Драйвер заката - Евгений Прошкин

– Офицера никогда не видел? – процедил Коновалов, заметив реакцию Виктора.

– Небритых полковников – нет, не доводилось.

– С дежурства идет. Мы сотрудничаем. Иногда. С некоторыми структурами, – по чайной ложке выдал куратор.

Сигалова вдруг разобрала досада. Вся эта показуха с секретностью и многозначительным молчанием ему порядком надоела еще в первый день. Он начал подозревать, что его просто дурят, что полковник авиации, дежурящий в подвале, – это такой же цирк, как и банковский лифт с задержкой, а бетонные стены, оставшиеся позади, – всего лишь подземный гараж. Правда, Виктор так и не смог себе ответить, зачем Коновалову понадобилось кого-то разыгрывать.

Куратор привел его в небольшую комнату, похожую на больничную палату, – всамделишную, а не как у симулянта Егорки Туманова. В палате уже находились двое мужчин в белых халатах – постарше и помоложе, ровесник Виктора.

Вместо откидного кресла здесь стояла высокая кровать на колесиках, уже застеленная. У изголовья примостилась капельница с тремя подвешенными емкостями. Рядом на белой тумбе Сигалов увидел готовый к работе дефибриллятор.

– Это еще ни разу не понадобилось, – успокоил куратор.

На подставке возле кровати лежал немуль со шнуром, уходившим прямо в стену.

– Здесь мы пытались проводить более длительные сессии, – объявил Коновалов. – Результатов не добились, но оборудование решили не разбирать. Наверно, ждали тебя. – Он непроницаемо улыбнулся. – Надеюсь, не напрасно.

В углу Сигалов обнаружил вскрытую коробку с подгузниками для взрослых и лишь сейчас окончательно понял, что куратор не шутил – ни единым словом.

Ощущение карнавала мгновенно рассеялось. Не клоунада – работа. Действительно серьезная. Не исключено, опасная.

– Вон там туалет, – Коновалов указал на задернутую шторку. – Там же и душ, если всё-таки понадобится. Хочешь – раздевайся, хочешь – ложись так.

– Я бы советовал раздеться, – сказал врач.

– Мы по особой программе, – ответил куратор, и мужчина в халате опустил глаза, показывая, что больше встревать не намерен.

Виктор обошел каталку, разулся, снял пиджак и улегся поверх одеяла.

– Ну, в общем, я готов, – заявил он, протягивая руку к немулю.

– Секундочку! – Медик дал знак ассистенту, и тот надел Сигалову на оба запястья резиновые манжеты с датчиками.

«Почти как наручники, – отметил Виктор. – Нет. Никакие это не наручники. И хватит уже бредить!»

– Мы будем здесь, с тобой, – сказал Коновалов. – Продержись там как можно дольше. Успехов. Или ни пуха? Не знаю, что пожелать. Валяй, в общем.

Сигалов натянул обруч и показал большой палец:

– Поехали!

Мелодичный звук сообщил, что пирожки готовы. Чайник уже был горячий, оставалось только налить в чашку. Виктор на секунду задумался, что сделать вначале – открыть печку или заняться чаем. Обычные бытовые действия, которые человек повторяет изо дня в день, выстраиваются в ритуал с определенной последовательностью, и ее нарушение вызывает дискомфорт. Должно вызывать, во всяком случае…

Сигалов чертыхнулся. Чай он пил редко, и никаких ритуалов на сей счет у него быть не могло.

Огненные пирожки обожгли руку. Он схватился за мочку уха и заметил на столе пластмассовые щипцы, приготовленные заранее. А также две одинаковых чашки с заваркой.

– Кирилл! – раздалось из комнаты.

Виктор замер, но вскоре переварил первый испуг и выдохнул. Ничего страшного в этом не было, просто оказалось неожиданно.

– Иду! – крикнул он, наливая в чашки кипяток.

В комнате он застал соседку, имени которой не помнил ни в прошлый раз, ни теперь. Столь поверхностное знакомство не мешало ей валяться в постели и болтать ножкой. Ножка, как и всё остальное, была вполне хороша.

Поставив чашки на стол, Сигалов подобрал с пола трусики и бросил девушке:

– Пирожок хочешь? С вишней.

– Не хочу, два раза сказала!

Виктор не помнил, чтобы она что-то говорила, тем более два раза, но это было нормально.

– Что мы планировали дальше? – осведомился он.

– С тобой напланируешь! – капризно протянула соседка. – Подруги приехали, а ты?.. Мы же договаривались!

А вот это Сигалов как раз помнил, потому что договаривались они в тот момент, когда он был здесь впервые. Значит, время в скрипте шло точно так же, как и в реальности. Ну да, если проект многопользовательский, то иначе и быть не могло: никаких пауз, часы тикали постоянно и независимо от количества погруженных участников. Этого Виктор как-то и не учел…

Он посмотрелся в зеркало: сегодня на нем были темно-зеленые брюки и желтая майка. Персонаж одевался приемлемо.

– Если у тебя планов нет, то послушай мои, – мягко произнес Виктор. – Я собираюсь посмотреть телевизор в одиночестве.

– Телевизор?.. А самовар тебе не принести? – съязвила девушка. – Ну ты и скотина, Кирюша! – добавила она через пару секунд, когда наконец уловила ключевую мысль. – Всё, я пошла, да?

– Всё, иди, да, – подтвердил Сигалов. – Спасибо, заходи еще.

– Не смешно! Вот скотина же…

Соседка начала торопливо и зло одеваться, Виктор меланхолично наблюдал за тем, как она прыгает на одной ноге, второй пытаясь попасть в шорты – не попадая, ругаясь, снова прыгая и снова шипя проклятья.

Что-то подсказывало Сигалову – не как мужчине, а как сценаристу: она еще вернется, достаточно будет просто позвать, даже без извинений. Соседке определенно нравилась её роль, хотя сам персонаж осознавать это, конечно, не мог.

Кое-как одевшись, девица вымелась из квартиры, и Виктор с облегчением закрыл за ней дверь. Пирожки успели остыть до нужной кондиции: они всё ещё оставались горячими, но язык уже не обжигали. И их было достаточно много, чтобы вторая чашка чая тоже сгодилась. Всё было хорошо, всё вызывало у Виктора удовлетворение.

Он собрался сесть за стол, но вместо этого приблизился к стене и приложил к ней ладонь. Стена была теплой, Сигалов отчетливо чувствовал все шероховатости и мелкие фракции, не растворившиеся в краске. Фактура была фантастической, такой глубокой проработки он не видел еще никогда. Пятнышки – разного происхождения и размера, прилипший волосок, след от прихлопнутого давным-давно комара, пылинки, ворсинки от ткани… Виктор готов был стоять возле этой стены бесконечно, восхищаясь неизвестным автором и страдая от собственной серости.

Если бы его увидел кто-то посторонний, он мог бы подумать, что Сигалов оценивает качество отделочных работ. Отчасти это было верно, только оценивал он не квартиру, а мир. Виктор понятия не имел, насколько велика локация скрипта, но даже если она ограничивалась одной комнатой, этого уже было достаточно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});