Русский пасодобль - Алеся Кузнецова

Сноб! Индюк! Ну я тебе покажу кукольные платья и мои дела!

Проходившая мимо старушка в легкой юбке в ромашки и бежевой ветровке, остановилась и сочувствующе посмотрела на Эстер:

– Не переживай деточка, все уляжется.

– Ненавижу таких скользких мужиков, – выдохнула Эстер и сжала кулаки.

– Он одумается, а в крайнем случае найдешь себе другого.

Эстер уставилась на незнакомую бабушку:

– Кого другого найду? Министра?!

Бабушка в недоумении пожала плечами и пошла тихонько в сторону магазина. А Эстер подвигала губами, словно делая артикуляционную гимнастику, и вдруг заулыбалась:

– Точно! Нужно найти кого-то другого, кто сможет повлиять на министра!

Она села в машину и ввела в навигатор адрес администрации.

Ольга Петровна приняла ее сразу же, стоило лишь произнести секретарю свое имя.

– Здравствуйте, Эстер. Какие-то сложности с реконструкцией?

– Нет, там все хорошо. Вы можете заехать в любой день и уверяю, что будет удивлены всеми преобразованиями. Но сейчас я бы хотела обсудить с вами вопрос швейной фабрики.

– Какие многогранные и разносторонние у вас интересы.

– И это мы с вами еще хорошо не познакомились, – рассмеялась Эстер и вкратце рассказала ей всю историю.

Ольга Петровна была разумной женщиной и не просто так сделала стремительную карьеру с учительницы средней школы сперва до завуча, а потом и до главы администрации района. Она видела, что Эстер говорит с ней вполне искренне, помнила все неприятности, которые испанка ей организовала чуть раньше, и не раз замечала восхищение в глазах Авакумова при ее появлении. Кажется, эти двое пока и сами до конца не разобрались в своих чувствах, но когда разберутся, лучше быть с ней в хороших отношениях.

– Я помогу вам, по крайней мере постараюсь. Сегодня в городе будет большой благотворительный бал. Губернатор тоже будет, соберется весь цвет общества. Я приглашала Андрея Владимировича, но он сказал, что у него дела в Москве.

– Все верно, ему пришлось уехать. А я с удовольствием приду.

Ольга Петровна протянула ей карточку с приглашением на праздник и пообещала вечером познакомить со всеми, кто сможет ей быть полезен в этом вопросе.

Эстер, мурлыча под нос простенькую песенку, села за руль машины и ответила на входящий:

– Привет, Андрей. Как там твоя бизнес-империя? Не рухнула? Смогла устоять за четыре дня отсутствия босса?

– Почему ты всегда язвишь, Эстер?

– Это просто моя манера разговаривать.

– Странные речевые обороты, я бы сказал. Как дела в усадьбе?

– Все проинспектировано в соответствии с оставленными распоряжениями!

– Ты что в машине? Куда ты едешь?

– А почему мне нельзя быть в машине? В усадьбу еду.

– Откуда?

Эстер закатила глаза, но ответила:

– Навещала Ольгу Петровну в городе, милейшая женщина. Она пригласила меня вечером на праздник. Сейчас доеду, посмотрю, что успели сделать за день, письменно тебе отчитаюсь в мессенджере и пойду собираться.

Эстер было сложно объяснить почему она разозлилась на Андрея. Но то, что ей хотелось уязвить его, это точно. Возможно, не понравился его отъезд, даже точно, не понравился. Хотя он и обещал вернуться буквально через 3 дня.

В усадьбе все было по-прежнему в рабочем режиме и после разговора с прорабом и несколькими начальниками участков, она спокойно пошла к себе. Целых три часа до выезда, а значит можно успеть открыть еще один конверт и прочитать о событиях из жизни Анны.

10 декабря 1916 г

Последние месяцы самые счастливые в моей жизни. Иногда мне даже становится страшно: можно ли любить так сильно. Андрей сказал, что еще на самом первом балу полюбил меня с первого взгляда. Он говорит, что сразу почувствовал во мне силу, честность и страстность, которую пока еще не чувствую даже я сама. Ну как он может знать обо мне что-то, чего не знаю я сама?! Это все так странно и необычно… Когда я впервые увидела моего полковника, мне показалось, что он сделан из стали и даже не умеет улыбаться, но теперь, когда я по-настоящему узнала его, могу сказать, что никогда в жизни не встречала более открытого, искреннего и благородного человека. Мне кажется даже отец прислушивается к нему и его мудрым рассуждениям, хотя он и намного моложе отца.

Андрей говорит, что слишком долго посвящал себя делам и пришло время позволить немного счастья. Мы проводим так много времени вместе, но и этого мне мало.

Он подарил мне на помолвку семейную реликвию: красную рубиновую брошь в виде розы. “Сила льва, смелость орла, мудрость змеи”, – произнес Андрей Павлович, надевая драгоценность на мое платье. Эти слова написаны на фамильном гербе, который очень скоро станет и моим. Рядом с ним мне ничего не страшно, и даже разговоры о войне и народных волнениях меня больше не пугают. Я не могу дождаться нашего венчания, которое запланировали на следующую осень.

Эстер вытерла слезы, которые покатились из уголков ее глаз:

– Бедная Аннушка, к сожалению я знаю финал этой истории и он мне совсем не нравится. Следующей осенью в России произошла революция и прежняя жизнь для всех закончилась. Судьба так часто бывает несправедливой.

Она решительно встала и достала из шкатулки рубиновую брошь, которую всегда считала реликвией рода Горчаковых.

– Сила льва, смелость орла, мудрость змеи, – произнесла Эстер привычные с детства слова, – Получается полковник рассмотрел Аннушку такой, какой она станет только позже, еще тогда, когда даже она сама не знала своей силы, страстности и смелости.

Эстер открыла шкаф и достала свое самое любимое длинное черное платье. Простые линии кроя подчеркивали изысканность дорогой ткани и все изгибы ее фигуры. Через полчаса можно было выходить. С особым благоговением в этот раз она приколола к платью свою брошь с мерцающим внутри граней красным огнем и накинула черный нарядный плащ. На улице моросил дождь и Эстер раскрыла огромный красный зонт, который стал ее неизменным спутником в последнее время.

Глава 7. Благотворительный прием

Слова из дневника княжны прочно засели в голове и Эстер всю дорогу думала об Анне и полковнике, представляя как одна случайная встреча навсегда изменила их судьбу. Как странно… Человека, которого любила Анна, тоже звали Андреем. Но почему тоже? Эстер нахмурилась. Его просто звали Андреем и это типичное русское имя, самое обыкновенное. Но Андрей не выходил у нее из головы и стоило признаться хотя бы самой себе, что больше всего она злилась на него как раз за то, что он уехал в тот самый момент, когда между ними случилось что-то … Эстер пока не могла объяснить себе что именно, потому что эти новые чувства захлестывали