Вояж Проходимца - Илья Бердников

— Ну, пациент, что ты свою головешку мусолишь?

— А личинки… они как? — страдальчески протянул Санёк, продолжая осторожно трогать пластырь на лбу.

— Сдохли все твои личинки. Но если жалко, можем собрать тебе на разводку: дряни вокруг хватает.

Санёк быстро вскочил на ноги и стал собирать с себя всевозможный мусор и колючки.

Тут Лука заметил, что я с улыбкой наблюдаю за происходящим под деревом:

— Проходимец, я же сказал вам: посматривайте вокруг, чтобы нас не застали врасплох! Ну что за люди: ни на одного нельзя положиться!

— Маня бдит, — я указал на регулярно нюхающую воздух гиверу: — Если она не почувствует, то я и подавно…

— Гиверу я не учел, — пробормотал Лука виновато.

— Да, гивера — это, конечно, довод, довод… — поддакнул Шварц.

Пару минут все молчали. И только Санёк что-то шипел сквозь зубы, отдирая очередной подарок флоры от одежды.

— Подобьем итоги, — наконец произнес Лука: — Вездеход в руках американцев, непонятно что забывших в этих краях. Уцелевшие партизаны уплыли вниз по течению, возможно — пытаясь преследовать нас, но скорее — удирая от американцев. Пласт мертв. Жюльен, как я подозреваю, тоже. Ваша Дженнифер, — Шварц недовольно поморщился при этих словах, — оказалась ловкой стервой и увела лодку со съестными припасами и, как я понимаю, взятыми в заложники братом и сестрой. Причем, заметьте, тоже вниз по течению. Американцы, к слову, тоже направились в низовья речки — туда ведет дорога, по которой они поехали. И я очень сомневаюсь, что они свернут с нее куда-нибудь: джунгли практически непроходимы для транспорта. Так что нам остается в такой ситуации? Я лично думаю, что нехорошо бросать девушку и мальчонку, после того как мы вытащили их из лап партизан. Да и порученное мне расследование не доведено до конца.

Лука расправил ссутуленную спину. Его щеки уже не выглядели такими бледными и ввалившимися. Врач знал, к чему ему нужно стремиться.

— Мне нужно позаботиться о том, чтобы вездеход и груз были доставлены на Сьельвиван, — пропыхтел Шварц. — Я с тобой, Лука, хоть ты и свински ведешь себя по отношению к старым знакомым…

Лука взглянул на меня. Шварц посмотрел на меня, Санёк, очевидно не до конца понимая, что происходит, тоже вытаращился на меня из-под своего пластыря…

И я просто кивнул головой.

Нет, у меня, конечно, было желание махнуть на все рукой, взять автомат, побольше патронов к нему и махнуть с Маней и Саньком в поисках ближайшего Перехода. Ведь на такие дела я не подписывался. Не было в моем уговоре с Ангелом Зоровицем пункта «Подвергаться смертельным опасностям в джунглях, а в случае похищения груза и транспортного средства отбить оные у похитителей хотя бы ценой собственной жизни». Но вот чувство, что, уйдя сейчас, как это сделали Пасо и. Фернан… Нет, так не годилось.

Что-то внутри меня противилось этому, словно смутно светящий сквозь туман красный сигнал светофора: видимости никакой, путь неясен, и ты можешь поехать на красный, плюнуть на запрет — ведь так удобней, проще. Скорее всего, никто даже не увидит, не поймет, что же произошло на самом деле, и никто тебя не осудит. Возможно даже, что ты спокойно проедешь этот ощущаемый только тобой сигнал запрета и покатишься дальше — ведь только ты решаешь, как поступить со своей жизнью, какой путь выбрать, но…

Но что-то внутри тебя говорит, что это опять будет неверное решение.

Поэтому я промолчал. Промолчал и просто опустил подбородок.

Мне показалось на миг, что при этом перед моими глазами мелькнуло лицо Хранителя, и на лице его, таком серьезном в последние наши встречи, была… улыбка?

Очевидно, что я, наконец, сделал правильный выбор.

Хотя и очень в этом сомневался.

Глава 12

Наша лодка ждала нас в Кингстоне чуть ниже моста; мы добрались до нее, погрузили на нее вещи и уселись сами.

Джером К. Джером

— Ни одной посудины в округе!

Лука выглядел совсем паршиво: перепачканное лицо осунулось, на нем резко темнели носогубные складки, небольшие, глубоко посаженные глаза покраснели и слезились. Видно было, что он очень устал и только силой воли заставляет себя не отключиться.

Я протянул врачу кружку с горячим чаем, и он со вздохом откинулся на кучу срезанных веток, покрытую куском брезента.

Новый лагерь был разбит в неплохом месте: в нескольких километрах от деревни, совсем недалеко от той заводи, где мы ранее прятались, река делала довольно крутой изгиб. Как раз на излучине реки, огибавшей каменистый участок берега, находилась небольшая лощинка, выходящая к самой воде. В этой-то заросшей буйной растительностью лощинке мы и остановились, предварительно расчистив место, выгнав мирно дремлющих в расселинах змей и обильно опрыскав камни каким-то репеллентом из аптеки Луки. Врач утверждал, что репеллент отпугнет любых насекомых, водящихся в здешних местах, но я все равно нервничал, опасаясь водящихся в сырости джунглей ядовитых гадов.

После того как мы нашли эту лощинку, Лука ушел искать лодки, причем не взяв с собой никого, чтобы не обременять себя заботой об еще одном человеке. Так что у меня, Шварца и Санька была возможность отдохнуть. Решив дежурить по два часа, мы со штурманом по очереди наблюдали за округой с кроны дерева, откуда делающая поворот река просматривалась по двум направлениям. Шварц, сославшись на возраст и комплекцию, не лазал на дерево, но по уши ушел в перебирание оружия, очевидно желая собрать из имеющегося в наличии хлама несколько сносных стволов.

Когда стало смеркаться, мы разложили небольшой костерок, для которого заранее собрали дрова, и вскипятили воду в большой консервной банке, также подобранной в бывшей деревне. Пить воду прямо из реки было бы полным безумием, а чай, как ни странно, нашелся в походной аптеке Луки. Врач, видать, был большим ценителем этого напитка, так что предусмотрительно положил вместе с лекарствами и перевязочными материалами пару плиток прессованного черного чаю.

Когда солнце стремительно опустилось за деревья, Маня ушла в джунгли, видимо желая поохотиться. Вернулся Лука, огорчил нас отсутствием лодок, но зато принес несколько мелких плодов, которые, как он заметил, ели местные жители. Ничего другого из растущего в джунглях мы не рискнули попробовать.

Плоды были терпкими и несладкими, но я был рад и им: мой желудок уже давно выл о своей пустоте, словно дикий волк голодной зимой.

Чай пили в молчании, прислушиваясь к вечернему хору, всевозможных жаб и тяжелым всплескам на реке. Если судить по звуку, то плескались какие-то пресноводные акулы, не меньше. Я даже попытался поднять идею о рыбалке, но Лука угрюмо отрезал, что мы не знаем, каких из местных представителей водной фауны безопасно есть, а какие будут рады отравить нас своим мясом, так что я замолчал.

— Ну чего ты такой мрачный, Лука? — добродушно проворчал Шварц, который из-за опустившейся темноты был вынужден прекратить свои упражнения со стрелковым железом. — Чайку глотни, подремли несколько часиков… жизнь другой покажется!

— Мне не дает покоя мысль, что мы можем упустить господ американцев, — признался Лука. — Фернан и Пасо утверждали, что вездеход и еще одна машина отправились по дороге, что ведет к горам. Но кто знает, куда они могут свернуть? Если мы не нагоним вездеход в самое ближайшее время, мы можем его вообще никогда не найти!

— Об этом не беспокойся, — пропыхтел Шварц.

— Что это значит? — Лука встрепенулся: — Ты что-то знаешь?

— Надеюсь, вам говорили, что Фридрих Шварц — специалист по сложным ситуациям?

Толстяк просто лучился самодовольством. Его круглое лицо с отросшей седоватой щетиной выражало крайнюю степень важной весомости.

— Фридрих, не тяни! — Лука был не в том настроении, чтобы петь рулады профессионализму своего старого знакомого: — В чем ты специалист, так это в сожжении нервных клеток у нормальных людей! Давай выкладывай, что тебе известно!

Шварц картинно вздохнул, бросив в сторону врача укоризненно-разочарованный взгляд. Лука взгляд проигнорировал. Тогда толстяк пожал круглыми плечами и засучил рукав на предплечье. На пухлом, покрытом черными курчавыми волосами запястье красовался аккуратный металлический браслет, сильно напомнивший мне многофункциональные браслеты Шебека.

— Как видите, — Шварц потрогал браслет, и над его поверхностью всплыла светящаяся проекция трехмерной карты местности с холмами, долинами, ниточками рек…

В углу карты веселым рубинчиком горела красная точка. Пухлый палец Фридриха Францевича завис над ней, акцентируя наше внимание.

— Он здесь. Вездеход. Как вы видите, он действительно движется к горам в низовье этой речки. Правда, карта весьма посредственная: делалась она не по спутниковым фотографиям, да и привязка к местности слабовата, слабовата…