Выбор девы войны - Вебер Дэвид Марк

Глаза Хатана сузились, когда он слушал, как Гейрхэйлан передает комментарии Уолшарно. Теперь он улыбался и энергично кивал головой, но выражение его лица было насмешливым.

- Я не знаю, хотел бы я быть тем, кто намекает Датгару, что он, возможно, немного переживает это, - сказал он, глядя на Уолшарно, приподняв бровь. - На самом деле, я почти уверен, что не стал бы этого делать, даже если бы был несколько моложе его и защитником Томанака. Однако, сказав это, я согласен, что нет необходимости торопиться с возвращением в дорогу. И не только ради одного Датгара.

- Ну, я не стану отрицать, что мне было бы легче быть в своем уме, если бы случилось так, что мы смогли бы убедить Теллиана в том же самом, - признал Базел. - Имей в виду, защитник Томанака или нет, я не собираюсь намекать ему на то, что он "тоже немного переживает", если вам все равно.

- Думаю, что этого было бы лучше не делать, - горячо согласился Хатан. - На самом деле, я не могу придумать ничего, что вы могли бы сказать, что с большей вероятностью вдохновило бы его настоять на том, чтобы уйти до завтрака!

<Нет никакой необходимости делать что-либо в этом роде.> Уолшарно дернул ушами, что для скакунов эквивалентно пожатию плечами, когда Базел и Хатан посмотрели на него. <Мы просто предложим Датгару, что Теллиану было бы лучше отдохнуть еще день или два, и, конечно, мы не хотим, чтобы кто-нибудь говорил об этом Теллиану, учитывая, насколько он упрям. А потом мы предложим Теллиану то же самое c Датгаром.> Он снова навострил уши. <Они оба прыгнут на это так же, как Гейрхэйлан прыгает за сахаром.>

- Конечно, и печально видеть такое коварство так рано утром, - вздохнул Базел.

<О?> Уолшарно склонил голову набок, скептически разглядывая своего брата по ветру одним глазом. <А у тебя есть идея получше?>

- Этого я не знаю, - радостно признал градани. - И я не имею ничего против лживости, если это происходит после работы, когда все другие слова закончились.

- Из твоих уст да в уши Томанака, - с чувством сказал Хатан. - И если не получится убедить их обоих быть снисходительными друг к другу, мы всегда можем добавить Тарита. Если уж на то пошло, я почти уверен, что мы могли бы убедить его побродить день или два с должным стоическим выражением лица, вы понимаете, чтобы убедить Теллиана, что ему нужен отдых!

- Без сомнения, - согласился Базел.

- Хорошо.

Хатан протянул руку, чтобы снова погладить нос Гейрхэйлану в течение нескольких секунд, затем снова посмотрел на Базела и Уолшарно, и выражение его лица стало гораздо серьезнее, чем было раньше.

- Вчера было немного неспокойно, - сказал он. - Не уверен, что у меня нашлось время поблагодарить вас двоих за спасение жизней Теллиана и Датгара. Если бы я этого не сделал, я должен был это сделать. - Его глаза потемнели от эмоций. - Я знал, что они оба погибли бы, и все, о чем я мог думать, это как сказать Хэйнате. Думаю, что это убило бы и ее тоже, ты знаешь.

- Думаю, что она более сильная женщина, чем кажется, - не согласился Базел. - Тем не менее, я счастлив, что нам не нужно проверять это так или иначе.

- Боги знают, что в этом я с тобой согласен! - сказал Хатан. - Когда ты вытащил эти стрелы из его груди, Базел... я боялся, что ты собираешься прикончить его на месте! - он покачал головой. - Конечно, я уже тогда знал, что мы все равно потеряем его, если ты не сможешь его исцелить, но все же!

- Не буду отрицать, что это вызвало у меня пару уколов, - признался Базел. - И все же я не мог оставить стрелы там, где они были, и у меня совсем не было времени проявлять тут нежность.

- Да, и я знал это в тот момент. Если уж на то пошло, мне пришлось сделать то же самое с Датгаром!

<И он тоже поступил хорошо>, - сказал Уолшарно, глядя на Гейрхэйлана. <Скажи ему, что он был моими руками, Гейрхэйлан. Без него мы бы наверняка потеряли Датгара?

Хатан склонил голову набок, слушая, как другой участник табуна рассказывает ему об этом. Затем он кивнул Уолшарно с вежливой официальностью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Это была честь для меня, - тихо сказал он. - Но нам всем повезло, что вы двое и Вейжон были с нами! Только Тораган знает, скольких бы мы потеряли без тебя. - Его губы сжались. - Если уж на то пошло, это было достаточно плохо со всем, что вы трое могли сделать.

- Так оно и есть.

Уши Базела прижались, а глаза потемнели. Даже защитник Томанака не мог вспомнить кого-то, кто уже пересек стену между жизнью и смертью, и семеро оруженосцев Теллиана совершили это путешествие, прежде чем он или Вейжон смогли призвать их обратно. Уолшарно помогал в этих усилиях, как мог, но одна вещь, которую они с Базелом усвоили за годы, прошедшие с тех пор, как он стал самым первым скакуном-защитником Томанака, заключалась в том, что их способности к исцелению были разными.

Базел не был до конца уверен, почему это так, но они обнаружили, что способность Уолшарно исцелять скакунов или лошадей была намного сильнее, чем у Базела... и что способность Базела исцелять человеческие расы была больше, чем у Уолшарно. Они часто обсуждали разницу и пришли к выводу, что причина заключается в том, кем и чем они были. Степень, с которой любой защитник Томанака мог добиться успеха в исцелении, во многом зависела от того, насколько полно и глубоко он мог визуализировать восстановление своего пациента... и насколько глубоко он мог проникнуть в душу и сокровенное существо этого пациента. Боевые кони и человеческие расы просто отличались друг от друга некоторыми глубокими и фундаментальными способами, и это повлияло на то, насколько глубоко и интимно они могли слиться с теми, кого стремились исцелить, стать важным мостом между болью и смертью и Томанаком.

Какова бы ни была причина, Уолшарно явно превосходил Базела в исцелении скакунов или их меньших собратьев-лошадей, в то время как Базел был лучше в исцелении собратьев-градани и людей. Вот почему Базел сосредоточился на спасении Теллиана и доверил Датгара Уолшарно. Именно поэтому Уолшарно отдал свою силу Базелу и Вейжону, вложив в них всю свою движущую волю, когда они спасали от смерти столько раненых, сколько смогли. Они сделали все, что мог сделать любой человек, и без помощи Уолшарно они потеряли бы еще больше из них. Базел и его брат ветра оба знали это, как и Вейжон, но градани также знал, что пройдет много времени, прежде чем кто-либо из них полностью простит себя за то, что потерял так много.

<Не говори глупостей>, - произнес глубокий, рокочущий голос в глубине его мозга. <Вы все молодцы. Но есть пределы тому, что могут сделать даже мои мечи.>

<И я бы справился еще лучше, если бы тратил меньше времени на плохие шутки и больше видел, во что мы все ввязываемся?, - мрачно подумал Базел.

<Или если бы я взял тебя за руку и предупредил об этом. Или если бы Теллиан был одет в броню так, как ему следовало быть. Или если бы шел дождь, а не солнце, и тетивы их луков отсырели бы при влажной погоде. Или если бы их поглотило землетрясение или их до смерти загрызли древесные лягушки.> В голосе Томанака Орфро зазвучали явно раздраженные нотки, и Базел мысленно представил свое божество, стоящее там, уперев руки в бока, с суровым блеском в глазах. <О, и раз уж мы заговорили о "если бы", если бы Уолшарно смог маневрировать под теми деревьями и если бы у вас обоих были крылья. Я что-нибудь упустил? Или у вас двоих есть еще что-то, из-за чего вы чувствуете себя виноватыми?>

Базел начал отвечать, затем остановил себя.

<Лучше>, - фыркнул Томанак в пространстве его разума, и голос бога стал немного мягче, хотя его резкость не исчезла полностью. <Что сделано, то сделано, мой Меч. Все, о чем я когда-либо просил тебя, - это чтобы ты делал все возможное, что у тебя всегда было, и даже я не могу исправить прошлое. Ты знаешь, почему это так, и я думаю, ты мог бы иметь это в виду, когда будешь рассматривать свои собственные действия и их последствия. Я ничего не имею против угрызений совести, когда они заслужены, Базел, но есть что-то немного детское в том, чтобы обвинять себя в том, что ты всего лишь смертный, и это то, что ты делаешь, когда берешь вину на себя за то, что даже бог не может изменить.>