Типа я. Дневник суперкрутого воина - Ислам Иманалиевич Ханипаев

за ними. Когда будет бой, тогда, может, посмотрю в прямом эфире, а может, в повторе. Интересно, кто выиграет, но мне не до этого сейчас.

– Вот ты, в натуре. Так-то красава, учись, жиесть, братишка, чтобы, как я, не закончить, – сказал водитель и засмеялся. Зубов у него было меньше, чем у меня попыток начать утром бегать (а я пытался шесть раз).

Они чуть-чуть помолчали, потом водитель сказал:

– Ну Емельяненко, конечно, *ругательство* не нужен. Черт *ругательство*.

– Почему?

– Русак он *ругательство*, чё еще? Бухает, наверно, без остановки.

– А это что? – пассажир указал на сигареты водителя.

– Чё?

– Сигареты.

– И чё?

– Он бухает, вы курите.

– Я и бухаю, и делаю чё по кайфу мне. И то *ругательство* его у него же во дворе, – сказал водитель и плюнул через окно.

Пассажир отвернулся и замолчал. Водитель что-то пробурчал себе под нос, а потом посмотрел на пассажира и сказал:

– И чё тебе не нравится?

Пассажир ничего не ответил.

– Эй. Эй!

– Останови, где удобно, – сказал пассажир.

Водитель остановил, и пассажир вышел, а водитель ему вслед сказал нехорошее слово, которое означает «трус».

– Крутой Али?

– Чё?

– Этот водитель тоже крутой и злой воин?

– Только на словах. Он балабол.

– А это кто?

– Это тот, который говорит вещи, которые никогда не сделает. Воздух гоняет. Эти слова мы будем учить завтра. Таких, как он, среди воинов бывает куча. Которые говорят крутости, а сделать ничего не могут. Только они не настоящие воины. Хочешь сделать крутую вещь?

– Ага.

– Когда остановишь маршрутку, скажи ему слово, которое мы учили, и убегай.

Я остановил маршрутку, обозвал водителя оленем и убежал.

– Крутой Али, это было круто! Офигенски круто! Суперофигенски круто! Почему мне так понравилось?

– Я подумал о твоих словах вчера. Ты хочешь воевать со злыми воинами. Если не хочешь воевать с хорошими, то пофиг. Мне главное, чтобы ты был крутым воином, а пока можно потренироваться на злых маршрутчиках.

– Крутой Али?

– Чё?

– Ты мой самый лучший друг и учитель.

Мы дошли до частного дома, который был на фотографии. Точнее, мы дошли до синих ворот, но на них был обозначен точно наш адрес. Ворота были открыты, и я заглянул внутрь. Это была узкая дорожка вглубь двора. Сверху была крыша из труб и винограда, который уже высох. Увидел двух кошек. Одна пробежала по крыше, другая просто сидела на подоконнике. Когда узкий двор закончился, появился широкий двор и двухэтажный старый дом. Я оглянулся по сторонам и сказал: «Здрасте!» Никто не ответил. Потом я собирался постучаться в дверь на первом этаже, но открылась дверь на втором, и оттуда вышел мужик.

– Да, я понял. Доставим, вообще не вопрос. В понедельник мне надо в Грозный. Лучше предложи кому-нибудь другому. Понял, хорошо, на связи, – сказал он в телефон и, положив телефон в карман, начал завязывать шнурки. Я повторил:

– Здрасте.

Мужик встал, развернулся и посмотрел на меня. Это был мой папа. Или почти папа, но он был очень на него похож. На того, кто на фотографии рядом с мамой.

– Здрасте? – то ли сказал, то ли спросил он в ответ.

– Умарасхаб? – спросил я.

– Нет, а ты кто? – спросил он и растерялся. По его растерянному лицу я точно понял, что это мой папа.

– Вы Умарасхаб.

– Так-с, пацан, давай еще раз. У тебя имя есть?

– Артур, а вы мой папа Умарасхаб, я узнал вас по фото! Это точно вы, почему вы врете? – спросил я, и мне сейчас очень хотелось заплакать, чтобы ему стало жалко и чтобы он признал, что он мой папа. Я размахивал фотографией. Он подошел и протянул свою руку. Я отдал фотку.

– Значит, это ты… Сын Мадины?

– Да, это я! – сказал я ему настолько уверенно, насколько мог, хоть мне и очень хотелось плакать.

– А вот я, – сказал он и ткнул пальцем в человека на фотографии, но он ткнул не в папу, а в молодого парня, стоявшего с краю, тоже похожего на папу. – Я твой дядя Джамбулат.

Я посмотрел на него еще раз, потом на фотографию, а потом развернулся и ушел. Я вышел из ворот и быстро поплакал за углом, чтобы никто не увидел, но этот Джамбулат пошел за мной, и поэтому он все увидел.

– Идем поболтаем, – сказал он и позвал обратно.

Я был злой, но пошел за ним.

– С кем ты сейчас живешь?

– У меня новая мама и брат, – сказал я.

Он сел на ступеньку, ведущую на второй этаж, и жестом предложил сесть рядом. Я сел.

– Ну и как? Нравится новая семья?

– По кайфу, – сказал я, потому что мне хотелось показать свою крутость, чтобы он понял, что я не плачу каждые пять минут и не нуждаюсь ни в каких новых родственниках. На мое крутое слово он усмехнулся и повторил: