Несудьба - Эллин Ти

бесит.

– Держали меня дружки его, пока этот бил. Ничего я ему не сделал, – выдыхаю и сажусь на лавку, опуская голову и закрывая глаза. Башка трещит невыносимо просто после жесткой встряски.

– Так это меняет дело! – вскакивают они все. – За это не выгоняют! За это того идиота проучить надо!

– Ага, чтобы и вас всех выперли, и «Феникс» без крыльев остался. Идите, пацаны, на тренировку. Я пойду вещи собирать. Спасибо вам за все, никогда не забуду.

Я впервые в жизни, кажется, по-настоящему готов был заплакать. Подкатило к горлу, с трудом сдержался и не разнылся, как девчонка.

Я в «Фениксе» чуть больше двух лет. Пришел, еще когда Колоса только-только капитаном сделали, Сава только тренером стал, а Коваль только к Ольге Сергеевне подкатить пытался. Я уже столько всего в этой команде видел, что все мужики – уже моя семья. И тренер тоже.

Обидно. Тошно.

Жалею, что дерево месить начал. Без сбитых кулаков Палычу можно было бы хоть как-то ситуацию обрисовать. А так – без шансов.

Сворачиваю в противоположную от нашего дома сторону, потому что собирать вещи пока не хватает моральных сил. Хочу позвонить бабушке, спрошу, как дела, успокоюсь заодно хоть немного.

Не верится, что это конец. Я, конечно, хоккей не брошу. Буду в другие команды пытаться, но это переезд, а у меня ба… Сложно. Подумаю обо всем чуть позже. Сейчас не хочется.

Сажусь на лавку и набираю единственный в журнале вызовов контакт. Стараюсь сделать голос пободрее и минут двадцать слушаю, как бабушке хорошо живется в родной деревне и как тесно ей было со мной в городе. Ладно. Главное, что ей хорошо, остальное неважно.

– Ты лекарства только пить не забывай, – напоминаю в тысячу первый раз. Это ей для поддержания хорошего самочувствия, она-то не старая совсем, живчик еще. А на ее количество энергии просто постоянно батарейки нужны. – Ба, только пей как положено, я далеко сейчас, если что, срочно приехать не смогу.

Ага. До завтрашнего дня не смогу, а потом я весь твой, ба. Потому что выгнали из команды твоего ненормального внука.

– Не ворчи ты, пью я все, – в очередной раз возмущается бабушка.

Поднимаю взгляд и вижу приближающуюся ко мне Аленку. И она не мимо идет, точно ко мне. Неожиданно. Передумала все забывать? Или уже забыла и решила спросить, как меня зовут? Не буду удивлен, если честно.

– Ладно, ба, на тренировку зовут, созвонимся, – быстро прощаюсь с бабушкой, когда Аленка подходит и стоит рядом со мной, сжавшись в комок.

– Я тебе мазь принесла, – протягивает мне, отвечая на мой молчаливый вопрос. Что, простите, принесла? Мазь?

– Мазь?

– Да. Так на лице все быстрее пройдет, хорошее лекарство. Потом в медпункт остатки вернешь.

Она мнется стоит, как пятиклассница, и мазью этой добивает меня.

Вот зачем, а? Могла бы Машку попросить, раз уж на то пошло, это она наш врач командный, а не Аленка. Что за лишний повод увидеться, если сама предложила все закончить? К чему все это?

– Напиши название, я дома куплю, – бросаю ей и снова опускаю голову. Трещит все еще, зараза.

– В каком смысле – дома? – хмурится, задавая вопрос. Как будто не знает, каким образом у нас в команде такие вопросы решаются.

– В прямом. За драку Палыч из команды выгнал. Переночую в гостинице, завтра самолет, – выдаю как на духу, не собираясь скрывать. В этом нет ни капли смысла.

– Как выгнали… – шепчет пораженно, прикрывая ладошкой губы. Она от шока даже плюхается рядом со мной на скамейку. – Но драки ведь не было! Ты не дрался, тебя избили, это разные вещи! Я только что видела Макса, на нем и следов никакой драки нет!

– Чего ты истеришь, Аленка? – поворачиваю к ней голову. – Я уеду вечером сегодня, приставать к тебе не буду, Максу твоему глаза мозолить. Что ж ты не радуешься? Все как ты хотела.

– Я не так хотела… – шепчет снова, качая головой. – Не так я хотела, ну как ты не поймешь?!

– Не пойму. И не проси даже, – отвечаю ей правду. Я не понимаю ее. Были бы мы в нормальных отношениях, ни у кого бы и мысли не было, чтобы драться за чувства. Чужая девушка – табу. Она на то и чужая, что на нее машинально не смотришь как на женщину.

Но Алена решила иначе. И меня обвиняет в каком-то непонимании. Бинго.

Она встает, когда понимает, что разговор я продолжать не намерен. Поправляет короткие шорты и уходит прочь, не сказав больше и слова.

И мне снова паршиво.

Глава 24

Аленка

Он действительно не понимает меня. Ну или делает вид. Или не хочет понимать, я не знаю. Мне казалось, что я доношу все свои мысли довольно доходчиво, но этот упертый Сережа и слышать ничего не хочет.

Как будто мне так легко и просто закончить все, когда оно, кажется, только-только пыталось начаться. Или он думает, что быть инициатором разрыва легче? Да ни капли! У меня душа на части рвется от всего происходящего.

Но от вида его побоев и знания того, что его выгнали из команды, мне в разы больнее. Именно поэтому нам и нужно все прекратить.

Потому что Сережа не будет спокойно смотреть, как я общаюсь с Максом, и не нарываться на выяснение отношений. А Макс не отступит и не даст мне спокойно встречаться с Сережей. С ним, кстати, нужно будет отдельно поговорить. Его поведение уже ни в какие рамки не лезет.

Я устала от этих невыносимых мужчин. Мы всего ничего на сборах, а у меня уже нет сил пытаться справиться с ними, правда. Лучше бы я придумала причину не ехать и осталась дома… Все было бы гораздо спокойнее.

Все время, пока думаю, куда-то иду. А когда поднимаю голову и оглядываюсь по сторонам, понимаю, что пришла к месту, где проходят тренировки на льду у парней. А сейчас как раз катаются старшие «Феникса»…

Это знак? Определенно.

Я чувствую свою вину за то, что Сережу выгнали из команды, и я очень хочу постараться все исправить.

Вхожу внутрь и сразу слышу много голосов со стороны льда. Тут не особо много лишнего места, поэтому слышно все, что происходит у команды, еще у входа.

До слуха доносятся обрывки голосов, я слышу парней и их просьбы не выгонять Сережу и дать ему еще один шанс. На сердце тепло становится оттого, что они настоящая команда и друг за друга