Папина дочка - Теодора Снэйк

— Я бы хотела пожить у вас немного. Неделю-другую, я думаю. Меня зовут Виктория Бейкер.

— Приятно познакомиться. Я миссис Макферсон. У меня, пожалуй, найдется свободная тихая комнатка. Вот только не знаю, устроит ли она вас? — с сомнением сказала хозяйка, внимательно разглядывая новую и довольно дорогую одежду будущей постоялицы. — Вы, наверное, привыкли к большему комфорту, а здесь отнюдь не пятизвездочный отель.

— Об этом не волнуйтесь, — улыбнулась Викки. — Я всякое в жизни повидала.

— Тогда прошу наверх. — Миссис Макферсон пошла к лестнице. — Комната находится на втором этаже.

Следуя за ней, Викки оказалась в крохотном помещении — очень чистеньком и очень светлом — с небольшим квадратным окном. Мебели в комнате было совсем немного: узкая кровать, накрытая темно-вишневым ворсистым покрывалом, небольшая тумбочка с настольной лампой, как две капли воды похожей на ту, что Викки приметила в холле, и видавший виды двустворчатый платяной шкаф с зеркалом.

— Ну как?

Миссис Макферсон смотрела на Викки испытующе. Хозяйка, вероятно, предполагала, что избалованной туристке не подойдет такое скромное жилье и она пустится наутек, подхватив обеими руками багаж.

— Все отлично, — улыбнулась Викки. — Сколько это будет стоить? Я видела ваши расценки в туристическом бюро, но, быть может, они изменились?

— Только в сторону понижения. Видите ли, летом мне помогает дочка. А сейчас она учится в колледже в Эдинбурге. Так что я кручусь тут одна. Извините, если что-то вам не понравится.

— Я неприхотлива. Мне нужен в первую очередь покой. Видите ли, я пишу рассказы и хочу немного побыть в одиночестве. В Лондоне мне это никак не удается.

Викки словно извинялась за свои причуды.

— Тогда понятно, почему вы тут оказались. Чего-чего, а одиночества у нас в это время года более чем достаточно. Вас никто не побеспокоит, — заверила ее миссис Макферсон. — А если вам захочется побыть в приятной компании, то чуть дальше по шоссе есть небольшой ресторанчик. Там местные жители собираются по вечерам. Молодежи у нас немного, но бывает очень весело.

— Спасибо, я это учту.

Почувствовавшая себя как дома Викки уже расстегнула теплую куртку и засунула в ее карманы варежки.

— Отдохните немного, а потом я позову вас обедать, — сказала миссис Макферсон и неторопливо направилась вниз.

Закрыв за ней дверь, Викки присела на кровать и провела рукой по покрывалу. Оно оказалось мягким на ощупь. Спать не хотелось, и Викки принялась разбирать сумки.

Жаль, что она не спросила, сколько времени осталось до обеда. И что, интересно, ей предложат? Викки приходилось слышать об особенностях шотландской кухни. Вдруг подадут бараньи кишки, начиненные кашей, или какой-нибудь экзотический суп? Такого ее избалованный за последнее время желудок не выдержит. Нет, лучше думать о вкусных овсяных лепешках с маслом или оладьях.

А еще лучше вспомнить о том, что она наговорила о себе хозяйке. Викки действительно собиралась заняться литературным трудом. Сердечная боль, разумеется, уважительная причина, чтобы предаваться отчаянию и ничегонеделанию, — многие так и поступают. Но Викки себя хорошо знала. Пройдет день-другой, и она на стену полезет от тоски и все усиливающегося желания вернуться в Лондон, если не займется чем-нибудь полезным.

Вполне могло случиться так, что истомившись в безбрежной печали по утраченной навек любви, она вдруг подхватит сумки и устремится в обратный путь, лишь бы только взглянуть на Стивена…

Но нет, она не позволит себе ничего подобного! А еще лучше возьмет и напишет превосходную книгу. Викки всерьез полагала, что способна на такое. Тем более что после опубликования в журнале первых же посланных ею рассказов она поверила в собственные силы и почувствовала себя самым настоящим писателем. Любой из маститых авторов когда-то начинал так же, как она…

Смутные опасения Викки относительно меню в чисто шотландском стиле, к счастью, не оправдались. Хозяйка подала на обед вкуснейшее баранье жаркое с домашними маринованными овощами и осталась очень довольна искренней похвалой гостьи своему кулинарному искусству. Она вообще заметно подобрела к Викки и даже немного поболтала с ней об особенностях местной природы и достопримечательностях, которые стоило бы осмотреть.

Оказалось, что поблизости от деревушки находится прекрасно сохранившийся замок. Раз в неделю по старинному средневековому обычаю хозяин открывает его двери для посетителей. В замке хранилась ценная коллекция предметов кельтского искусства. Особенно интересны были ювелирные изделия.

Викки решила, что обязательно побывает в замке. Времени у нее теперь было хоть отбавляй. Затем она поблагодарила миссис Макферсон за обед и отправилась на прогулку.

9

Несколько дней Викки придерживалась составленного ею же самой довольно строгого расписания. Она вставала рано, завтракала вместе с хозяйкой и ее мужем, затем гуляла по берегу бухты и обдумывала сюжеты для рассказов. Вернувшись в пансион, Викки согревалась крепким чаем и подкрепляла силы золотистыми булочками с джемом или сыром. На свежем воздухе аппетит худенькой бледнолицей горожанки усилился, а щеки приобрели здоровый естественный румянец.

После чая Викки работала у себя в комнате. Заметив, что она пишет, держа блокнот на коленях, миссис Макферсон предложила перенести в комнату постоялицы небольшой стол и стул для работы. Но Викки, прикинув, сколько места они займут, вежливо отказалась. Она не захотела и перебраться в комнату побольше, объяснив, что уже привыкла к этой.

Разогнув усталую спину, Викки спускалась вниз, куда ее неудержимо влекли вкусные запахи готовящейся пищи. После обеда она одевалась потеплее и вновь выходила на улицу. Погода стояла не слишком холодная. Только когда задувал сильный ветер с моря, Викки понимала, почему ранней весной сюда никто не едет. Тем не менее гуляла почти до сумерек. Викки называла себя мазохисткой за то, что не отправилась в более теплое место, но уезжать отсюда не собиралась. Она словно старалась наказать себя за совершенные ошибки.

Однако многое здесь ей нравилось. И прежде всего закаты. Викки заворожено следила за изменением цвета неба. Даже когда шел дождь, сам по себе неприятный и нудный, оно светилось особыми, сумеречными красками. Нельзя было глаз оторвать от впечатляющей картины. Только совершенно окоченев на пробирающем до костей ветру, Викки возвращалась в тепло дома и играла в шахматы с мистером Макферсоном. Он был не особо умелым игроком, поэтому игра шла с переменным успехом, что устраивало и его, и Викки.