Александр II. Воспоминания - Юрьевская Екатерина

Слова эти, произнесенные устами Александра II, и воздают наибольшую честь потомкам графа Панина, ибо не следует забывать, что он был богатым земельным собственником, владевшим двадцатью тысячами крестьян, которых в результате освобождения крепостных потерял; таким образом, граф поступил как честный человек, пожертвовав личными интересами во имя счастья отечества.

Однако самую твердую опору всем своим прогрессивным начинаниям император обрел в своем брате, великом князе Константине.

В то время вокруг великого князя Константина группировались наиболее просвещенные люди высших сфер империи, боровшиеся с невежеством и распущенностью.

Все проекты и реформы исследовались, обсуждались и исправлялись в имперском совете, под председательством великого князя Константина, после чего представлялись на подпись императору.

Одаренный блестящим умом, весьма энергичным характером и многими достоинствами, развитыми основательным образованием, великий князь Константин с молодости предался государственным делам. Его непосредственная связь с троном предоставила ему возможность расширить сферу своей деятельности на величайшее благо всей России.

Люди, рекомендованные князем на высшие посты управления, были все людьми просвещенными, разделявшими взгляды великого князя на реформы, которые следовало произвести в государстве.

С того времени и возникла неприязнь к великому князю, которая с годами лишь укреплялась и достигла апогея к концу царствования Александра II.

Враждебность к великому князю и ко всем, кто разделял его идеи, стала проникать и в общественное мнение, выдвинувшее против него ложные и безосновательные обвинения и запятнав идеи князя и всех реформаторов радикализмом.

В России либерализм обычно смешивают с радикализмом, тогда как между ними существует огромная разница. Либерализм ведет человека к миру, процветанию и всем благам цивилизации, в то время как радикализм, своим стремлением к разрушению установленного порядка, неизбежно приводит народ к пропасти революций. Разумно же проводимый либерализм открывает самый надежный путь к достижению желанной цели без катаклизмов.

В России имеется многочисленная партия реакционеров, которые стремятся к возврату исконной примитивной организации и не видят никакой разницы между либерализмом и радикализмом. Реакционеры эти преследуют просвещенный класс либералов, которых они смешивают с революционерами или радикалами. Они несправедливо причисляют к ним и всех приверженцев либеральных реформ, прославивших царствование Александра II.

Клевета на великого князя Константина простерлась вплоть до обвинения его в оппозиционности государю. Александру II было небезызвестно об этих клеветнических атаках, но он не придавал им никакого значения и они ни в чем не умаляли его доверия к брату.

Здравый смысл, казалось бы, указывал на то, что обвинения эти лишены основания, ибо зачем же великому князю Константину вставать в оппозицию к брату, тогда как он уверен в том, что Александр II – его единственная опора.

В эпоху, когда великий князь Константин начал принимать участие в государственных делах, Александр II пытался пробудить Россию от ее вековечного сна и болезненного оцепенения, довлевшего над духом русского народа.

Нет сомнений в том, что великий князь Константин займет славное место в навеки памятной истории царствования своего именитого брата Александра II, ибо он выказал себя самым ревностным сотрудником мудрого государя во всех великих реформах.

Те русские, кому дороги и драгоценны прогресс и процветание нации, навсегда сохранят признательную память о великом князе Константине за его интеллектуальный вклад во все деяния, послужившие развитию его страны по пути цивилизации.

Благодаря редкому уму и обширной эрудиции великий князь Константин является одним из тех избранных людей, которые и в самых критических обстоятельствах способны собственной инициативой противостоять трудностям и преодолеть все преграды.

Мыслящая часть русской нации сумеет оценить его высокие способности и отдать справедливость его великим заслугам. И хотя ныне великий князь Константин отказался от политической жизни и живет в уединении, о нем всегда будут помнить все, кто его знал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

С 1866 года великий князь Константин стал играть более скрытую роль. Начиная с этого времени весьма усилилось влияние графа Шувалова, и назначение министров в большинстве случаев производилось уже по рекомендации графа. Так, среди прочих, были назначены министр внутренних дел генерал Тимашев и министр юстиции граф Пален. Справедливо и необходимо заметить, что наиболее сильные беспорядки, от которых пострадала Россия, поднялись именно при этих двух министрах. Увы! то была эпоха фаворитизма, и всякий стремился дать пост члену своего круга, независимо от его реальных способностей и в ущерб процветанию страны. К счастью, истинное положение дел постепенно открылось монарху. Избранные таким образом министры вскоре осознали, что Александр II был бы весьма удовлетворен, если бы они оставили свои посты. Один оказался достаточно ловок и сменил должность, другие же подали в отставку.

В то же время следует признать, что государь не любил менять министров, и вот тому доказательство: те, кто добился доверия императора, были отмечены им по справедливости и по заслугам и продолжали занимать свои посты на протяжении почти всего царствования Александра II.

К концу его царствования состоялось еще несколько назначений, весьма, однако, непродолжительных, ибо лица эти совершенно не отвечали требованиям времени или же совершили многие ошибки. В связи с этим упомянем назначение на пост министра финансов генерала Грига, выдвинутого на это место по рекомендации его предшественника, господина де Ретерна.

В это самое время государю порекомендовали выдающегося финансиста, господина д’Абазу. Этот замечательный человек, независимого нрава и твердых мнений, одаренный обширным творческим умом, непреодолимой настойчивостью и высочайшими административными способностями, и был подходящим на этот пост человеком. В подтверждение его редких достоинств укажем на то, что за шесть месяцев, в течение которых господин д’Абаза управлял министерством, он успел доказать, несмотря на такой краткий срок, что способен на великие дела и что исполнение его далеко идущих планов привело бы Россию к процветанию.

Император склонялся к назначению господина д’Абазы, и сегодня нам следует задаться вопросом, почему же господин де Ретерн настоял, чтобы на посту министра финансов его сменил именно генерал Григ. Только ли потому, что хотел оказать покровительство другу? Или же для того, чтобы тем более сожалели о его собственном уходе, что его заместитель оказался совершенно некомпетентен? Объяснить это теперь невозможно.

Зная о желании императора назначить министром финансов господина д’Абазу, господин де Ретерн не мог настоять на своем выборе иначе как с помощью уклончивых доводов, которым император не придал особого значения; но добавим, что если назначение генерала Грига и стало результатом его рекомендаций, то лишь потому, что в глубине души государь был убежден в том, что господин де Ретерн, будучи специалистом в своем деле, более способен к справедливому и разумному выбору заместителя на этот важный пост. Дальнейшие события и их последствия показали императору, что его собственный выбор, если бы он последовал своему побуждению и назначил министром финансов господина д’Абазу, оказался бы более удачным.

Этот пример, один из тысячи, доказывает, что если в управлении государством и имели место преступные злоупотребления и ошибки, которые, казалось бы, со всей очевидностью налагают ответственность на государя, последний, однако же, не должен отвечать за них, ибо они происходили исключительно от произвола, внесенного в исполнение его высочайших повелений, дух и устремленность которых остались непонятны их исполнителям.

IX

Отдавая справедливость истине, мы должны утверждать, что граф Милютин на протяжении двадцати лет полностью поддерживал цивилизаторские устремления императора, как своей помощью в проведении военной реформы, так и позднее, своей выдающейся службой во время последней Восточной войны 1877 года.