, где каждая крошка, каждая царапина намекала, что секрет про Лаврика – не такой уж и секрет.

Боже, это было не личное послание, это были новости! Их передали в эфир, их видели все, кто смотрел телевизор. И они остались в архиве телеканала – навсегда.

Дикторша в новостях сменилась. Новая голова – такая же, только с руками, – обещала, что внезапный дождь, недавно заставший москвичей врасплох, в ближайшее время не повторится.

Сигалов подлетел к телевизору и принялся ожесточенно давить на кнопки, пока экран не погас.

«Полиция нашла как минимум одного свидетеля, но официального подтверждения нет», – так они сказали. Что это значит? Почему «как минимум»? Свидетелей оказалось больше? Виктор вспомнил свой путь по лесной дороге, вспомнил, как ждал машину на трассе… Он уже не мог поручиться, что, кроме деда на развалюхе, там никого не было. И о нем ли вообще идет речь? Это точно тот самый человек, о котором полиция не желает сообщать подробности? Или они нашли какого-то другого свидетеля, о котором Сигалову ничего неизвестно? А может, и свидетелю ничего не известно о Сигалове, может, он проходил там в другое время – до или после?.. Как это уточнить? Как всё это понять?!

«Они не собираются давать тебе подсказок, Витя. Это дело против тебя. И они его расследуют».

А еще в репортаже говорили про технику и номера… Что, если отобранный коммуникатор остался в доме, и его тоже нашли?

Тогда – всё. По серийному номеру трубки выяснить личность владельца можно за секунду.

Сигалов торопливо обулся и выбежал из квартиры. Не доверяясь лифту, он бросился в конец коридора к лестнице. Широкая металлическая дверь с окошком из мутного оргстекла оказалась открыта, и он помчался по ступеням вниз, запоздало соображая, что спускаться с девятнадцатого этажа пешком – дело довольно муторное.

«Есть и второй свидетель, – пронзила новая догадка, такая неожиданная, что Виктор чуть не споткнулся. – Второй, тот, кто выпустил меня из подвала. Люди Лаврика всегда закрывали дверь, а после перестрелки она оказалась открытой…»

Сигалов старался забыть ту ночь и те скрипты, которые он не мог редактировать даже под страхом смерти. Вместе с воспоминаниями в дальний угол отодвигались и простые вопросы: кто расстрелял банду и почему его отпустили. Ответов не было и сейчас.

На улице лучше не стало, стало только хуже.

– Привет, Кирилл! – негромко окликнула его молодая женщина с детской коляской.

Виктор кивнул и скорым шагом направился через двор. Тихий район без офисов и торговых центров вел размеренную жизнь патриархального анклава. Многие друг друга знали, большинство друг с другом здоровалось.

– Добрый день, Кирилл.

– Кирюха, как дела!

Виктор, глядя под ноги, бормотал ответные приветствия и стремился побыстрей покинуть это место. Персонаж был вживлен в локацию глубоко и органично – такой работой следовало восхищаться, но сейчас это бесило. Люди во дворе могли запросто посмотреть новости и обо всём догадаться. Сигалов в сотый раз повторял себе, что все они уже вынесли свои телевизоры на помойку, но если кто-то вдруг и смотрел – те же новости по тому же каналу, – то в репортаже о нем не сказали ни слова. Впрочем, это были доводы разума, скачущее в груди сердце их не слышало.

Сигалов продолжал уходить к перекрестку, надеясь хоть там скрыться от подозрительных взглядов. Массовка на улице оказалась прописана ничуть не хуже, чем ближний круг во дворе. Люди были нешаблонными и совершенно живыми. Автор словно похвалялся расточительным отношением к ресурсам и намеренно создавал статистов избыточно достоверными, чтобы утереть коллегам нос. Обычные пользователи такое тонкое исполнение оценить не смогли бы, популярные скрипты приучили их к утилитарному восприятию: всё ненужное – ненужно. Считалось, что излишняя детализация мира даже вредит, поскольку создает ложную многозначительность и отвлекает от основной линии. Для большинства случаев это утверждение было верно, но здесь всё работало иначе.

Рассматривая и оценивая прохожих, Виктор на какое-то время отвлекся от своих тревог. Он даже вспомнил о поручении куратора искать ошибки и несоответствия. Однако в мире, который был так похож на реальность, эта задача казалась невыполнимой: все критерии размывались и теряли смысл. Вот впереди остановилась машина, из нее вышла молодая негритянка в короткой белоснежной шубке и чулках «под зебру». Мех в середине мая выглядел нелогично, но разве можно было считать это ошибкой? Ошибкой было бы как раз не надеть такую шубку к таким чулкам – и плевать на температуру воздуха.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});