Провинция (сборник) - Павел Бессонов

– Вам выходить сейчас… – наконец оживает парень.

– Мне в ДЛТ. Это где-то здесь?

– Я вам покажу. Проводить могу…

– А вы здесь где-то живете?

– Да… На Малой Конюшенной, против Казанского.

– Ой, как здорово! Это же самый центр Питера?

– Невский – главный проспект… Ну, вот вам и ДЛТ. Теперь не заблудитесь.

– Спасибо!..

Людка медлит, ожидая, что скажет парень, который тоже не спешит идти на свою Малую Конюшенную, но молчит, боится ей в глаза посмотреть. Наконец, запинаясь, выдаёт:

– Может, как-нибудь встретимся? Завтра суббота… Или в воскресенье?

Парень берет Людку за руку, но она отводит его руку – не так быстро…

– На остановке как-нибудь встретимся…

– Как вас зовут? Меня Николай. Можно Коля.

– Скажу, когда встретимся, Коля. Тебя домой надо идти, к маме.

– Меня тётя ждёт. Когда встретимся, уточним, кто кого ждёт…

«Мальчик самолюбивый! Ничего! Лишь бы по своим квартирным данным подходил. Приручу!».

Людка, улыбаясь «делает ручкой» и уходит к магазину, не оборачиваясь на стоящего в оцепенении Николая. В ДЛТ ей делать нечего и, побродив по первому этажу, она выходит и едет к себе в общагу.

– У тебя ещё пара была? – озабоченно спрашивает Валя, уже сидящая с каким-то учебником.

– Нет. По делам в город ездила…

О своём новом знакомом Людка сообщать не собирается. Да Валька такими сведениями и не интересуется.

Тётя Женя уже заметила, что её племянник стал позже приходить из института. У него появилась какая-то рассеянность, невнимательность при вечерних беседах. Ей пришлось потрудиться, чтобы выведать у Николая о его знакомой девушке. Путаясь и смущаясь, он поведал тёте о Людмиле, и ей стало ясно, что Николай влюблён.

– Приглашай, Николай, свою подружку. Хочу с ней познакомиться.

Морщинки вокруг её глаз лучились, но глаза смотрели внимательно. Николай с тоской подумал, что провести Люду в свою комнату он не сможет, что будет домашнее чаепитие и пристрастный допрос в известном ему стиле.

Николай уже несколько раз встречал Людмилу на остановке, провожал в сторону общежития. Он уже мог глядеть на неё, не пугаясь бездны её глаз. Она улыбалась ему и позволяла держать себя за руку.

Наконец он решился и пригласил Людмилу к себе, вкратце описал тётю внешне и заверил подругу в её доброте.

К этому времени за вечерними чаепитиями Николай узнал подробности биографии тёти. Муж тёти был офицером Госбезопасности и, познакомившись с понравившейся ему девушкой, он по линии своего ведомства узнал обо всех её родных до седьмого колена. Убедившись в отсутствии каких-либо «порочащих связей», предложил Евгении руку и сердце. О проверке тётя Женя узнала много позже, а точнее, в Восточной Германии, когда приехала туда с мужем и стала работать переводчиком и машинисткой в том же ведомстве, что и муж.

После Германии мужа направили в одну из африканских республик, которую КПСС хотело сделать социалистической. Тётя Женя осталась в Ленинграде вместе с тогда ещё живыми его родителями и стала преподавать немецкий язык в одном из ВУЗов.

Негритянская страна не стала социалистической, а Константин заболел там одной из тропических болезней, долго лечился уже в Союзе, и умер гораздо раньше, чем ему полагалось, в чине генерал-майора.

Работа в органах КГБ многому научила тётю Женю, и в первую очередь умению «разговорить» собеседника, узнать от него то, что он старательно прятал от окружающих.

Людка не заставила долго себя уговаривать, и сразу согласилась пойти в гости к Николаю. Ещё бы! Она ждала приглашения.

Вот он, тот дом, в котором она должна жить! Должна и будет! Малая Конюшенная выходит прямо к Казанскому собору, раскинувшему два крыла своих колоннад по другую сторону Невского. Перед каждой колоннадой у тротуара стоят бронзовые фигуры двух главных героев Первой Отечественной войны 1812 года – Кутузов и Багратион.

Жить в таком доме! Ради этого можно пойти на многое. Например, женить на себе этого простоватого Колю. Он влюблён в неё до потери пульса, это ей ясно.

Вот и квартира. Большая: три комнаты и гостиная. Высокие потолки, паркет. Конечно, паркет скрипит, обои давно не переклеивались. старая мебель. Но мебель из целого дерева. Это раритет!

А вот и сама хозяйка, тётя Женя. Соответствует рассказу Николая, но не такая уж добрая, с цепким взглядом голубеньких глазок.

– Здравствуйте, здравствуйте, девушка! Проходите. Прямо по коридору ванная, туалет. Проходите…

В гостиной развернут почти праздничный стол. Варенье в двух банках, разных сортов, мёд, привезённый с Урала. Чайные чашки с блюдцами тонкого фарфора, с готическими надписями, пузатый чайник на резной подставке.

– Николай, управляйся с чайником. А вы, Людмила, берите печенье, пустую воду гонять не стоит.

Николай сидит напротив Людмилы, молча разливает чай, подвигает вазочку с печеньем. Вообще молчит. Как в рот воды набрал. Тётю свою явно боится.

– Вы, Людмила, мне Николай сказал. из Псковщины? У нас в Петербурге псковских скобарями называют, не знаю, это слово похвальное или ругательное, извините. Вы в маму такая красавица или в папу? Псковские, как правило, все белёсые, как и наши уральские, а вы… И брат у вас младший смуглый, вы говорите? Интересно!..

«Вот это тётя! Вопросы задаёт как для анкеты. Ну что ж, отвечу. Папа – тракторист, ударник труда. Мама доярка-рекордсменка. Дед, мамин отец, партизан бывший. Не у Ковпака был, в отряде поменьше. Медалью награждён. Бабка тоже награждена. Кашеварила в отряде. А глазки тётки так и сверлят. Ну вот, чай выпит, пора уходить. С тётей надо подружиться. Можно мёду псковского передать, или грибков сушёных».

– До свидания, Людмила! Всего доброго… – и шаркает тапочками в свою комнату. Никакого: «Приходите ещё» или «Рада была познакомиться».

Сойдя со ступеней подъезда, Людка остановилась и, обхватив Николая, притянула к себе.

– Ну, теперь говорить можешь?

– Я молчал для того, чтобы дать тебе с тётей пообщаться.

– Этот допрос ты называешь общением?

– Тётя у меня такая! Но не это главное. Главное, по-моему, в том, что вчера вечером тётя сообщила, что меня пропишет. И завещает мне всё имущество.

– И квартиру тоже? – стараясь не выдать радость, безразлично спросила Людка.

– Конечно! Наследников-то у неё, кроме отца моего, нет.

«Отлично, отлично, отлично! Теперь не спугнуть мальчика, подпустить его поближе надо… Обнадёжить…». Людка позволила Николаю поцеловать себя в щёку.

– Иди к тёте. Сейчас она тебе своё впечатление расскажет. Вот мне бы подслушать! Пока! Я тебе позвоню…

Она пошла к Невскому. Шагов через пять оглянулась, уверенная, что Николай ещё не ушёл, и послала ему воздушный поцелуй.

Настроение у неё было отличное. Всё шло как нельзя лучше, Да и Николай не какой-то тупой провинциал, грубоватость ему даже идёт. В общем, мужик, с каким можно быть рядом. Любовь? Ну, какая там любовь! В шестнадцать что-то загорелось, когда за Вадимом на новеньком БМВ приехал его папа из Ленинграда. Вот это мужчина! Сводила его в березняк, показала грибные места… Константин Викторович… Костя… А в общем-то все мужчины одинаковые во всём, кроме счёта в банке.

– Интересная у тебя подружка, Николай. Она что, не русская? Глаза как у чеченки или армянки. Есть у неё что-то кавказское. Ты потихоньку уточни, разговори её. О своей родне, обо мне, ты, небось, всё выложил? Очень твоя подружка боевая, – тётя внимательно смотрит на племянника.

А племянник видит, что тётя Женя не одобряет Людку, хочет знать о ней всё. А он сам знает о ней что-либо кроме того, что она очень красива?

Звонок мобильника прозвучал точно в перерыве между лекциями. Ну конечно, это Мила.

– Коля, привет! Это я, уже соскучилась. После третьей пары жду на остановке…

– Да, да! – голос Николая срывается от радости… А Людмила уже закончила разговор. Николай, улыбаясь, смотрит на замолкший мобильник. Он готов хоть сейчас бежать на встречу, но ещё долгие минуты лекции…

Слушая спокойный голос профессора, Николай и сам успокаивается и даже усмехается в свой адрес. Никуда она не денется, эта чеченка!

Вот и она. С новой причёской. Когда успела только? Или праздник какой-то?

Мила сияет улыбкой. Берёт Николая за руки, прижимается всем телом.

– У меня идея показать тебе, как я живу. Для сравнения. Я живу с подругой. Пошли? Здесь недалеко.

Она ведёт Николая за руку. Здание общежития её института – пятиэтажное невзрачное строение с облупленной штукатуркой стен. Одни окна, несмотря на холод, настежь, и оттуда рвётся громкая музыка – отдыхает народ, другие закрыты наглухо – видимо, занимаются. Дежурная при входе не поднимает головы, что-то читает. Николай такой же студент, их всех не упомнишь.

В комнате девичье убранство. Кровати за ширмами, стол, стулья, шкаф. На полу тканый из разноцветных ленточек узкий ковёр – дорожка.