Укрепить престол (СИ) - Старый Денис

Скоро все кончилось. Ляхи откатились от рва, а русские сотники, оставляя часть своих воинов на охране сидящих и лежащих пленных, стали командовать и вытаскивать пушки из капониров.

Усталый, возраст свое берет. Лазарь медленно побрел к первому орудию, которое, силами аж двадцати воинов и какой-то матери, удалось вытащить на позицию.

— Заряжай, хлопцы, вдарим в след, — усталым, но довольным голосом, сказал старый воин, дослужившийся и до дворянства и до того, чтобы быть назначенным Вторым воеводой в Брянске.

К этому времени уже закончилось сражение и у северных стен. Даниил Иванович Мезенский действовал по схожему сценарию, правда не ждал, пока многие поляки перейдут через ров, а поджог горючую смесь, как только чуть более двух сотен захватчиков перешли по мосткам углубление и стали выстраиваться для атаки. Эти две сотни смели, как и не было, в плен взяли только с десяток человек.

*…………*…………*

Сигизмунд III Ваза был все себя от гнева. Королю было плевать на то, как будет оправдывать ненужное стояние у Брянска гетман Жолкевский. Две тысячи сто воинов безвозратных потерь — это очень много, это поражение, как бы не сложилась ситуация в дальнейшем. Да, ударные силы в штурмах не участвовали, те же гусары наблюдали за событиями даже не со своих седел, а сидя на молодой траве, застеленной недешевыми тканями. Но потери все равно очень чувствительные для войска. Будь такие промахи у Сигизмунда, да без поддержки Сейма, на короля могли обрушиться многие обвинения. Но Сейм сам жаждал показать московитам их место… показал.

— И все же, есть вам что сказать? — выкрикнул король, после того, как многое выговорил Жолкевскому о его талантах, вернее, их отсутствии.

Станислав Жолкевский разгладил усы, всем своим видом стараясь показать, что его не задели слова короля. На самом же деле, гетман давил в себе острое желание выхватить саблю и изрубить короля. Не менее минуты Станислав боролся с эмоциями, а после выдохнул и высокомерно, в своей манере, начал говорить:

— Московиты проявили смекалку, это не отнять, но надолго их не хватит, я предла…

— Вы уже предлагали! Взять Брянск и после идти на Смоленск, перерезая пути снабжения русских войск. И что? Надеюсь, что у Иеронима Ходкевича дела под Смоленском сильно лучше, — говорил Сигизмунд и не замечал, как собравшиеся шляхтичи и магнаты, которые были назначены командирами, смотрели на короля с осуждением.

Нельзя вот так клясть гетмана, тем более, если ты сам его и назначил. Еще не остыли обиды, приведшие к рокошу, тем более, среди командиров хоругвей хватало и людей, которые еще недавно были готовы лить кровь за собственные убеждения и против короля.

— Ваше величество, дайте сказать гетману! — требовательно попросил Янош Радзивилл.

Этот магнат был одним из подписантов договора между королем и теми, кто пошел в рокош, а, по сути, Радзивилл представлял интересы Сейма. И хотел бы Сигизмунд послать далеко и надолго Яноша, которого не сильно и уважал, считая, что тот сам по себе не способен на свершения, но не мог уже потому, что Радзивиллы могли выставить до десяти тысяч войска, которое сейчас очень сильно нужно.

— Говорите, гетман! — бросил король и демонстративно отвернул голову, как бы говоря, что вынужден слушать, но вне зависимости от сказанного, отношения к случившемуся не изменит.

— Нам не нужен Брянск, почти не нужен. Если вести боевые действия против Смоленска — да, именно Брянск с одной стороны — база для наших войск, с другой же — мы перекрываем дороги не только на смоленскую крепость, но и со стороны юга — Путивля, Тулы, Орла. Но… я считаю, что нам нужна Москва. Достаточно оставить три тысячи казаков под стенами Брянска, чтобы никого оттуда не выпустить и чтобы никто не передал сведения о нашем уходе. Пусть голодают, сами сдадутся, как только Москва станет нашей, — сказал Жолкевский и замолчал, видимо желая, чтобы присутствующие переварили информацию.

— Мне нужен Смоленск! — жестко сказал король.

Сигизмунд желал заполучить коронные земли, свои земли, из которых мог бы кормить войско. И для этих нужд, по мнению короля, более всего подходила Смоленщина. То, что выделяется королю на войско — крайне мало, не более двадцати пяти тысяч, остальное войско — это договоры с магнатами, поклоны Сейму, уговоры шляхты, ну и наемники, на которых нужны деньги, которые, опять же, Сейм не дает. А так, имея свою кормовую базу, Сигизмунд мог многое решать и меньше озираться на мнение Сейма.

— Ваше величество, — встрял в разговор Радзивилл. — Можно же рассмотреть вариант похода на Москву. Нам нужен бой, решительное сражение. До Москвы дойдем чуть больше, или даже меньше, чем за месяц, а там… никого. Все войска, что были у слабых московитов севернее Смоленска.

— И мы обрекаем Ходкевича? Его же разобьют! — спросил Сигизмунд.

Королю уже начинал нравится план, по которому можно захватить Москву.

На чем держится власть царя самозванца, который посмел писать чуть ли не оскорбительные письма, где говорил, как на равных, когда сам… ублюдок безвестный? В польско-литовском войске есть Михаил Иванович Мстиславский, пусть на правах почетного пленника, но этот человек вполне имеет право на трон, как Рюрикович. Так что можно разыграть карту Мстиславского, чтобы не получить народное сопротивление польскому войску. А битва… так русские бросят все и побегут к Москве, оставляя Смоленск. Если выиграть время, то план Жолкевского вполне исполним.

Однако, королю не хотелось жертвовать Ходкевичем, который поддерживал его и был рядом, когда начался рокош. Лишиться такой поддержки будет ударом. И понятно, почему Радзивилл так ратует за поход на Москву. Там и его жена пленницей, ну и он в случае полного поражения Ходкевича под Смоленском настолько ослабит своего потенциального соперника, что род Радзивиллов еще больше укрепится и без труда заберет спорные земли.

— У Иеронима Ходкевича есть войско, он не ребенок против славных рыцарей. И русским далеко до настоящих воинов. Нужно послать ему письмо, где приказать продержаться две недели и отходить в белорусские крепости. Может гетман после бить русских с Полоцка, этот город не возьмут, он укреплен, или из Могилева, — говорил Жолкевский, под одобрительные взгляды от Яноша Радзивилла.

— Отправьте пан Радзивилл письмо своим войскам, что еще остались, пусть они быстро придут на помощь Ходкевичу. Без обоза доберутся весьма скоро. Вы же их оставили в Витебске и Полоцке? — сказал король, наслаждаясь реакцией Яноша.

Войско, что было отправлено магнатским родом на восток Литвы было общее, все Радзивиллы направили свои отряды. И это было, если не тайна, то явно то, о чем Янош говорить не хотел. Но прозвучало условие от короля и оно выглядело вполне компромиссным. Для всех, кроме Радзивилла. Ну а то, что слова о войске Радзивиллов, которое исполчено, но не участвует в войне, прозвучали в присутствии многих шляхтичей… так недолга и обвинить магнатов во вредительстве.

— Я пошлю письма, — выдавил из себя Янош.

— Мы идем на Москву! — озвучил уже очевидное гетман Жолкевский, оставляя за собой последнее слово.

Глава 9

Глава 9

Москва

28 апреля 1607 года

Листов заговорил. Он еще не успел насладиться прелестью ощущений от дыбы, а уже начал петь. Это было и хорошо и плохо. Казалось бы, а что тут плохого? Изловили же шпиона, убийцу, который самолично перерезал горло одному из русских людей, с которыми был в посольстве? А нехорошо то, что Листов был слабохарактерным, а по моей задумке, он должен был обладать стальными яйцами, чтобы сделать то, что я хочу.

Мне нужен был иезуитский куратор. Таких «Листовых» может быть пруд пруди, а кукловод один, надеюсь, что не больше. Поэтому игра напрашивалась сама собой. И сыграть иезуитов было бы невозможным без участия Листова.

Как же меня огорчил факт того, что в грязных делах замешан и Караваджо!.. Но по нему пока я вообще никаких действий не стану предпринимать. Нельзя, чтобы куратор дернулся, понял, что его агенты взяты. Все ли? То же вопрос, который нельзя проигнорировать, от чего о нахождении Листова на дыбе, как и о разговоре с ним, знал очень ограниченный круг лиц. Ну, а когда русского дворянина Тимофея Листова живым и в здравии увидели все, даже и те, кому глубоко плевать на него, игра началась.