Свой человек на небесах - Евфимия Пащенко

— Да мы бы, батюшка, и рады пойти да помолиться… — опередила ее Марфа. — Только, как ни придем, все впустую. Всю неделю дверь на замке была… Так зря и проходили…

Отец Олег нахмурился и обернулся к Нине.

— Объясните мне… — начал было он. Как вдруг…

— Да где же всю неделю? — перебила его низкорослая старушка. — Я сюда во вторник приходила и с ними разговаривала. И так хорошо они мне все рассказали, так-то хорошо… Спасибо Вам, батюшка…

Отец Олег снисходительно улыбнулся. Что до Нины Сергеевны, то она была вне себя от ярости. С какой стати она должна отчитываться перед отцом Олегом? Да, он священник. Но она — врач. Если она согласилась помочь ему, то это еще не значит, что он вправе принародно выговаривать ей, как провинившейся девчонке… И она не нуждается в заступниках. Особенно таких, которые в лицо хвалят ее, а за ее спиной распускают о ней гнусные сплетни… Она сегодня, сейчас же уедет с Лихострова! Пусть отец Олег ищет себе других дура… помощников! Если, конечно, сумеет найти… Однако в этот миг Нине вспомнилось, что в таком случае ей не видать ни монашества, ни, тем более, игуменства. В итоге она смолчала. А отец Олег, как обычно, отправился служить молебны, после чего старухи наперебой стали приглашать его на чаек, пирожки, блинчики со сметанкой…так что он потерял всякий интерес к Нине. И заглянул к ней лишь незадолго до отъезда в город.

— Значит, так, Нина Сергеевна, — заявил он. — Теперь они будут к Вам ходить. Я им велел. И когда я приеду в следующий раз, Вы скажете мне, кто из них был у Вас, а кто — нет. А там я с ними сам поговорю…

Нине Сергеевне пришла было на ум поговорка: «невольник — не богомольник». Но она не посмела возражать отцу Олегу. Как не решилась рассказать ему ни о бабке Елизавете, ни о таинственных невидимках, которые три ночи подряд наводили на нее страх. Потому что была более чем уверена — священник не поверит ни единому ее слову.

Вдобавок, к чему таить, сейчас все эти ужасы уже отошли в прошлое. И Нину куда больше занимало будущее. А именно: посмеют ли теперь лихостровские старухи и дальше игнорировать ее?

Надо сказать, что Нине очень хотелось увидеть, как в следующий приезд отца Олега они будут наперебой оправдываться перед ним. Особенно — та вредная низкорослая старушка, которую Нина Сергеевна считала своим главным врагом.

* * *

Однако, словно в подтверждение поговорки «не поминай врага — явится», именно эта старушонка и заявилась к ней на следующее утро. Она добросовестно отстояла утреннее правило, хотя Нина Сергеевна читала молитвы нарочито медленно в надежде, что незваная гостья не выдержит столь долгого стояния и уберется восвояси… Когда же Нина наконец-то закончила, старушка подошла к ней и спросила:

— Скажите, пожалуйста, Вы не могли бы выписать мне таблеток для сна?

Нина Сергеевна уже готова была ответить «нет». Потому что ей не хотелось не только разговаривать с этой лицемеркой, но даже видеть ее. Это же надо так изолгаться! Распускать про человека сплетни и после этого как ни в чем ни бывало просить его же о помощи! Да даже если бы Нина и захотела выписать ей снотворное, она не смогла бы этого сделать. Ведь эти средства выписываются на особых номерных рецептурных бланках. Так что пусть она идет в поликлинику, в местный медпункт, куда угодно. А здесь ей делать нечего.

— Видите ли… — продолжала старушка, воспользовавшись молчанием Нины. — Он мне сегодня опять приснился. И говорит, строго так, словно сердится: «отчего они не хотят очистить мой источник? Или их источники тоже отравлены? Пусть очистят их. Час близится». А потом исчез. Так я опять и не поняла, что он хотел сказать. Только боязно мне: о каком таком часе он говорит? Беда, что ль, какая будет?

— А Вы перед сном молитесь? — перебила ее Нина Сергеевна, раздраженная таким вниманием гостьи к собственным снам.

— Нет… — призналась та. — Бывает, перекрещусь когда, да скажу: «Господи, помилуй». А то и забуду…

— А вчера тоже забыли? — допытывалась Нина.

— Кажись, что и так… — сокрушенно вдохнула сновидица.

— Ну, так чего тут и ждать! — резюмировала Нина Сергеевна. — Перед сном всегда молиться нужно. Купите себе молитвослов и читайте каждый вечер молитвы на сон грядущий: с начала и до конца.

— Так я ж еще когда в город-то соберусь… — опечалилась старушка, украдкой поглядывая на пухлый молитвенник в руках у Нины Сергеевны. Но Нина вовсе не собиралась отдавать ей свою книжку. Еще чего? Самой нужна!

— Что ж, как в город поедете, так и купите, — заявила она, делая вид, что чрезвычайно занята поправкой фитиля у лампадки. — И непременно молитесь утром и вечером. А то еще и не такое приснится.

Однако, как в прошлый раз, так и теперь, Нине показалось: старушка не поверила ни единому ее слову. Мало того: ее страх, похоже, передался и самой Нине Сергеевне. Да, она хорошо знала, что нельзя верить снам. Но одно дело — понимать это умом. И совсем другое — сердцем предчувствовать приближение чего-то недоброго. Почему-то Нина Сергеевна была уверена: на Лихостров надвигается какая-то беда. Вот только какая именно? И самое главное, как ее предотвратить?

* * *

Разумеется, проще всего было собрать вещи и дать деру с проклятого острова. Однако, к чему таить, Нина Сергеевна очень любила всевозможные тайны и загадки. Вдобавок, она не сомневалась — эта тайна имеет непосредственное отношение к ней самой. Ведь не случайно низкорослая старушка вздумала рассказывать свои сны не кому-то из соседок и даже не отцу Олегу, а именно ей… И если Нина Сергеевна разгадает их, то спасет ни много ни мало — целый остров. Тогда ее ждет такая слава, по сравнению с которой игуменство — сущая мелочь! О ней будут писать книги и снимать фильмы! О ней узнает вся Россия! Мало того — весь мир!

Теперь требовалось выяснить, что за человек мог присниться старушке и что означали его загадочные речи. Итак, судя по одежде незнакомца, он был священником. Вероятнее всего, кем-то из тех батюшек, что в былые времена служили в лихостровской церкви. Ведь чужой человек вряд ли стал бы называть «своим» некий местный источник. Да еще и сулить лихостровцам какие-то беды, если он в ближайшее время не будет очищен. Как в свое время им грозил Господней карой убиенный отец Матфей. А что, если?..

А что, если старушке приснился именно он? Или это все-таки был кто-то другой? Чтобы ответить на эти вопросы, требовалось узнать, как выглядел отец Матфей. Разумеется, тех, кто воочию видел последнего лихостровского священника, уже не было в живых. Оставалось лишь надеяться, что у кого-либо из местных старожилов сохранились его фотографии. Или, со слов своих родителей, они смогли бы описать внешность покойного батюшки. Вот только кто бы мог это сделать?

Ответ на сей вопрос отыскался мгновенно. Нина Сергеевна заперла церковный дом и поспешила через дорогу к бабке Лизавете. И вскоре уже сидела у нее за столом, уписывая за обе щеки вкуснейшую «яишенку» и задушевно беседуя с добрейшей хозяйкой об отце Матфее:

— Как же, как же, Нинушка Сергеевна! — ворковала Елизавета Петровна, усиленно потчуя дорогую гостью. — Мамушка-покоенка мне говорила: уж такой-де он из себя был видный, просто глаз не отвести! Росту высокого, волосы и борода густые, брови мохнатые. А пел-то как — аж заслушаешься! Сколько баб и девок по нему тайком вздыхало… Да только он такой строгий был, уж такой строгий…

— Елизавета Петровна, — перебила рассказчицу потрясенная внезапной догадкой Нина. — А скажите мне… У вас тут есть какие-нибудь источники?

— Да как же не быть! — ответила бабка Лизавета. — А… к чему Вы это, Нинушка Сергеевна, спрашиваете?

Разве у Нины могли быть какие-нибудь тайны от Елизаветы Петровны! Выслушав ее рассказ, старуха призадумалась:

— Вот оно как… Значит, так он и сказал: «источник течет ядом»… Тогда уж не про Ионин ли источник он говорил?

— А что это за источник такой? — полюбопытствовала Нина Сергеевна.

— Это, Нинушка Сергеевна, дела стародавние, — вздохнула бабка Лизавета. — Говорят, будто стояло когда-то у нас на Лихострове чудское капище. А при нем жил колдун Нюма. И все-то ему дары приносили… боялись, как бы он им своими чарами какого-нибудь лиха не сделал. Потому-то наш остров и называется — Лихостров, что был этот Нюма горазд на всякое лиходейство. Тут как раз пришел в наши края монах Иона из Новгорода, и стал здешний народ крестить. Не по нраву Нюме пришлось, что перестали люди его бояться да дарами задабривать. И сказал он Ионе:

— Нам двоим земля тесна. Давай померяемся силой. Если я верх возьму — ты умрешь. Если твой Бог сильней окажется — мне не жить.

Какие только чары не насылал Нюма на Иону, да только все напрасно было. Тогда монах помолился Богу — и ударила с неба молния, да прямо в капище. И сгорело оно дотла вместе с Нюмой. А на том месте, где оно стояло, построил Иона церковь в честь Ильи-пророка…