Хильдегарда. Ведунья севера (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна

Оглядевшись, заметила в одном из углов наваленную кучу каких-то тряпок. Рядом с ней сидела девочка лет десяти, задумчиво раскладывая их в стопки по цветам. Многообразием цветов ткани не блистали. В основном было много коричневого всех оттенков. А еще белого, что очень хорошо.

Подойдя к столу, прислушалась, что их так увлекло.

– Если добавить пару листьев голубой скальницы, то цвет получится более насыщенным, – с уверенностью сказала Улла.

– Не говори глупости, – возмутилась Сонья. – Голубая скальница дает не синий и не голубой цвет, как можно было бы подумать, а зеленый!

– Тускло-зеленый, – поправила ее другая женщина. Высокая, очень худая, со строгим лицом.

– Но это все равно не голубой, Истрид, – с нажимом сказала Сонья.

 – Верно, – не стала отпираться та. – Но при тусклом свете цвет и в самом деле немного напоминает грязно-голубой.

Взгляд Соньи полыхнул. Она поджала губы и сложила руки на груди, всем своим видом давая понять, что совершенно не согласна.

– Можно ведь просто попробовать, – робко произнесла Улла, глядя на рассерженную Сонью чуть заискивающе и испуганно.

– Улла права, – поддакнула ей Истрид. – Даже если не получится насыщенный синий, то мы получим какой-нибудь новый цвет.

Сонья пару секунд хмурила брови, а потом выдохнула и опустила руки.

– Ладно, будь по-вашему, – сказав это, она вытащила из мешочка пару листьев и положила их в миску, которая уже была наполнена какими-то травами. – Все? Больше ничего добавлять не станем?

Сонья обвела всех взглядом и только сейчас заметила меня.

– Госпожа! – воскликнула она то ли вопросительно, то ли радостно.

Я улыбнулась.

– Всем добрый день, – поздоровалась я, подходя ближе к столу. Это стало возможным, так как женщины расступились в стороны. – Я смотрю, у вас работа в самом разгаре, – произнесла одобрительно, рассматривая всевозможные мешочки, кульки, свертки с травами, кореньями и какими-то порошками. Подозреваю, что изначально все эти травы собирались не для того, чтобы что-то красить.

– Да, мы тут пытаемся сообразить, как получить тот или иной цвет, – Сонья подобралась ко мне ближе и указала рукой на несколько заполненных травами мисок. – Но мы не уверены, что все получится.

– Ничего страшного, – я порадовалась такому энтузиазму. – Главное, вы все не тратьте. Эти травы – они ведь лекарственные, верно?

– Конечно, – Сонья кивнула. – Мы всегда собираем и заготавливаем с запасом. Все, что вы видите, это небольшая часть, которой мы решили пожертвовать.

– Очень хорошо. А у меня для вас новости, – начала я довольно, обведя взглядом вмиг заинтересовавшихся женщин. – Я поговорила с Тором, и он пошел нам навстречу.

– То есть…

– Он сказал, что после тренировок воины будут в нашем полном распоряжении, – договорила я, не дав Сонье даже закончить вопрос.

– Звучит очень… волнующе, – пробормотала смущенная Улла.

Все посмотрели на нее, а потом дружно рассмеялись. Улла от этого засмущалась еще сильнее. Ее лицо покрылось красными пятнами, а глаза заблестели так, словно она едва сдерживала слезы обиды. Подойдя к ней, я обняла ее одной рукой и успокаивающе погладила по плечу.

– Ну и чего? – прозвучал неожиданно вопрос, когда все отсмеялись, а Улла немного успокоилась.

Голос не был женским, и звучал он со стороны входа. Мы все разом обернулись. Около двери стоял парень лет семнадцати. Высокий, по-юношески худощавый, с длинными руками и ногами. Светловолосый, с чуть вытянутым лицом и пухлыми губами. Немного горбатый нос явно был не раз сломан, а на верхней губе, подбородке и щеках можно было увидеть едва пробивающийся пушок.

 – Йон! Ты что тут делаешь? – спросила Сонья.

– Ярл сказал, чтобы я шел к вам, – отозвался парень, флегматично пожав плечами. – Чего делать надобно?

– О! – я хлопнула ладонями, вспомнив, кто это. – Так это ты у нас резчик по дереву?

Йон тут же поглядел на меня, а затем, словно сомневаясь, несколько неуклюже поклонился.

– Добрый день, госпожа, – пробормотал он, пряча руки за спину, будто не знал, куда их деть. – Я просто… немного вырезаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Это прекрасно, – я улыбнулась парню. – Иди сюда, сейчас мы тебе все объясним.

Йон неуверенно приблизился, бегая по нам взглядом. Он сейчас напоминал маленького зверька, которого кто-то принудил войти в клетку с хищниками. И теперь он смотрел и старался угадать, кто из нас его съест.

Спустя десять минут Йон полностью расслабился. Когда он понял, что мы от него хотим, то сразу же загорелся идеей. А когда я сказала, что рамы можно делать и похожими, он глянул на меня так, словно я ляпнула глупость несусветную.

После этого мы обсудили размеры рам. Для этого снова все высыпали в коридор. Я отмела все слишком большие и слишком маленькие варианты, оставив среднюю величину. Девяносто на шестьдесят – самый оптимальный вариант.

Кроме этого, мы так заболтали парня, что он согласился показать свои работы. Посмотреть, естественно, захотели все. Мои стражи, кажется, уже перестали чему-либо удивляться.

Йон оказался настоящим талантом. Его выструганные из обычных полешек статуэтки выглядели просто восхитительно. Я даже не поверила своим глазам. Было очень странно увидеть нечто подобное в мире грубо сколоченных столов и лавок, собранных из двух пеньков и доски.

– Дамы, – сказала я, когда Йон, стараясь держаться отстраненно и безразлично, показывал нам очередную свою работу – деву, облаченную в одну только шкуру. – Мы просто не можем позволить, чтобы такой выдающийся талант пострадал. Его руки бесценны. Их надо беречь всеми силами. Вы представляете, что он может сотворить?

Я встала и принялась расхаживать по комнате, которую занимали, как я поняла, несколько отроков. Обставлена она была просто убого.

– Он не должен больше махать оружием, ведь так он повреждает свои чуткие пальцы. А если во время очередной тренировки что-нибудь пойдет не так? Что, если он сломает пальцы или запястье? – я резко развернулась к затихшим женщинам и Йону. Тот смотрел на меня так, будто толком не понимал, что происходит. Впрочем, скорее всего, так и было. – Рамы – это только начало, – заявила я уверенно. – Посмотрите на эту убогую мебель. Резные кровати, комоды, стулья, столы. Всю! Всю мебель можно сделать настоящим произведением искусства. Мне нужна бумага и чернила!

Все тут же засуетились. В комнате у парней ничего такого не было, поэтому нам пришлось идти в кабинет. Хельга там должна была уже прибраться. Она как раз выметала мусор, когда мы завалились в помещение. Бумага была найдена, как и перо с чернилами. Рисовать этим было непривычно, но я кое-как приспособилась. Главное, обозначить общий вид, а там воображение само дорисует.

Объясняя, что такое комод, я поглядывала на своих слушателей и видела: им нравится происходящее.

– И эти статуэтки, – я забрала из рук Йона вырезанную из обычного полена девушку. – Им мы тоже найдем применение. Нельзя, чтобы такая красота скрывалась от глаз в старом полуразвалившемся сундуке. Пока мы шли, я видела, что в стенах кое-где встречаются ниши. Знаете, зачем они сделаны?

– Я знаю, – заговорила Сонья. – В них ставили миски с факельным маслом, а рядом клали обрезки ткани.

– Зачем? – не поняла я.

– Масло раньше очень быстро сгорало. Прозеваешь – и нужно делать новый факел. Они служили от силы дня два, а потом приходилось менять ткань, затем окуная ее в масло. Поначалу все это находилось в спальнях, но масло очень сильно пахнет, поэтому и решили сделать в коридорах такие вот небольшие выемки.

– А сейчас?

– Сейчас качество масла чуть лучше, но запах все еще сильный, поэтому уже давно решили хранить его подальше от комнат. За факелами следят слуги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Спасибо, – поблагодарила я за рассказ. – В итоге сейчас эти ниши свободны, и мы можем ими воспользоваться. Когда будем ровнять стены, то выемки оставим, и вот в них и можно будет для красоты поместить работы нашего дорогого Йона, – высказав эту мысль, я улыбнулась.