Незнакомцы на мосту - Джеймс Донован

Донован. Ваша честь, не согласится ли обвинение с тем, что подобные приспособления легко раздобыть в магазинах, торгующих принадлежностями для демонстрации фокусов, и в других подобных магазинах?

Томпкинс. Ваша честь, я не видел ничего подобного ни разу в жизни.

Донован. Это не то, о чем я просил, ваша честь.

Томпкинс. Я действительно не… я не думаю, что их можно приобрести где угодно.

Судья Байерс. По моему мнению, просьба мистера Донована не имеет отношения к этому этапу расследования. Вы просили, чтобы свидетель продемонстрировал, как этот предмет открывается, и он сделал это. Теперь я предлагаю, чтобы вы собрали его и дали посмотреть присяжным. Возможно, кому-нибудь из них захочется поэкспериментировать над ним. Тем временем вы выясните, правильно ли информирован мистер Донован относительно возможностей приобретения этих предметов. Я не думаю, что это сколько-нибудь существенно.

Было десять минут четвертого. В зале суда было тесно и жарко. Обвинение представило суду еще одно вещественное доказательстве — записки, которые Абель передал Хэйханену. Мы поспорили по второстепенному пункту: был ли Хэйханен достаточно компетентен, чтобы узнагь почерк Абеля?

Судья взглянул на присяжных. Они передавали по ряду разъятую на части монету.

Судья Байерс. Осталось три минуты до закрытия заседания, мистер Томпкинс. Вы намерены употребить эти три минуты на переливание из пустого в порожнее?

Томпкинс. Нет. Я полагаю, поскольку конец работы так близок, сэр, и предстоит обсуждение нового вопроса, на этом Мы наш прямой допрос закончим.

Обратившись к присяжным с хорошо знакомым и надоевшим предупреждением («Господа присяжные, я повторяю и делаю это не потому, что это мне нравится, вы не должны…») о том, что они не должны обсуждать разбирающееся дело или разговаривать с кем-либо о нем, судья отпустил присяжных. Мы направились к выходу. Хэйханен уже почти выдохся, а предстоял еще перекрестный допрос.

Среда, 16 октября

«Правительство желает, чтобы процесс продолжался долго — три недели, а может, и месяц. Оно намерено показать раз и навсегда, как русские шпионят за свободным миром».

Так говорили. Я слышал об этом перед процессом, читал в одной из газет, и даже теперь об этом шли разговоры в коридорах суда. Обвинение заверяло нас, что это только болтовня. Хотелось верить, что так оно и есть.

Когда начался третий день судебного разбирательства, у меня было такое чувство, будто я нахожусь в зале суда, слушая Хэйханена, уже много дней подряд. Казалось, что все мы находимся здесь постоянно и не покидали этого зала ни в понедельник, ни во вторник. Все уже приелось: и душный зал, и участники процесса, и особенно огромный и неуклюжий свидетель.

В течение восьми с половиной часов Хэйханен сидел перед нами. И каждый вечер мы усердно штудировали всякую информацию, какая к нам попадала, о нем и о его фантастической карьере. В прошлый вечер мы метались по Манхэттену в поисках пустотелых монет и урывками в такси читали отпечатанную стенограмму показаний, данных накануне.

В этой атмосфере поединок по поводу монет оказался для нас неплохим развлечением. Несмотря на слова судьи о том, что он не придает этому значения, мы включились в этот второстепенный спор так горячо, словно исход процесса зависел от этой одной-единственной финской пятимарковой монеты.

Монета была пуста, и так же пуст был наш спор, однако ни та ни другая сторона в тот момент не хотела признать этого.

Томпкинс. Если ваша честь разрешит… в конце вчерашнего заседания или почти в конце, как мне помнится, вы спросили мистера Донована и меня, не пожелаем ли мы проверить, легко ли можно раздобыть предметы, похожие на эту монету. Я могу сообщить суду только сведения об одном типе монеты, устроенной таким же образом. В данном случае речь идет о пятицентовой монете. В ходе розысков мы демонстрировали монету, и владелец одного магазина занимательных новинок, торгующий принадлежностями для фокусов в течение двадцати восьми лет и хорошо знакомый, по его словам, со всеми известными видами монет для фокусов, заявил, исследовав ее, что, по его мнению, эта монета сделана не для фокусов.

Другими словами, он сказал, что эту монету нельзя было использовать вместо какой-либо другой и что он никогда еще не видел, чтобы отверстие делалось в верхней части монеты.

Донован. Ваша честь, ни одно из этих утверждений не основано на показаниях экспертизы. Поэтому неправильно было бы считать их доказательством.

Томпкинс. Это только ответ на утверждение мистера Донована о том, будто такие монеты можно легко найти, сэр.

Судья Байерс. Вы ведь не утверждаете, что это доказательство?

Томпкинс. Нет, это не доказательство, сэр.

Судья Байерс. Вы отвечаете на реплику мистера Донована относительно того, что такие предметы в настоящее время продаются в магазинах принадлежностей для жонглеров…

Томпкинс. Фокусников.

Судья Байерс…жонглеров и прочих фокусников, и вы просто отвечаете на эту реплику.

Томпкинс. Совершенно правильно.

Судья Байерс. И сказанное мистером Донованом не является доказательством, и сказанное вами не является доказательством.

Томпкинс. Правильно, сэр.

Донован. Ваша честь, хотя я очень уважаю владельца лавки занимательных поделок, но я должен сообщить, что вчера вечером видел несколько полых американских пенни. Я готов продемонстрировать несколько иностранных пустотелых монет, которые по моей просьбе будут мне доставлены, и я готов также, несмотря на очень небольшую практику (я занимался этим только вчерашний вечер), если понадобится, исполнить несколько фокусов с монетами, основанных на Принципе пустотелой монеты. У меня даже есть с собой все необходимое для этих фокусов. Я предлагаю, пока я не получил пустотелые…

Судья Байерс. А что это докажет?

Донован. Я уверен, ваша честь, что смогу доказать, что пустотелые монеты не только были известны в течение многих лет, но и свободно продавались в среде фокусников. Я видел одну вчера вечером, ваша честь.

Судья Байерс. Заявление защиты внесено в протокол, и я повторяю, что это не доказательство для присяжных.

Томпкинс. Ваша честь, можно задать мистеру Доновану один вопрос? Есть ли в имеющейся у него полой монете отверстие, в которое можно вставить иголку?

Донован. Да, у меня есть монета с отверстием, в которую можно вставить иголку. Она даже лежит у меня в кармане.

На этом спор закончился, и мне так и не представилась возможность продемонстрировать мои пустотелые монеты перед присяжными. Позже я отдал их своим детям.

Томпкинс приступил к выяснению отдельных незначительных моментов, оставшихся невыясненными вчера. Наиболее важным пунктом повестки дня был вопрос о пяти тысячах долларов, спрятанных в Бэр-Маунтин-парке. Кое для кого, включая и одну из газет, сообщивших о том, что правительство Соединенных Штатов нашло эти деньги, оставалось неясным, что сделал Хэйханен с этими пятью тысячами долларов.

Вопрос. Мистер Хэйханен, вчера вы сообщили, что вы и подсудимый спрятали пять тысяч долларов в Бэр-Маунтин-парке с целью передачи этих пяти тысяч долларов миссис Собел. Правильно ли это?

Ответ. Да, правильно.

Вопрос. И вы также показали, что вы не передали ей этих денег. Это правильно?

Ответ. Да, это мои слова.

Вопрос. Не расскажете ли, что вы с ними сделали?

Ответ. Я оставил их у себя.

Вопрос. Скажите теперь, после возвращения подсудимого из Москвы…

Судья Байерс прервал обвинителя, чтобы задать вопрос.

Вопрос. Позвольте, не говорил ли он о том, что спрятал их?

Томпкинс. Они спрятали их вместе, ваша честь.

Судья Байерс. Так. Как же он мог одновременно и оставить их у себя, и спрятать?

Томпкинс. Насколько я помню, он получил от подсу-

димого указание передать деньги миссис Собел, когда подсудимый уезжал из этой страны.

Судья Байерс. Да.

Томпкинс. А свидетель говорит, что он не сделал этого. Вопрос. Вы выкопали деньги?

Ответ. Да, я выкопал их и оставил у себя.

Темно-красные стены Кремля находились на расстоянии более чем 4600 миль от бруклинского зала суда. Это придало Хэйханену храбрости. Спокойно и обдуманно он давал показания — во второй раз, — как он обманул КГБ и украл пять тысяч долларов. Также спокойно он объяснял нам, что лгал Абелю, рассказывая ему о том, как его преследовали три человека. Он придумал это, чтобы не уезжать из Соединенных Штатов, когда Абель приказал ему уехать.

Вопрос. Скажите теперь, это было правдой или нет? Преследовали ли вас?

Ответ. Нет, это неправда.

Томпкинс пожелал затем узнать, как Хэйханен передавал секретные послания в виде микроточек. Хэйханен заявил, что в ноябре или декабре 1954 года Абель передал ему письменную инструкцию по изготовлению микроточек и велел практиковаться в этом.