Начинали мы на Славутиче... - Сергей Андрющенко

— С комфортом живете. Смотри-ка, дворец какой себе отгрохали! Нам бы такой тоже не помешал. Верно? — обернулся командарм к приехавшим с ним офицерам.

— Охотно готов уступить кому прикажете, товарищ командующий, — в тон ему отозвался Григорович.

— Знаю, знаю, — покачал своей массивной, наголо обритой головой Курочкин, — не терпится скорее вперед?

Даже в нашем просторном блиндаже его высокая плечистая фигура в тщательно подогнанной форме выглядела внушительно.

— Конечно, не терпится, — откровенно признался комкор. — Надоело сидеть на месте. Другие-то вон как рванули! Надеюсь, теперь и наша очередь подошла?

— Угадали, Михаил Фролович. — Курочкин посерьезнел. — В ночь на тридцатое июня вам предстоит сдать свой участок обороны частям семьдесят четвертого корпуса. — Командарм подошел к висевшей на стене карте. — По маршруту Струсув, Тернополь, Игровица следует передислоцироваться в район Подкамень, Панасувка, Паповце. Там вы получите новую боевую задачу.

Вполне понятно, Павел Алексеевич не мог раскрыть всего размаха предстоящей операции. Она готовилась в условиях большой секретности. Задачи до войск доводились ведь только непосредственно касающиеся определенных соединений и частей, и лишь тогда, когда их уже нужно было исполнять. Сейчас-то мы уже знаем, что в тот период войскам 1-го Украинского фронта (ими командовал уже маршал И. С. Конев, так как Г. К. Жуков вернулся к исполнению своих прямых обязанностей заместителя Верховного Главнокомандующего) предстояло провести Львовско-Сандомирскую операцию. Для этого привлекались большие силы, сосредоточенные по приказу Ставки на нашем направлении: 80 дивизий, 10 танковых и механизированных корпусов, 4 отдельные танковые и самоходно-артиллерийские бригады, что в итоге составляло 1200 тысяч человек, около 14 000 орудий и минометов, 2200 танков и САУ и 3000 самолетов[4].

Противостоящие силы были тоже немалыми. Перед 1-м Украинским фронтом оборонялась группа армий «Северная Украина». В нее входили: 1-я, большей частью сил 4-я немецкие танковые армии, а также венгерская армия, насчитывавшие 900 тысяч солдат, до 6300 орудий и минометов, 900 танков и САУ и 700 самолетов[5]. По линии Грубешув, Рава-Русская, Львов, Галич, Станислав, превратив эти города в мощные узлы сопротивления, гитлеровцы подготовили рубеж обороны глубиной до 240 километров, оборудовав его дотами, дзотами и максимально насытив огневыми средствами и танками.

Маршал Советского Союза И. С. Конев решил нанести удар одновременно на двух направлениях: рава-русском и львовском. Ставка утвердила этот план. Теперь нам поручалось осуществить его. Вместе с 38-й общевойсковой, 3-й гвардейской и 4-й танковыми на львовском направлении предстояло действовать и нашей 60-й армии.

— Вам все понятно? — закончив постановку боевых задач, спросил Курочкин Григоровича.

— Так точно! Свой участок мы сдадим быстро. Для этого все готово, — тотчас отозвался комкор.

— А вы не спешите, Михаил Фролович, — мягко улыбнулся Курочкин. — Смену войск надо провести так, чтобы у немцев не возникло и тени подозрения о наших намерениях. Продумайте и доложите свои соображения на этот счет. Я бы, например, накануне, ну, скажем, за двое суток до смены, провел разведку боем.

— Сделаем, товарищ командующий.

— Своего мнения не навязываю. Может, у вас возникнут иные предложения. На месте виднее…

Командарм уехал, а мы стали готовиться к сдаче участка. Непосвященному человеку трудно представить, насколько велик объем этой работы. Нужно подготовить все последние разведданные вплоть до обнаруженных накануне пулеметов, схемы обороны, огня, связи, противотанковых районов, формуляры минных полей и других инженерных заграждений. Одних только карточек огня командиров отделений и расчетов в полку требуется иметь примерно сто пятьдесят. И это лишь по основным позициям. А если учесть и запасные, то число удвоится. Но документация — это лишь часть дела. Необходимо также предусмотреть меры маскировки, обычный режим поведения и огня войск, создание ложных позиций, установку макетов боевой техники и многое, многое другое.

В штабе корпуса для контроля за мерами маскировки на период перегруппировки войск была создана специальная группа во главе с начальником автобронетанковых войск подполковником Ф. И. Андреевым. В нее вошли оператор майор В. Е. Салогубов, только что назначенный вместо убывшего от нас И. Т. Макурина корпусной инженер подполковник Н. А. Перельштейн, заместитель начальника штаба артиллерии корпуса майор В. Д. Затворницкий, помощник начальника связи майор А. Д. Железнов и наш бессменный начальник отдела кадров майор В. Д. Рогозин. Поскольку я упомянул о Рогозине, скажу о нем несколько слов. Мы уважали и ценили майора за деловитость и оперативность в работе. Все наши людские ресурсы проходили через его руки. Рогозин не только занимался подбором командных кадров, но и отвечал за пополнение частей личным составом. Он связывался с местными военкоматами, ездил во вновь создаваемые партийные и советские органы и всюду, где только можно, «добывал» людей; занимался распределением пополнения по частям, учетом потерь личного состава, оформлением наградных документов, отбором на учебу отличившихся бойцов. Забот у кадровика было через край, и тем не менее ему как-то удавалось успевать все сделать.

Как и рекомендовал командарм, за двое суток до смены частей, в ночь на 27 июня, мы провели силовую разведку боем. Задача эта возлагалась на 1-й батальон 1196-го полка 359-й дивизии. Командовал полком уже известный читателю Иван Федорович Банатин. Представителем от штаба дивизии в полку был начальник оперативного отделения майор П. А. Крамаренко, отличившийся еще в октябрьских боях 1943 года и тогда же награжденный орденом Отечественной войны II степени. Оба они и организовывали бой.

После короткого артналета разведотряд под огнем переправился через Стрыпу и атаковал первую линию вражеских траншей. В окопах завязалась рукопашная схватка. Командир одного из отделений 5-й стрелковой роты младший сержант А. О. Жарский первым ворвался в штабной блиндаж гитлеровцев и лично уничтожил четырех фашистов, а одного взял в плен. Затем со своим отделением он подавил две пулеметные точки и засек местоположение двух минометных батарей противника. Геройски дрался воин за свою землю: он был родом с Киевщины. За этот и другие подвиги, совершенные чуть позже, в момент ликвидации бродской группировки немцев, Александр Остапович Жарский был удостоен ордена Славы III степени.

В результате разведки боем было захвачено трое пленных, один из которых, правда, утонул в Стрыпе при отходе, уточнено начертание переднего края обороны противника и расположение его огневых средств. Выполнив свою задачу, разведотряд в 9.00 отошел на исходные позиции. Активно поддерживали разведку боем артиллерия и минометы. Почти не маскируясь, огонь вели многие батареи. Расчет был простой: противник засечет наши огневые точки, нанесет их на карты и будет, как говорится, держать под прицелом. Мы же при отходе снимем орудия и минометы, а вместо них поставим макеты. Как доложил командующий артиллерией корпуса И. А. Никитин (В. А. Квашневский убыл в распоряжение отдела кадров фронта), в нашем районе обороны было создано двенадцать таких ложных батарей. Группа саперов под командованием подполковника Перельштейна довольно искусно оборудовала несколько ложных командно-наблюдательных пунктов, демаскировавших себя блеском стекол.

Большую работу в эти дни проделали связисты во главе с майором Н. М. Готовченко. Они сняли все штатные средства связи, наладили, используя трофейный провод, а кое-где и остатки обесточенной местной электросети, временные линии.

Вечером 29 июня подполковник Андреев доложил мне, что намеченные планом мероприятия выполнены. Мы с ним еще раз проверили по документации, все ли сделано. При том объеме работы, который проделала группа Андреева, не мудрено было что-то упустить. Однако все было осуществлено четко. И тогда я пошел докладывать комкору. Генерал Григорович остался доволен и дал указание начать сдачу участка частям 74-го корпуса.

В ночь на 30 июня мы были выведены на дневку в район второго оборонительного рубежа, а затем тремя ночными переходами передислоцировались на новое направление.

К 5 июля корпус вышел на рубеж Малениска, Вережбовчик, Гнидава и, заняв здесь оборону, стал готовиться к наступлению. Проводить его предстояло в довольно трудных условиях. В полосе предстоящих нам боевых действий местность можно было разбить на два участка, совершенно различных по профилю. Восточный — от реки Серет до рубежа Ожидув, Бялы Камень, Сасов протяжением 30–32 километра — представлял собой сильно пересеченную низменность, слегка повышающуюся к западу. Здесь было много оврагов, лощин, небольших холмов, а с северо-запада на юго-восток протекали два широких ручья с открытыми берегами. Это давало противнику преимущество в выборе позиций и наблюдательных пунктов. Восточнее Колтува местность была заболочена: там извивались три речки — Волица, Луч и Керничина, что, конечно же, сильно стесняло маневр войск. Западный участок был сравнительно открытым, но тоже топким. Артиллерия и здесь могла вполне застрять, а если и продвигаться, то с немалым трудом.